"С приходом советской власти был короткий период большой свободы: если кино не было откровенно антисоветским, то художник был довольно свободен. Период НЭПа в 1924 – 1927 годах – пример значительной независимости художников, стремившихся делать фильмы новые по стилистике и по тематике. Это, конечно, все сужалось и к 1929 году пришла цензура. Но и потом тенденции определенные тенденции были: особенно яркие – у Бориса Барнета и Сергея Эйзенштейна. Надо понимать, что оба они были утопистами. Сейчас все пытаются с легкой руки Андрея Тарковского противопоставить этих двух режиссеров, и говорят, что первый – человечный и лирический, а второй – бесчеловечное выражение тоталитарного режима. На самом деле это два берега, между которыми текла река нашего кино. И первый – это такой астролог, который смотрит на звезды, а другой – смотрит сверху из идеального мира на мир земельный и пытается найти в нем ростки будущего интернационала добрых людей. То есть Барнет и Эйзенштейн друг друга дополняли. И оба они были достаточно независимыми внутри себя"
"With the advent of Soviet power there was a short period of great freedom: if the cinema was not openly anti-Soviet, then the artist was quite free. The NEP period in 1924 - 1927 is an example of the considerable independence of artists who wanted to make films new in style and subject matter. , everything narrowed and censorship came in 1929. But even then the tendencies were certain trends: Boris Barnet and Sergei Eisenstein were particularly bright. We must understand that both of them were utopians. Now everyone is trying with a light hand from Andrei Tarkovsky put these two directors in and say that the first is a humane and lyrical, and the second is the inhuman expression of the totalitarian regime. In fact, these are two banks between which our cinema flowed. And the first is an astrologer who looks at the stars, and the other looks down on the ideal world from the world of land and tries to find in it the shoots of the future International of good people. That is, Barnett and Eisenstein complemented each other. And they were both quite independent inside themselves. "
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Петренчук
