В Питере вместо Невы по ночам течет ночь. И город - это только линия между ночью и ночью. Только узкая полоса огней между жестокостью и холодом, зимой и зимой, отсутствием и отсутствием, животной осмысленностью бытия, нарушенной только этим.
Луна виснет в черных ветвях над Исакием, громады зданий холодны, чернила подступают к медным конским копытам.
Но днем все усеяно туристами, и приходится прятаться в музее Арктики, у чучела белого медведя, на котором еще год назад ездила по паковым льдам Снежная королева.
Я привезла Рысе острый кусок мостовой. Черный каменный нож, он лежал под водосточной трубой, между Зимним мостом и набережной Невы.
***
Вообще, в этот раз с ним было тяжело. Подкладывал все не то: остановки, станции, кафе. Негде было поесть, все время какая-то путаница и усталость. Пока мы не остались наедине. У него была черная, скользкая спина. Питер - кэлпи.
Луна виснет в черных ветвях над Исакием, громады зданий холодны, чернила подступают к медным конским копытам.
Но днем все усеяно туристами, и приходится прятаться в музее Арктики, у чучела белого медведя, на котором еще год назад ездила по паковым льдам Снежная королева.
Я привезла Рысе острый кусок мостовой. Черный каменный нож, он лежал под водосточной трубой, между Зимним мостом и набережной Невы.
***
Вообще, в этот раз с ним было тяжело. Подкладывал все не то: остановки, станции, кафе. Негде было поесть, все время какая-то путаница и усталость. Пока мы не остались наедине. У него была черная, скользкая спина. Питер - кэлпи.
In St. Petersburg, instead of the Neva, night flows at night. And the city is just a line between night and night. Only a narrow strip of lights between cruelty and cold, winter and winter, absence and absence, animal meaningfulness of being, broken only by this.
The moon hangs in the black branches above Isaac, the bulk of the buildings are cold, the ink approaches the copper horse hooves.
But in the afternoon everything is littered with tourists, and you have to hide in the Museum of the Arctic, among a stuffed polar bear, on which the Snow Queen rode on the pack ice a year ago.
I brought Rysa a sharp piece of pavement. A black stone knife, he was lying under a drainpipe, between the Winter bridge and the Neva embankment.
***
In general, this time it was hard with him. Put everything wrong: stops, stations, cafes. There was nowhere to eat, all the time there was some confusion and fatigue. Until we were left alone. He had a black, slippery back. Peter is kelpy.
The moon hangs in the black branches above Isaac, the bulk of the buildings are cold, the ink approaches the copper horse hooves.
But in the afternoon everything is littered with tourists, and you have to hide in the Museum of the Arctic, among a stuffed polar bear, on which the Snow Queen rode on the pack ice a year ago.
I brought Rysa a sharp piece of pavement. A black stone knife, he was lying under a drainpipe, between the Winter bridge and the Neva embankment.
***
In general, this time it was hard with him. Put everything wrong: stops, stations, cafes. There was nowhere to eat, all the time there was some confusion and fatigue. Until we were left alone. He had a black, slippery back. Peter is kelpy.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наталия Киеня
