РАЗМЫШЛЕНИЕ О СМЕРТИ.
Удел всех человеков на земле, удел неизбежный ни для кого—смерть. Мы страшимся ее, как лютейшего врата, мы горько оплакиваем похищаемых ею, а проводим жизнь так, как бы смерти вовсе не было, как бы мы были вечны на земле.
Гроб мой! отчего я забываю тебя? Ты ждешь меня, ждешь,— и я наверно буду твоим жителем: отчего ж я тебя забываю, и веду себя так, как-бы гроб был жребием только других человеков, отнюдь не моим?
Грех отнял и отнимает у меня познание и ощущение всякой истины: он похищает у меня, изглаждает из моей мысли воспоминание о смерти, об этом событии, столько для меня важном, осязательно-верном.
Чтоб помнить смерть, надо вести жизнь сообразно заповедям Христовым. Заповеди Христовы очищают ум и сердце, умерщвляют их для мира, оживляют для Христа: ум, отрешенный от земных пристрастий, начинает часто обращать взоры к таинственному переходу своему в вечность—к смерти; очищенное сердце начинает предчувствовать ее.
Отрешенные от мира ум и сердце стремятся в вечность. Возлюбив Христа, они неутолимо жаждут предстать Ему, хотя и трепещут смертного часа, созерцая величие Божие и свои ничтожество и греховность. Смерть представляется для них вместе и подвигом страшным, и вожделенным избавлением из земного плена.
Если мы не способны желать смерти по хладности нашей к Христу и по любви к тлению: то, по крайней мере, будем употреблять воспоминание о смерти, как горькое врачевство против нашей греховности: потому что смертная память— так святые Отцы называют это воспоминание—усвоившись душе, рассекает дружбу ее с грехом, со всеми наслаждениями греховными.
«Только тот, кто сроднился с мыслию о конце своем, сказал некоторый преподобный Отец, может положить конец гре-
381
хам своим 1)». Поминай последняя твоя, говорит Писание, и во веки не согрешиши 2).
Вставай с одра твоего, как воскресающий из мертвых; ложись на одр твой, как бы в гроб: сон есть изображение смерти, а темнота ночи—предвестница темноты могильной, после которой воссияет радостный для рабов Христовых и страшный для врагов Его свет воскресения.
Густым облаком, хотя оно состоит из одних тонких паров, закрывается свет солнца,— и телесными наслаждениями, рассеянностью, ничтожными попечениями земными закрывается от взоров души величественная вечность.
Тщетно сияет солнце с чистого неба для очей, пораженных слепотой,—и вечность как бы не существует для сердца, обладаемого пристрастием в земле, к ее великому, в ее славному, к ее сладостному.
Смерть грешников люта 3): приходит к ним в то время, как они совсем не ожидают ее; приходит в ним, а они еще не сделали никакого приготовления ни к ней, ни к вечности, даже не стяжали никакого ясного понятия ни о том, ни о другом предмете. И восхищает смерть неготовых грешников с лица земли, па которой они лишь прогневляли Бога, передает их навечно в темницы ада.
Хочешь ли помнить смерть? Сохраняй строгую умеренность в пище, одежде, во всех домашних принадлежностях; наблюдай, чтоб предметы нужды не переходили в предметы роскоши, поучайся в Законе Божием день и ночь, или но возможности часта—и воспомнится тебе смерть. Воспоминание о ней соединится с потоками слез, с раскаянием во грехах, с намерением исправления, с усердными и многими молитвами.
Кто из человеков остался навсегда жить на земле? никто. И я пойду во след отцов, праотцов, братий и всех ближних моих. Тело мое уединится в мрачную могилу, а участь души моей покроется для оставшихся жителей земли непроницаемою таинственностью.
Поплачут о мне сродники и друзья; может быть поплачут
1) Св. Исаак Сирский, Слово 21. 2) Сир. VII, 89. 3) Ис. XXXIII, 22.
382
горько, и потом—забудут. Так оплаканы ж забыты бесчисленные тысячи человеков. Сочтены они, и помнятся одним все совершенным Богом.
Едва я родился, едва я зачался, как смерть наложила на мя печать свою. «Он мой», сказала она, и немедленно приготовила на меня косу. С самого начала бытия моего она замахивается этою косою. Ежеминутно я могу сделаться жертвою смерти! Были многие промахи; но верный взмах и удар—неминуемы.
С холодною улыбкой презрения смотрит смерть на земные дела человеческие. Зодчий строит колоссальное здание, живописец не кончил изящной картины своей, гений составил гигантские планы, хочет привести их в исполнение; приходит нежданная и неумолимая смерть и все замыслы его повергает в ничтожество.
Пред одним рабом Христовым благоговеет суровая смерть: побежденная Христом, она уважает только одну жизнь во Христе. Часто небесный вестник возвещает служителям Истины о скором переселении их в вечность и о блаженстве в ней. Приготовленные к смерти жжению, утешаемые и свидетельством совести, и обетованием Свыше, тихо, с улыбкой на устах, засыпают они продолжительным сном смертным.
Видел ли кто тело праведника, оставленное душою? Нет от него зловония, не страшно приближение к нему; при погребении его печаль растворена какою-то непостижимой радостью. Черта лица, застывшие такими, какими они изобразились в минуты исшествия души, иногда почивают в глубочайшем спокойствии, а иногда светит в них радость усладительных встречи и целования—конечно с Ангелами и с ликами святых, которые посылаются с неба за душами праведников.
Воспомнись мне смерть моя! приди ко мне горькое, но вполне справедливое и полезное воспоминание! отторгни меня ось греха! наставь на путь Христов! Пусть от воспоминания о смерти расслабеют руки мои ко всякому пустому, суетному, греховному начинанию.
Воспомнись мне смерть моя! и убежать от меня пленяющие меня тщеславие и сластолюбие. Я устраню с трапезы моей дымящиеся роскошные брашна, сниму с себя одежды пышные, оде-
383
нусь в одежды плача, заживо оплачу себя — нареченного мертвеца от рождения моего.
«Так! помяни и оплачь сам себя заживо, говорит память смертная: я пришла огорчить тебя благодетельно, и привела с собою сонм мыслей, самых душеполезных. Продай излишества твои, и цену их раздай нищим, предпошли на небо сокровища твои, по завещанию Спасителя: они встретят там своего владельца, усугубись сторично. Пролей о себе горячие слезы и горячие молитвы. Кто с такою заботливостью и усердием помянет тебя после смерти, как ты сам можешь помянуть себя до смерти? Не вверяй спасения души твоей другим, когда сам можешь совершить это существенно необходимое для тебя дело! Зачем гоняться тебе за тлением, когда смерть непременно отнимет у тебя все тленное? Она—исполнительница велений всесвятого Бога: лишь услышит повеление, — устремляется с быстротой молнии к исполнению. Не устыдится она ни богача, ни вельможи, ни героя, ни гения, не пощадит ни юности, ни красоты, ни земного счастья: преселяет человека в вечность. И вступает смертью раб Божий в блаженство вечности, а враг Божий в вечную муку».
«Воспоминание о смерти—дар Божий 1)», сказали Отцы: он дается исполнителю заповедей Христовых, чтоб у совершить его в святом подвиге покаяния и спасения.
Благодатная память смерти предшествуется собственным старанием воспоминать о смерти. Принуждай себя воспоминать часто смерть, уверяй себя в несомненной истине, что ты непременно, неизвестно когда, умрешь—и начнет приходить само собою, являться уму твоему воспоминание о смерти, воспоминание глубокое и сильное: оно будет поражать смертоносными ударами все твои греховные начинания.
Чужд этого духовного дара грехолюбец: он и на самых гробницах не престает предаваться греховным угождениям плоти, нисколько не помня о смерти, предстоящей ему лицом к лицу. Напротив того служитель Христов, и в великолепных чертогах, вспомнит ждущий его гроб, прольет о душе своей спасательнейшие слезы. Аминь.
1) Лествица, Слово 6.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Удел всех человеков на земле, удел неизбежный ни для кого—смерть. Мы страшимся ее, как лютейшего врата, мы горько оплакиваем похищаемых ею, а проводим жизнь так, как бы смерти вовсе не было, как бы мы были вечны на земле.
Гроб мой! отчего я забываю тебя? Ты ждешь меня, ждешь,— и я наверно буду твоим жителем: отчего ж я тебя забываю, и веду себя так, как-бы гроб был жребием только других человеков, отнюдь не моим?
Грех отнял и отнимает у меня познание и ощущение всякой истины: он похищает у меня, изглаждает из моей мысли воспоминание о смерти, об этом событии, столько для меня важном, осязательно-верном.
Чтоб помнить смерть, надо вести жизнь сообразно заповедям Христовым. Заповеди Христовы очищают ум и сердце, умерщвляют их для мира, оживляют для Христа: ум, отрешенный от земных пристрастий, начинает часто обращать взоры к таинственному переходу своему в вечность—к смерти; очищенное сердце начинает предчувствовать ее.
Отрешенные от мира ум и сердце стремятся в вечность. Возлюбив Христа, они неутолимо жаждут предстать Ему, хотя и трепещут смертного часа, созерцая величие Божие и свои ничтожество и греховность. Смерть представляется для них вместе и подвигом страшным, и вожделенным избавлением из земного плена.
Если мы не способны желать смерти по хладности нашей к Христу и по любви к тлению: то, по крайней мере, будем употреблять воспоминание о смерти, как горькое врачевство против нашей греховности: потому что смертная память— так святые Отцы называют это воспоминание—усвоившись душе, рассекает дружбу ее с грехом, со всеми наслаждениями греховными.
«Только тот, кто сроднился с мыслию о конце своем, сказал некоторый преподобный Отец, может положить конец гре-
381
хам своим 1)». Поминай последняя твоя, говорит Писание, и во веки не согрешиши 2).
Вставай с одра твоего, как воскресающий из мертвых; ложись на одр твой, как бы в гроб: сон есть изображение смерти, а темнота ночи—предвестница темноты могильной, после которой воссияет радостный для рабов Христовых и страшный для врагов Его свет воскресения.
Густым облаком, хотя оно состоит из одних тонких паров, закрывается свет солнца,— и телесными наслаждениями, рассеянностью, ничтожными попечениями земными закрывается от взоров души величественная вечность.
Тщетно сияет солнце с чистого неба для очей, пораженных слепотой,—и вечность как бы не существует для сердца, обладаемого пристрастием в земле, к ее великому, в ее славному, к ее сладостному.
Смерть грешников люта 3): приходит к ним в то время, как они совсем не ожидают ее; приходит в ним, а они еще не сделали никакого приготовления ни к ней, ни к вечности, даже не стяжали никакого ясного понятия ни о том, ни о другом предмете. И восхищает смерть неготовых грешников с лица земли, па которой они лишь прогневляли Бога, передает их навечно в темницы ада.
Хочешь ли помнить смерть? Сохраняй строгую умеренность в пище, одежде, во всех домашних принадлежностях; наблюдай, чтоб предметы нужды не переходили в предметы роскоши, поучайся в Законе Божием день и ночь, или но возможности часта—и воспомнится тебе смерть. Воспоминание о ней соединится с потоками слез, с раскаянием во грехах, с намерением исправления, с усердными и многими молитвами.
Кто из человеков остался навсегда жить на земле? никто. И я пойду во след отцов, праотцов, братий и всех ближних моих. Тело мое уединится в мрачную могилу, а участь души моей покроется для оставшихся жителей земли непроницаемою таинственностью.
Поплачут о мне сродники и друзья; может быть поплачут
1) Св. Исаак Сирский, Слово 21. 2) Сир. VII, 89. 3) Ис. XXXIII, 22.
382
горько, и потом—забудут. Так оплаканы ж забыты бесчисленные тысячи человеков. Сочтены они, и помнятся одним все совершенным Богом.
Едва я родился, едва я зачался, как смерть наложила на мя печать свою. «Он мой», сказала она, и немедленно приготовила на меня косу. С самого начала бытия моего она замахивается этою косою. Ежеминутно я могу сделаться жертвою смерти! Были многие промахи; но верный взмах и удар—неминуемы.
С холодною улыбкой презрения смотрит смерть на земные дела человеческие. Зодчий строит колоссальное здание, живописец не кончил изящной картины своей, гений составил гигантские планы, хочет привести их в исполнение; приходит нежданная и неумолимая смерть и все замыслы его повергает в ничтожество.
Пред одним рабом Христовым благоговеет суровая смерть: побежденная Христом, она уважает только одну жизнь во Христе. Часто небесный вестник возвещает служителям Истины о скором переселении их в вечность и о блаженстве в ней. Приготовленные к смерти жжению, утешаемые и свидетельством совести, и обетованием Свыше, тихо, с улыбкой на устах, засыпают они продолжительным сном смертным.
Видел ли кто тело праведника, оставленное душою? Нет от него зловония, не страшно приближение к нему; при погребении его печаль растворена какою-то непостижимой радостью. Черта лица, застывшие такими, какими они изобразились в минуты исшествия души, иногда почивают в глубочайшем спокойствии, а иногда светит в них радость усладительных встречи и целования—конечно с Ангелами и с ликами святых, которые посылаются с неба за душами праведников.
Воспомнись мне смерть моя! приди ко мне горькое, но вполне справедливое и полезное воспоминание! отторгни меня ось греха! наставь на путь Христов! Пусть от воспоминания о смерти расслабеют руки мои ко всякому пустому, суетному, греховному начинанию.
Воспомнись мне смерть моя! и убежать от меня пленяющие меня тщеславие и сластолюбие. Я устраню с трапезы моей дымящиеся роскошные брашна, сниму с себя одежды пышные, оде-
383
нусь в одежды плача, заживо оплачу себя — нареченного мертвеца от рождения моего.
«Так! помяни и оплачь сам себя заживо, говорит память смертная: я пришла огорчить тебя благодетельно, и привела с собою сонм мыслей, самых душеполезных. Продай излишества твои, и цену их раздай нищим, предпошли на небо сокровища твои, по завещанию Спасителя: они встретят там своего владельца, усугубись сторично. Пролей о себе горячие слезы и горячие молитвы. Кто с такою заботливостью и усердием помянет тебя после смерти, как ты сам можешь помянуть себя до смерти? Не вверяй спасения души твоей другим, когда сам можешь совершить это существенно необходимое для тебя дело! Зачем гоняться тебе за тлением, когда смерть непременно отнимет у тебя все тленное? Она—исполнительница велений всесвятого Бога: лишь услышит повеление, — устремляется с быстротой молнии к исполнению. Не устыдится она ни богача, ни вельможи, ни героя, ни гения, не пощадит ни юности, ни красоты, ни земного счастья: преселяет человека в вечность. И вступает смертью раб Божий в блаженство вечности, а враг Божий в вечную муку».
«Воспоминание о смерти—дар Божий 1)», сказали Отцы: он дается исполнителю заповедей Христовых, чтоб у совершить его в святом подвиге покаяния и спасения.
Благодатная память смерти предшествуется собственным старанием воспоминать о смерти. Принуждай себя воспоминать часто смерть, уверяй себя в несомненной истине, что ты непременно, неизвестно когда, умрешь—и начнет приходить само собою, являться уму твоему воспоминание о смерти, воспоминание глубокое и сильное: оно будет поражать смертоносными ударами все твои греховные начинания.
Чужд этого духовного дара грехолюбец: он и на самых гробницах не престает предаваться греховным угождениям плоти, нисколько не помня о смерти, предстоящей ему лицом к лицу. Напротив того служитель Христов, и в великолепных чертогах, вспомнит ждущий его гроб, прольет о душе своей спасательнейшие слезы. Аминь.
1) Лествица, Слово 6.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
MEDITATION ABOUT DEATH.
The destiny of all people on earth, the fate inevitable for anyone is death. We fear her as the fiercest gate, we bitterly mourn the abductees by her, and spend our lives as if death did not exist, as if we were eternal on earth.
My coffin! why am I forgetting you? You wait for me, you wait, and I will probably be your resident: why am I forgetting you, and behaving as if the coffin was the lot of other people, not mine?
Sin has taken away and takes away my knowledge and sensation of all truth: it steals from me, erases from my mind the memory of death, of this event, so important for me, absolutely true.
To remember death, we must lead a life in accordance with the commandments of Christ. The commandments of Christ purify the mind and heart, mortify them for the world, revive them for Christ: the mind, detached from earthly addictions, often begins to look to its mysterious transition into eternity — to death; a purified heart begins to foresee her.
Detached from the world, the mind and heart strive for eternity. Having loved Christ, they are irresistibly longing to appear before Him, although they tremble at the death hour, contemplating the greatness of God and their insignificance and sinfulness. Death seems to them together and a terrible feat, and longed for deliverance from earthly captivity.
If we are not able to desire death because of our coldness to Christ and the love of corruption: then at least we will use the memory of death as a bitter healing against our sinfulness: because mortal memory — as the Holy Fathers call this memory — assimilated to the soul , cuts her friendship with sin, with all the pleasures of sin.
“Only one who is akin to the thought of his end, said some Rev. Father, can put an end to
381
his boor 1) ". Remember your last, says the Scripture, and do not sin forever 2).
Get up from your bed, as rising from the dead; lie down on your bed, as if in a tomb: a dream is an image of death, and the darkness of night is the harbinger of grave darkness, after which the resurrection light joyful for Christ's servants and terrible for enemies will shine.
A thick cloud, although it consists of only thin vapors, closes the light of the sun - and majestic eternity closes from the gaze of the soul with bodily pleasures, distraction, and insignificant earthly cares.
The sun shines in vain from a clear sky for eyes stricken with blindness — and eternity, as it were, does not exist for a heart that is addicted to earth, to its great, to its glorious, to its sweet.
The death of sinners lyut 3): comes to them while they do not expect her at all; comes in him, and they have not yet made any preparation for it, nor for eternity, have not even acquired any clear concept of either one or another subject. And he delights in the death of unprepared sinners from the face of the earth, on which they only angered God, sends them forever to the dungeons of hell.
Do you want to remember death? Keep strict moderation in food, clothing, in all household items; watch that the necessities do not turn into luxuries, learn in the Law of God day and night, or but the possibilities are frequent — and you will remember death. The remembrance of it will be combined with streams of tears, with repentance of sins, with the intention of correction, with fervent and many prayers.
Which of the people left to live on earth forever? no one. And I will go in the wake of the fathers, forefathers, brethren, and all my neighbors. My body will retire to a gloomy grave, and the fate of my soul will be covered for the remaining inhabitants of the earth with an impenetrable mystery.
Relatives and friends cry about me; maybe cry
1) St. Isaac of Syria, Word 21. 2) Sir. VII, 89.3) Isa. XXXIII, 22.
382
bitterly, and then they’ll forget. So mourned and forgotten countless thousands of people. They are numbered, and are remembered by all one perfect God.
As soon as I was born, as soon as I conceived, how death left its seal on me. “He is mine,” she said, and immediately prepared a scythe on me. From the very beginning of my being, she swings this scythe. Every minute I can become a victim of death! There were many misses; but the right swing and blow are inevitable.
With a cold smile of contempt death looks at human earthly affairs. The architect is building a colossal building, the painter did not finish his graceful picture, the genius made up gigantic plans, he wants to carry them out; unexpected and inexorable death comes and plunges all his plans into insignificance.
A single servant of Christ is awed by a harsh death: defeated by Christ, she respects only one life in Christ. Often the heavenly messenger proclaims to the servants of Truth about their imminent migration to eternity and bliss in it. Prepared for death by burning, comforted by a testimony of conscience, and a promise from Above, quietly, with a smile on their lips, they fall asleep with a long sleep to mortals.
Has anyone seen the body of the righteous left by the soul? There is no stench from him, no fear of approaching him; when buried, his sadness is dissolved by some incomprehensible joy. Facial features, frozen as they were portrayed in the moments of the soul, sometimes rest in the deepest way
The destiny of all people on earth, the fate inevitable for anyone is death. We fear her as the fiercest gate, we bitterly mourn the abductees by her, and spend our lives as if death did not exist, as if we were eternal on earth.
My coffin! why am I forgetting you? You wait for me, you wait, and I will probably be your resident: why am I forgetting you, and behaving as if the coffin was the lot of other people, not mine?
Sin has taken away and takes away my knowledge and sensation of all truth: it steals from me, erases from my mind the memory of death, of this event, so important for me, absolutely true.
To remember death, we must lead a life in accordance with the commandments of Christ. The commandments of Christ purify the mind and heart, mortify them for the world, revive them for Christ: the mind, detached from earthly addictions, often begins to look to its mysterious transition into eternity — to death; a purified heart begins to foresee her.
Detached from the world, the mind and heart strive for eternity. Having loved Christ, they are irresistibly longing to appear before Him, although they tremble at the death hour, contemplating the greatness of God and their insignificance and sinfulness. Death seems to them together and a terrible feat, and longed for deliverance from earthly captivity.
If we are not able to desire death because of our coldness to Christ and the love of corruption: then at least we will use the memory of death as a bitter healing against our sinfulness: because mortal memory — as the Holy Fathers call this memory — assimilated to the soul , cuts her friendship with sin, with all the pleasures of sin.
“Only one who is akin to the thought of his end, said some Rev. Father, can put an end to
381
his boor 1) ". Remember your last, says the Scripture, and do not sin forever 2).
Get up from your bed, as rising from the dead; lie down on your bed, as if in a tomb: a dream is an image of death, and the darkness of night is the harbinger of grave darkness, after which the resurrection light joyful for Christ's servants and terrible for enemies will shine.
A thick cloud, although it consists of only thin vapors, closes the light of the sun - and majestic eternity closes from the gaze of the soul with bodily pleasures, distraction, and insignificant earthly cares.
The sun shines in vain from a clear sky for eyes stricken with blindness — and eternity, as it were, does not exist for a heart that is addicted to earth, to its great, to its glorious, to its sweet.
The death of sinners lyut 3): comes to them while they do not expect her at all; comes in him, and they have not yet made any preparation for it, nor for eternity, have not even acquired any clear concept of either one or another subject. And he delights in the death of unprepared sinners from the face of the earth, on which they only angered God, sends them forever to the dungeons of hell.
Do you want to remember death? Keep strict moderation in food, clothing, in all household items; watch that the necessities do not turn into luxuries, learn in the Law of God day and night, or but the possibilities are frequent — and you will remember death. The remembrance of it will be combined with streams of tears, with repentance of sins, with the intention of correction, with fervent and many prayers.
Which of the people left to live on earth forever? no one. And I will go in the wake of the fathers, forefathers, brethren, and all my neighbors. My body will retire to a gloomy grave, and the fate of my soul will be covered for the remaining inhabitants of the earth with an impenetrable mystery.
Relatives and friends cry about me; maybe cry
1) St. Isaac of Syria, Word 21. 2) Sir. VII, 89.3) Isa. XXXIII, 22.
382
bitterly, and then they’ll forget. So mourned and forgotten countless thousands of people. They are numbered, and are remembered by all one perfect God.
As soon as I was born, as soon as I conceived, how death left its seal on me. “He is mine,” she said, and immediately prepared a scythe on me. From the very beginning of my being, she swings this scythe. Every minute I can become a victim of death! There were many misses; but the right swing and blow are inevitable.
With a cold smile of contempt death looks at human earthly affairs. The architect is building a colossal building, the painter did not finish his graceful picture, the genius made up gigantic plans, he wants to carry them out; unexpected and inexorable death comes and plunges all his plans into insignificance.
A single servant of Christ is awed by a harsh death: defeated by Christ, she respects only one life in Christ. Often the heavenly messenger proclaims to the servants of Truth about their imminent migration to eternity and bliss in it. Prepared for death by burning, comforted by a testimony of conscience, and a promise from Above, quietly, with a smile on their lips, they fall asleep with a long sleep to mortals.
Has anyone seen the body of the righteous left by the soul? There is no stench from him, no fear of approaching him; when buried, his sadness is dissolved by some incomprehensible joy. Facial features, frozen as they were portrayed in the moments of the soul, sometimes rest in the deepest way
У записи 5 лайков,
1 репостов,
271 просмотров.
1 репостов,
271 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
