Если верить Шопенгауэру, музыка это наиболее чистое искусство, т.к. работает с чувствами напрямую. Без опосредования через перевод как литература и через картинку как живопись. Сумрачный немецкий гений, разумеется, описал это лучше чем я, но смысл примерно такой.
Не знаю, правда, как в таком разрезе рассматривать кино, но я и не буду рассматривать его здесь и сейчас.
Примечание 1: использование глагола в будущем времени рядом со словом "сейчас" есть интересная форма внесексуальной девиации.
Опять-таки, музыка это вибрация и в таком разрезе можно подумать, что Толкиен со своим пением Айнур был близок к теории струн. Но речь снова не о том.
Именно за это я и люблю оперу. Со стороны может показаться, что какие-то стрёмные дядьки и тётки тянут гласные с лицом похожим на кипящий чайник, но если вслушаться и закрыть глаза, можно ощутить всю гамму эмоций заложенную автором. И вот тут есть интересная особенность. Почему-то, даже в радостных операх (на мой взгляд, далёких от идеала) редко встречаются арии, заряжающие положительными эмоциями. Делающие бодрее, да, но вот с радостью как-то глухо. Возможно, дело в том, что музыка максимально требовательна к ремесленной части, а любой ремесленник стирает руки в кровь и вряд ли способен искренне беззаботно радоваться.
С болью же всё гораздо лучше. В опере вообще как, если не все умерли в конце, то это уже считай хэппи-энд.
А вот в любимой мною "Тоске" всё идеально. Умирают все. Причём Пуччини зашёл гораздо дальше других. Часто бывает, что человек умирает, но остаётся что-то светлое, любовь торжествует, как любят говорить романтики под градусом. В творении Пуччини же умирает не только Тоска, Каварадосси и Скарпиа, нет. Автор убивает саму идею любви, обращая предсмертные слова Флории не к мёртвому возлюбленному, но к смертельному врагу.
А ещё в "Тоске" есть ария, в которую, на мой взгляд, вложена вся возможная боль мира. И каждый раз, когда я слышу её, я плачу. То ли от приобщения к прекрасному то ли от пронизывающей боли, которую сложно воспринимать здесь и сейчас и лишь в каких-то неведомых планах бытия мы соприкасаемся с ней.
У каждого свой Иггдрассиль. И не для всех он древо жизни, кому-то приходится и висеть на нём.
https://youtu.be/5-AF1T4OehM
Не знаю, правда, как в таком разрезе рассматривать кино, но я и не буду рассматривать его здесь и сейчас.
Примечание 1: использование глагола в будущем времени рядом со словом "сейчас" есть интересная форма внесексуальной девиации.
Опять-таки, музыка это вибрация и в таком разрезе можно подумать, что Толкиен со своим пением Айнур был близок к теории струн. Но речь снова не о том.
Именно за это я и люблю оперу. Со стороны может показаться, что какие-то стрёмные дядьки и тётки тянут гласные с лицом похожим на кипящий чайник, но если вслушаться и закрыть глаза, можно ощутить всю гамму эмоций заложенную автором. И вот тут есть интересная особенность. Почему-то, даже в радостных операх (на мой взгляд, далёких от идеала) редко встречаются арии, заряжающие положительными эмоциями. Делающие бодрее, да, но вот с радостью как-то глухо. Возможно, дело в том, что музыка максимально требовательна к ремесленной части, а любой ремесленник стирает руки в кровь и вряд ли способен искренне беззаботно радоваться.
С болью же всё гораздо лучше. В опере вообще как, если не все умерли в конце, то это уже считай хэппи-энд.
А вот в любимой мною "Тоске" всё идеально. Умирают все. Причём Пуччини зашёл гораздо дальше других. Часто бывает, что человек умирает, но остаётся что-то светлое, любовь торжествует, как любят говорить романтики под градусом. В творении Пуччини же умирает не только Тоска, Каварадосси и Скарпиа, нет. Автор убивает саму идею любви, обращая предсмертные слова Флории не к мёртвому возлюбленному, но к смертельному врагу.
А ещё в "Тоске" есть ария, в которую, на мой взгляд, вложена вся возможная боль мира. И каждый раз, когда я слышу её, я плачу. То ли от приобщения к прекрасному то ли от пронизывающей боли, которую сложно воспринимать здесь и сейчас и лишь в каких-то неведомых планах бытия мы соприкасаемся с ней.
У каждого свой Иггдрассиль. И не для всех он древо жизни, кому-то приходится и висеть на нём.
https://youtu.be/5-AF1T4OehM
According to Schopenhauer, music is the purest art, because works with feelings directly. Without mediation through translation as literature and through pictures as paintings. The gloomy German genius, of course, described it better than me, but the meaning is something like this.
I don’t know, however, how to consider cinema in such a context, but I won’t even consider it here and now.
Note 1: the use of the verb in the future tense next to the word "now" is an interesting form of non-sexual deviation.
Again, music is a vibration and in this context one might think that Tolkien with his singing Ainur was close to string theory. But again, this is not about that.
That is why I love opera. From the outside it may seem that some dumb guys and aunts are pulling vowels with a face like a boiling kettle, but if you listen carefully and close your eyes, you can feel the whole gamut of emotions laid down by the author. And here there is an interesting feature. For some reason, even in joyful operas (in my opinion, far from ideal), arias that charge with positive emotions are rarely found. Doing more energetic, yes, but here with joy somehow deafly. Perhaps the fact is that music is as demanding of the craft part, and any artisan washes his hands in blood and is hardly able to sincerely carefree to rejoice.
Everything is much better with pain. In the opera, it’s like, if not everyone died at the end, then this is already a happy ending.
But in my favorite Tosca, everything is perfect. Everyone is dying. And Puccini went much further than others. It often happens that a person dies, but something bright remains, love triumphs, as romantics like to say under a degree. In Puccini’s creation, not only Tosca, Cavaradossi and Scarpia die, no. The author kills the very idea of love, turning the dying words of Floria not to a dead lover, but to a mortal enemy.
And in “Tosca” there is an aria, in which, in my opinion, all the possible pain of the world is enclosed. And every time I hear her, I cry. Either from familiarizing with the beautiful, or from piercing pain, which is difficult to perceive here and now and only in some unknown planes of being, we come into contact with it.
Each has its own Yggdrassil. And not for everyone it is a tree of life, someone has to hang on it.
https://youtu.be/5-AF1T4OehM
I don’t know, however, how to consider cinema in such a context, but I won’t even consider it here and now.
Note 1: the use of the verb in the future tense next to the word "now" is an interesting form of non-sexual deviation.
Again, music is a vibration and in this context one might think that Tolkien with his singing Ainur was close to string theory. But again, this is not about that.
That is why I love opera. From the outside it may seem that some dumb guys and aunts are pulling vowels with a face like a boiling kettle, but if you listen carefully and close your eyes, you can feel the whole gamut of emotions laid down by the author. And here there is an interesting feature. For some reason, even in joyful operas (in my opinion, far from ideal), arias that charge with positive emotions are rarely found. Doing more energetic, yes, but here with joy somehow deafly. Perhaps the fact is that music is as demanding of the craft part, and any artisan washes his hands in blood and is hardly able to sincerely carefree to rejoice.
Everything is much better with pain. In the opera, it’s like, if not everyone died at the end, then this is already a happy ending.
But in my favorite Tosca, everything is perfect. Everyone is dying. And Puccini went much further than others. It often happens that a person dies, but something bright remains, love triumphs, as romantics like to say under a degree. In Puccini’s creation, not only Tosca, Cavaradossi and Scarpia die, no. The author kills the very idea of love, turning the dying words of Floria not to a dead lover, but to a mortal enemy.
And in “Tosca” there is an aria, in which, in my opinion, all the possible pain of the world is enclosed. And every time I hear her, I cry. Either from familiarizing with the beautiful, or from piercing pain, which is difficult to perceive here and now and only in some unknown planes of being, we come into contact with it.
Each has its own Yggdrassil. And not for everyone it is a tree of life, someone has to hang on it.
https://youtu.be/5-AF1T4OehM
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Лапин
