– Шут! – крикнул я в темноту.
– Что? – Он не открыл глаз, но то, как он быстро ответил, означало, что он еще не успел заснуть.
– Ты ведь больше не Шут. Как тебя теперь называют?
Едва уловимая улыбка коснулась его губ.
– Кто и когда и как меня называет?
В его голосе я уловил знакомые шутовские интонации. Я знал, что если я попытаюсь разделить его вопрос на составные части, он впутает меня в словесную акробатику, а я так и не получу от него ответа. И потому я не попался на его удочку, просто взял и повторил вопрос.
– Я больше не должен звать тебя Шутом. Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
– Ха, как я хочу, чтобы ты меня называл? Понятно. Вот это правильно поставленный вопрос. – Насмешка в его тоне звучала музыкой, легкой и приятной.
Я помолчал и сформулировал свой вопрос как можно проще.
– Как твое настоящее имя?
– Ах. – Он вдруг стал серьезным и медленно вздохнул. – Мое имя. Ты имеешь в виду, как меня назвала мать, когда я родился?
– Да, – ответил я и затаил дыхание.
Шут редко говорил о своем детстве, и я вдруг понял, что прошу у него очень многого. Я подумал о древней магии имени: если я знаю твое истинное имя, я обладаю над тобой властью. Если я назвал тебе свое, я даровал тебе эту власть. Я часто задавал Шуту прямые вопросы, и, как и прежде, одновременно боялся и с нетерпением ждал ответа.
– И если я тебе его открою, ты будешь им меня называть? – спросил он таким тоном, что я понял: необходимо как следует взвесить свой ответ.
Я задумался. Его имя принадлежит только ему, и не мое дело выбалтывать его кому ни попадя.
– Только когда мы одни. И только если ты захочешь, – серьезно проговорил я, считая свои слова торжественной клятвой, которую нельзя нарушить.
Шут повернулся ко мне лицом, на котором был написан восторг.
– Я захочу, – заверил он меня.
– Ну? – повторил я свой вопрос, неожиданно мне стало не по себе, показалось, что он снова меня перехитрил.
– Имя, которое дала мне мать, я отдаю тебе, ты можешь меня им называть, когда мы вдвоем. – Он снова вздохнул и снова отвернулся к огню, потом закрыл глаза, но его ухмылка стала еще шире. – Любимый. Она называла меня только так – Любимый.
– Шут! – запротестовал я.
Он весело рассмеялся, явно наслаждаясь происходящим.
– Но она так меня называла, – настаивал он на своем.
– Шут, я серьезно. – Комната начала медленно вращаться вокруг меня, и я понял, что, если скоро не засну, меня вытошнит.
– А ты думаешь, я шучу? – Он издал театральный вздох. – Ну, если не можешь называть меня «Любимый», тогда, полагаю, тебе придется продолжать называть меня «Шут». Потому что я всегда останусь для тебя Шутом, Фитц.
– Том Баджерлок.
– Что?
– Теперь я Том Баджерлок. Меня все знают под этим именем.
Он помолчал немного, а потом решительно заявил:
– А я – нет. Если ты настаиваешь на том, чтобы мы с тобой сейчас взяли себе новые имена, я буду называть тебя «Любимый». И тогда ты будешь звать меня «Шут». – Он открыл глаза и откинул голову назад, чтобы взглянуть на меня. Изобразив на лице дурацкую улыбку влюбленного, тяжело вздохнул и сказал:
– Спокойной ночи, Любимый. Мы слишком долго не виделись.
Я капитулировал, зная, что разговаривать с ним, когда он в таком настроении, бесполезно.
– Спокойной ночи, Шут.
Я устроился поудобнее и закрыл глаза. Может быть, он мне не ответил, но я его не слышал, мгновенно провалившись в сон.
– Что? – Он не открыл глаз, но то, как он быстро ответил, означало, что он еще не успел заснуть.
– Ты ведь больше не Шут. Как тебя теперь называют?
Едва уловимая улыбка коснулась его губ.
– Кто и когда и как меня называет?
В его голосе я уловил знакомые шутовские интонации. Я знал, что если я попытаюсь разделить его вопрос на составные части, он впутает меня в словесную акробатику, а я так и не получу от него ответа. И потому я не попался на его удочку, просто взял и повторил вопрос.
– Я больше не должен звать тебя Шутом. Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
– Ха, как я хочу, чтобы ты меня называл? Понятно. Вот это правильно поставленный вопрос. – Насмешка в его тоне звучала музыкой, легкой и приятной.
Я помолчал и сформулировал свой вопрос как можно проще.
– Как твое настоящее имя?
– Ах. – Он вдруг стал серьезным и медленно вздохнул. – Мое имя. Ты имеешь в виду, как меня назвала мать, когда я родился?
– Да, – ответил я и затаил дыхание.
Шут редко говорил о своем детстве, и я вдруг понял, что прошу у него очень многого. Я подумал о древней магии имени: если я знаю твое истинное имя, я обладаю над тобой властью. Если я назвал тебе свое, я даровал тебе эту власть. Я часто задавал Шуту прямые вопросы, и, как и прежде, одновременно боялся и с нетерпением ждал ответа.
– И если я тебе его открою, ты будешь им меня называть? – спросил он таким тоном, что я понял: необходимо как следует взвесить свой ответ.
Я задумался. Его имя принадлежит только ему, и не мое дело выбалтывать его кому ни попадя.
– Только когда мы одни. И только если ты захочешь, – серьезно проговорил я, считая свои слова торжественной клятвой, которую нельзя нарушить.
Шут повернулся ко мне лицом, на котором был написан восторг.
– Я захочу, – заверил он меня.
– Ну? – повторил я свой вопрос, неожиданно мне стало не по себе, показалось, что он снова меня перехитрил.
– Имя, которое дала мне мать, я отдаю тебе, ты можешь меня им называть, когда мы вдвоем. – Он снова вздохнул и снова отвернулся к огню, потом закрыл глаза, но его ухмылка стала еще шире. – Любимый. Она называла меня только так – Любимый.
– Шут! – запротестовал я.
Он весело рассмеялся, явно наслаждаясь происходящим.
– Но она так меня называла, – настаивал он на своем.
– Шут, я серьезно. – Комната начала медленно вращаться вокруг меня, и я понял, что, если скоро не засну, меня вытошнит.
– А ты думаешь, я шучу? – Он издал театральный вздох. – Ну, если не можешь называть меня «Любимый», тогда, полагаю, тебе придется продолжать называть меня «Шут». Потому что я всегда останусь для тебя Шутом, Фитц.
– Том Баджерлок.
– Что?
– Теперь я Том Баджерлок. Меня все знают под этим именем.
Он помолчал немного, а потом решительно заявил:
– А я – нет. Если ты настаиваешь на том, чтобы мы с тобой сейчас взяли себе новые имена, я буду называть тебя «Любимый». И тогда ты будешь звать меня «Шут». – Он открыл глаза и откинул голову назад, чтобы взглянуть на меня. Изобразив на лице дурацкую улыбку влюбленного, тяжело вздохнул и сказал:
– Спокойной ночи, Любимый. Мы слишком долго не виделись.
Я капитулировал, зная, что разговаривать с ним, когда он в таком настроении, бесполезно.
– Спокойной ночи, Шут.
Я устроился поудобнее и закрыл глаза. Может быть, он мне не ответил, но я его не слышал, мгновенно провалившись в сон.
- Jester! I shouted into the dark.
- What? - He did not open his eyes, but the way he quickly answered meant that he had not yet had time to fall asleep.
“You're not a Fool anymore.” What do they call you now?
A faint smile touched his lips.
- Who and when and how to call me?
In his voice, I caught familiar jester intonations. I knew that if I tried to divide his question into component parts, he would draw me into verbal acrobatics, and I would never get an answer from him. And because I did not fall for his bait, I just picked up and repeated the question.
“I shouldn't call you a Fool anymore.” How do you want me to call you?
- Ha, how do I want you to call me? Clear. This is the right question. - The sneer in his tone sounded music, light and pleasant.
I paused and formulated my question as simply as possible.
- What is your real name?
- Ah. - He suddenly became serious and slowly sighed. - My name. Do you mean what my mother called me when I was born?
“Yes,” I replied, and held my breath.
The jester rarely talked about his childhood, and I suddenly realized that I was asking him very much. I thought about the ancient magic of the name: if I know your true name, I have power over you. If I called you my, I gave you this power. I often asked the Clown direct questions, and, as before, at the same time I was afraid and impatiently waiting for an answer.
“And if I reveal it to you, will you call them by me?” - He asked in such a tone that I understood: it is necessary to weigh your answer properly.
I thought. His name belongs only to him, and it is not my business to spit him out to anyone.
- Only when we are alone. And only if you want to, ”I said seriously, considering my words to be a solemn oath that cannot be broken.
The jester turned his face towards me, on which delight was written.
“I want to,” he assured me.
- Well? - I repeated my question, suddenly I felt uneasy, it seemed that he had outwitted me again.
- The name that my mother gave me, I give to you, you can call me them when we are two. He sighed again and turned back to the fire, then closed his eyes, but his smirk grew even wider. - Favourite. She called me the only way - Favorite.
- Jester! - I protested.
He laughed merrily, clearly enjoying what was happening.
“But she called me that,” he insisted.
- Jester, I'm serious. - The room began to slowly revolve around me, and I realized that if I did not fall asleep soon, I would be sick of it.
- And you think I'm kidding? - He issued a theatrical sigh. “Well, if you can't call me“ Loved One ”, then I guess you will have to keep calling me“ Jester. ” Because I'll always be a Fool for you, Fitz.
- Tom Badzherlok.
- What?
- Now I'm Tom Badzherlok. Everyone knows me by this name.
He paused a little, and then resolutely declared:
- But not me. If you insist that we now take on new names, I will call you “Loved One”. And then you will call me "Jester." He opened his eyes and threw his head back to look at me. Having depicted the stupid smile of a lover on his face, he sighed heavily and said:
- Good night honey. We have not seen for too long.
I capitulated, knowing that talking to him when he was in that mood was useless.
- Good night, Jester.
I made myself comfortable and closed my eyes. Maybe he did not answer me, but I did not hear him, instantly falling asleep.
- What? - He did not open his eyes, but the way he quickly answered meant that he had not yet had time to fall asleep.
“You're not a Fool anymore.” What do they call you now?
A faint smile touched his lips.
- Who and when and how to call me?
In his voice, I caught familiar jester intonations. I knew that if I tried to divide his question into component parts, he would draw me into verbal acrobatics, and I would never get an answer from him. And because I did not fall for his bait, I just picked up and repeated the question.
“I shouldn't call you a Fool anymore.” How do you want me to call you?
- Ha, how do I want you to call me? Clear. This is the right question. - The sneer in his tone sounded music, light and pleasant.
I paused and formulated my question as simply as possible.
- What is your real name?
- Ah. - He suddenly became serious and slowly sighed. - My name. Do you mean what my mother called me when I was born?
“Yes,” I replied, and held my breath.
The jester rarely talked about his childhood, and I suddenly realized that I was asking him very much. I thought about the ancient magic of the name: if I know your true name, I have power over you. If I called you my, I gave you this power. I often asked the Clown direct questions, and, as before, at the same time I was afraid and impatiently waiting for an answer.
“And if I reveal it to you, will you call them by me?” - He asked in such a tone that I understood: it is necessary to weigh your answer properly.
I thought. His name belongs only to him, and it is not my business to spit him out to anyone.
- Only when we are alone. And only if you want to, ”I said seriously, considering my words to be a solemn oath that cannot be broken.
The jester turned his face towards me, on which delight was written.
“I want to,” he assured me.
- Well? - I repeated my question, suddenly I felt uneasy, it seemed that he had outwitted me again.
- The name that my mother gave me, I give to you, you can call me them when we are two. He sighed again and turned back to the fire, then closed his eyes, but his smirk grew even wider. - Favourite. She called me the only way - Favorite.
- Jester! - I protested.
He laughed merrily, clearly enjoying what was happening.
“But she called me that,” he insisted.
- Jester, I'm serious. - The room began to slowly revolve around me, and I realized that if I did not fall asleep soon, I would be sick of it.
- And you think I'm kidding? - He issued a theatrical sigh. “Well, if you can't call me“ Loved One ”, then I guess you will have to keep calling me“ Jester. ” Because I'll always be a Fool for you, Fitz.
- Tom Badzherlok.
- What?
- Now I'm Tom Badzherlok. Everyone knows me by this name.
He paused a little, and then resolutely declared:
- But not me. If you insist that we now take on new names, I will call you “Loved One”. And then you will call me "Jester." He opened his eyes and threw his head back to look at me. Having depicted the stupid smile of a lover on his face, he sighed heavily and said:
- Good night honey. We have not seen for too long.
I capitulated, knowing that talking to him when he was in that mood was useless.
- Good night, Jester.
I made myself comfortable and closed my eyes. Maybe he did not answer me, but I did not hear him, instantly falling asleep.
У записи 5 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Калинина
