Читайте "Записные книжки" Цветаевой. Это самое удивительное открытие любви. И пути мысли художественной. Как реальная история превратилась в художестенный образ и какой из этого жизненоважный и душеспасительный вывод.
Рассказ.
- Когда мне было восемнадцать лет» в меня был безумно, влюблен один банкир, еврей. Я была замужем, он женат. Толстый такой, но удивительно трогательный. Мы почти никогда не оставались одни, но когда это случалось, он мне говорил только одно слово: «Живите! Живите!» - И никогда не целовал руки. Однажды он устроил вечер, нарочно для меня, назвал прекрасных танцоров - я тогда страшно любила танцевать! Сам он не мог танцевать, потому что был слишком толст. Обыкновенно он на таких вечерах играл в карты. В этот вечер он не играл.
(Рассказчице тридцать шесть лет. пленительна.)
==========
- «Только живите!» Я уронила руки,
Я уронила на руки жаркий лоб...
Так молодая Буря слушает Бога
Где-нибудь в поле, в какой-нибудь темный час.
И на высокий вал моего дыханья
Властная вдруг - словно с неба ложится длань.
И на уста мои чьи-то уста ложатся.
Так молодую Бурю слушает - Бог.
(Nachhall, отзвук.)
==========
Гостиная - поле, вчерашняя смолянка - Буря, толстый банкир - Бог. Что уцелело? Да вот то одно слово, которое банкир говорил институтке и Бог в первый день - всему: «Живите!»
«Будь» единственное слово любви, человеческой и божеской. Остальное: гостиная, поле, банкир, институтка - частности.
Что же уцелело? - Всё.
http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/proza/o-lyubvi.htm
Рассказ.
- Когда мне было восемнадцать лет» в меня был безумно, влюблен один банкир, еврей. Я была замужем, он женат. Толстый такой, но удивительно трогательный. Мы почти никогда не оставались одни, но когда это случалось, он мне говорил только одно слово: «Живите! Живите!» - И никогда не целовал руки. Однажды он устроил вечер, нарочно для меня, назвал прекрасных танцоров - я тогда страшно любила танцевать! Сам он не мог танцевать, потому что был слишком толст. Обыкновенно он на таких вечерах играл в карты. В этот вечер он не играл.
(Рассказчице тридцать шесть лет. пленительна.)
==========
- «Только живите!» Я уронила руки,
Я уронила на руки жаркий лоб...
Так молодая Буря слушает Бога
Где-нибудь в поле, в какой-нибудь темный час.
И на высокий вал моего дыханья
Властная вдруг - словно с неба ложится длань.
И на уста мои чьи-то уста ложатся.
Так молодую Бурю слушает - Бог.
(Nachhall, отзвук.)
==========
Гостиная - поле, вчерашняя смолянка - Буря, толстый банкир - Бог. Что уцелело? Да вот то одно слово, которое банкир говорил институтке и Бог в первый день - всему: «Живите!»
«Будь» единственное слово любви, человеческой и божеской. Остальное: гостиная, поле, банкир, институтка - частности.
Что же уцелело? - Всё.
http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/proza/o-lyubvi.htm
Read Tsvetaeva's Notebooks. This is the most amazing discovery of love. And the path of thought is artistic. How the real story turned into an artistic image and what a vital and soul-saving conclusion from this.
Story.
“When I was eighteen years old,” one banker, a Jew, was madly in love with me. I was married, he is married. Fat so, but surprisingly touching. We almost never were left alone, but when this happened, he said only one word to me: “Live! Live! ”- And never kissed hands. One day he gave an evening, on purpose for me, he called beautiful dancers - then I loved to dance terribly! He himself could not dance because he was too fat. Usually he played cards at such parties. That evening he did not play.
(The narrator is thirty-six years old. She is captivating.)
==========
“Just live!” I dropped my hands,
I dropped a hot forehead on my hands ...
So young Storm listens to God
Somewhere in the field, at some dark hour.
And on the high shaft of my breath
The imperious suddenly - as if the hand falls from the sky.
And on my lips someone's lips fall.
So young Storm listens - God.
(Nachhall, echo.)
==========
The living room is a field, yesterday's Smolyanka is a Storm, a fat banker is God. What survived? Why, here’s one word that the banker told schoolgirl and God on the first day — everything: “Live!”
“Be” is the only word of love, human and divine. The rest: living room, field, banker, schoolgirl - particular.
What survived? - Everything.
http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/proza/o-lyubvi.htm
Story.
“When I was eighteen years old,” one banker, a Jew, was madly in love with me. I was married, he is married. Fat so, but surprisingly touching. We almost never were left alone, but when this happened, he said only one word to me: “Live! Live! ”- And never kissed hands. One day he gave an evening, on purpose for me, he called beautiful dancers - then I loved to dance terribly! He himself could not dance because he was too fat. Usually he played cards at such parties. That evening he did not play.
(The narrator is thirty-six years old. She is captivating.)
==========
“Just live!” I dropped my hands,
I dropped a hot forehead on my hands ...
So young Storm listens to God
Somewhere in the field, at some dark hour.
And on the high shaft of my breath
The imperious suddenly - as if the hand falls from the sky.
And on my lips someone's lips fall.
So young Storm listens - God.
(Nachhall, echo.)
==========
The living room is a field, yesterday's Smolyanka is a Storm, a fat banker is God. What survived? Why, here’s one word that the banker told schoolgirl and God on the first day — everything: “Live!”
“Be” is the only word of love, human and divine. The rest: living room, field, banker, schoolgirl - particular.
What survived? - Everything.
http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/proza/o-lyubvi.htm
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наталия Сергеевская
