Чрезвычайно интересную характеристику о Наследнике Цесаревиче дает Клавдия Михайловна Битнер, приходившая заниматься с ним в Тобольске.
«Я любила больше всех Алексея Николаевича. Это был милый, хороший мальчик. Он был умненький, наблюдательный, восприимчивый, очень ласковый, веселый и жизнерадостный, несмотря на свое часто тяжелое, болезненное состояние. Он был способный от природы, но был немножко с ленцой. Если он хотел выучить что-либо, он говорил: «Погодите, я выучу». И если действительно выучивал, то это уже у него оставалось и сидело крепко.
Он привык быть дисциплинированным, но не любил былого придворного этикета. Он не переносил лжи и не потерпел бы ее около себя, если бы взял власть когда-либо.
В нем были совмещены черты и отца и матери. От отца он унаследовал его простоту. Совсем не было в нем никакого самодовольства, надменности, заносчивости. Он был прост. Но он имел большую волю и никогда бы не подчинился постороннему влиянию. Вот Государь, если бы он вновь взял власть, я уверена, забыл бы и простил поступки тех солдат, которые ему были известны в этом отношении. Алексей Николаевич, если бы получил власть, этого бы никогда им не забыл и не простил, и сделал бы соответствующие выводы.
Он уже многое понимал, и понимал людей. Но он был замкнут и выдержан. Он был страшно терпелив, очень аккуратен, дисциплинирован и требователен к себе и другим. Он был добр, как и отец, в смысле присутствия у него возможности в сердце причинить напрасно зло. В то же время он был бережлив. Как-то однажды, когда он был болен, ему подали кушанье, общее со всей семьей, которого он не стал есть потому, что не любил этого блюда. Я возмутилась: как это не могут приготовить ребенку отдельного кушанья, когда он болен?! Я что-то такое сказала. Он мне ответил: «Ну вот еще. Из-за меня одного не надо тратиться».
Я не знаю, думал ли он о власти. У меня был с ним разговор об этом. Я ему сказала: «А если вы будете царствовать?». Он мне ответил: «Нет, это кончено навсегда». Я ему сказала: «Ну, а если опять будет, если вы будете царствовать?». Он ответил мне:
«Тогда надо устроить так, чтобы я знал больше, что делается кругом». Я как-то его спросила, что бы тогда он сделал со мной. Он мне сказал, что он построил бы большой госпиталь, назначил бы меня заведовать им, но сам приезжал бы и «допрашивал» обо всем - все ли в порядке. Я уверена, что при нем был бы порядок».
Конечно, этими данными не исчерпывается полнота и детальность образов трагически погибших Августейших Мучеников, но они были достаточны следствию, чтобы согласиться с общим заключением об этой семье, сделанным бывшим при арестованных комендантом полковником Кобылинским в своем следственном показании:
«Про всю Августейшую Семью в целом я могу сказать, что все они очень любили друг друга. Жизнь в своей семье всех их духовно так удовлетворяла, что они иного общения не требовали и не искали. Такой удивительно дружной, любящей семьи я никогда в жизни не встречал и думаю, в своей жизни уже больше никогда не увижу».
(М. К. Дитерихс, "В своем кругу")
«Я любила больше всех Алексея Николаевича. Это был милый, хороший мальчик. Он был умненький, наблюдательный, восприимчивый, очень ласковый, веселый и жизнерадостный, несмотря на свое часто тяжелое, болезненное состояние. Он был способный от природы, но был немножко с ленцой. Если он хотел выучить что-либо, он говорил: «Погодите, я выучу». И если действительно выучивал, то это уже у него оставалось и сидело крепко.
Он привык быть дисциплинированным, но не любил былого придворного этикета. Он не переносил лжи и не потерпел бы ее около себя, если бы взял власть когда-либо.
В нем были совмещены черты и отца и матери. От отца он унаследовал его простоту. Совсем не было в нем никакого самодовольства, надменности, заносчивости. Он был прост. Но он имел большую волю и никогда бы не подчинился постороннему влиянию. Вот Государь, если бы он вновь взял власть, я уверена, забыл бы и простил поступки тех солдат, которые ему были известны в этом отношении. Алексей Николаевич, если бы получил власть, этого бы никогда им не забыл и не простил, и сделал бы соответствующие выводы.
Он уже многое понимал, и понимал людей. Но он был замкнут и выдержан. Он был страшно терпелив, очень аккуратен, дисциплинирован и требователен к себе и другим. Он был добр, как и отец, в смысле присутствия у него возможности в сердце причинить напрасно зло. В то же время он был бережлив. Как-то однажды, когда он был болен, ему подали кушанье, общее со всей семьей, которого он не стал есть потому, что не любил этого блюда. Я возмутилась: как это не могут приготовить ребенку отдельного кушанья, когда он болен?! Я что-то такое сказала. Он мне ответил: «Ну вот еще. Из-за меня одного не надо тратиться».
Я не знаю, думал ли он о власти. У меня был с ним разговор об этом. Я ему сказала: «А если вы будете царствовать?». Он мне ответил: «Нет, это кончено навсегда». Я ему сказала: «Ну, а если опять будет, если вы будете царствовать?». Он ответил мне:
«Тогда надо устроить так, чтобы я знал больше, что делается кругом». Я как-то его спросила, что бы тогда он сделал со мной. Он мне сказал, что он построил бы большой госпиталь, назначил бы меня заведовать им, но сам приезжал бы и «допрашивал» обо всем - все ли в порядке. Я уверена, что при нем был бы порядок».
Конечно, этими данными не исчерпывается полнота и детальность образов трагически погибших Августейших Мучеников, но они были достаточны следствию, чтобы согласиться с общим заключением об этой семье, сделанным бывшим при арестованных комендантом полковником Кобылинским в своем следственном показании:
«Про всю Августейшую Семью в целом я могу сказать, что все они очень любили друг друга. Жизнь в своей семье всех их духовно так удовлетворяла, что они иного общения не требовали и не искали. Такой удивительно дружной, любящей семьи я никогда в жизни не встречал и думаю, в своей жизни уже больше никогда не увижу».
(М. К. Дитерихс, "В своем кругу")
An extremely interesting characterization about the Heir to the Cesarevich is given by Claudia Mikhailovna Bitner, who came to study with him in Tobolsk.
“I loved most of all Alexei Nikolaevich. It was a sweet, good boy. He was smart, observant, receptive, very affectionate, cheerful and cheerful, despite his often difficult, painful condition. He was capable by nature, but was a little lazy. If he wanted to learn something, he would say: “Wait a minute, I will learn.” And if he really learned, then he already had it and sat tight.
He used to be disciplined, but did not like the former court etiquette. He could not stand the lie and would not tolerate it near him if he ever took power.
It combined the features of both father and mother. From his father, he inherited its simplicity. There was absolutely no complacency, arrogance, arrogance in him. He was simple. But he had great will and would never have obeyed outside influence. Well, Sovereign, if he took power again, I’m sure I would forget and forgive the actions of those soldiers that he knew in this regard. Alexei Nikolaevich, if he had gained power, he would never have forgotten it and forgiven them, and would have drawn the appropriate conclusions.
He already understood a lot, and understood people. But he was closed and restrained. He was terribly patient, very neat, disciplined and demanding of himself and others. He was kind, like his father, in the sense of his presence in his heart to do evil in vain. At the same time, he was thrifty. One day, when he was sick, he was served a meal that was common with the whole family, which he did not eat because he did not like this dish. I was indignant: how can a child prepare a separate meal when he is sick ?! I said something like that. He answered me: “Well, here it is. You don’t have to splurge because of me. ”
I do not know if he was thinking about power. I had a conversation with him about this. I told him: "And if you reign?" He replied to me: "No, it's over forever." I told him: "Well, what if it happens again, if you will reign?" He answered me:
"Then it is necessary to arrange so that I know more about what is being done around." I once asked him what he would do to me then. He told me that he would build a large hospital, would appoint me to manage it, but he would come and “interrogate” about everything - is everything all right. I am sure that there would be order with him. ”
Of course, these data do not exhaust the completeness and detail of the images of the August Martyrs who died tragically, but they were sufficient for the investigation to agree with the general conclusion about this family made by Colonel Kobylinsky, who was formerly arrested by the commandant in his investigation statement:
“About the whole August Family as a whole, I can say that they all loved each other very much. Life in their family was so spiritually satisfying to all of them that they did not require or seek other communication. I have never met such an amazingly friendly, loving family in my life, and I think I will never see it again in my life. ”
(M.K. Diterichs, "In His Circle")
“I loved most of all Alexei Nikolaevich. It was a sweet, good boy. He was smart, observant, receptive, very affectionate, cheerful and cheerful, despite his often difficult, painful condition. He was capable by nature, but was a little lazy. If he wanted to learn something, he would say: “Wait a minute, I will learn.” And if he really learned, then he already had it and sat tight.
He used to be disciplined, but did not like the former court etiquette. He could not stand the lie and would not tolerate it near him if he ever took power.
It combined the features of both father and mother. From his father, he inherited its simplicity. There was absolutely no complacency, arrogance, arrogance in him. He was simple. But he had great will and would never have obeyed outside influence. Well, Sovereign, if he took power again, I’m sure I would forget and forgive the actions of those soldiers that he knew in this regard. Alexei Nikolaevich, if he had gained power, he would never have forgotten it and forgiven them, and would have drawn the appropriate conclusions.
He already understood a lot, and understood people. But he was closed and restrained. He was terribly patient, very neat, disciplined and demanding of himself and others. He was kind, like his father, in the sense of his presence in his heart to do evil in vain. At the same time, he was thrifty. One day, when he was sick, he was served a meal that was common with the whole family, which he did not eat because he did not like this dish. I was indignant: how can a child prepare a separate meal when he is sick ?! I said something like that. He answered me: “Well, here it is. You don’t have to splurge because of me. ”
I do not know if he was thinking about power. I had a conversation with him about this. I told him: "And if you reign?" He replied to me: "No, it's over forever." I told him: "Well, what if it happens again, if you will reign?" He answered me:
"Then it is necessary to arrange so that I know more about what is being done around." I once asked him what he would do to me then. He told me that he would build a large hospital, would appoint me to manage it, but he would come and “interrogate” about everything - is everything all right. I am sure that there would be order with him. ”
Of course, these data do not exhaust the completeness and detail of the images of the August Martyrs who died tragically, but they were sufficient for the investigation to agree with the general conclusion about this family made by Colonel Kobylinsky, who was formerly arrested by the commandant in his investigation statement:
“About the whole August Family as a whole, I can say that they all loved each other very much. Life in their family was so spiritually satisfying to all of them that they did not require or seek other communication. I have never met such an amazingly friendly, loving family in my life, and I think I will never see it again in my life. ”
(M.K. Diterichs, "In His Circle")
У записи 6 лайков,
0 репостов,
320 просмотров.
0 репостов,
320 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
