Я недавно шел по улице и случайно провел очередную пару забавных параллелей между историей литературы и прогрессом в психологической травмированности индивида.
Как я понимаю, защитные механизмы задействуются, когда подсознательные и сознательные модели не соответствуют реально происходящим вещам.
Художественная литература никогда не была чем-то большим, чем созданием таких моделей и позволением читателю ощутить (на какое-то время) реальность этой модели на себе. При этом, очевидно, эти модели никогда не соответствовали. Сказочных принцев и принцесс не существует, как бы не хотелось.
Но литература старательно двигалась в сторону продвижения реалистичности субъективного переживания читателя в ущерб объективной реалистичности отражения социальной реальности.
(И, кстати, это хорошо объясняет, почему сложно читать "старую" литературу. Она может неплохо (в каком-то приближении) отражать объективную реальность того времени, но плохо отражает субъективную реальность современного человека. Но это я отвлекся.)
Границей "шизофрении", в данном случае, стал момент, когда стало уже невозможно переварить диссонанс ощущений субъекта и реальности. Это была эпоха модерна и литературы модерна. Кафка, Джойс, Пруст, Рильке и т.д.
И дальше стали включаться защитные механизмы. Самым фееричным из них стала - "рационализация и интеллектуализация". Использование этих механизмов стало называться "переходом к постмодерну". Развинчивание модерновой субъективности Улисса на более простые постмодернистские составляющие интертекстуальности и генераций моделей разных уровней понимания и других миров.
Другим явным я увидел "диссоциацию и отрицание". У ролевиков, например. Когда разность реального мира и субъективного переживания художественного мира заставила отказаться от реального, хотя бы временно.
Теперь самое смешное в этом всем. Я долго мерзко хихикал над этим.
Одни из этих проявлений защитных механизмов изучаются в университетах и являются основами курсов, и углубляются при полной социальной поддержке. Исследователям выдаются поощрения за углубление своей "литературной шизофрении", если они используют "интеллектуализацию". При этом люди становятся относительно деклассированными или маркируются поверхностными, если используют другой защитный механизм, как "отрицание", как те же ролевики или примитивисты.
Если бы я был пришельцем из космоса, я бы просто офигел. Люди возвеличивают одни грани своей шизофрении и при этом принижают другие. Причем вообще непонятно по каким критериям. Просто-потому-что-так-принято.
(Чем-то неуловимо Делезом оттдает. Хм.)
Как я понимаю, защитные механизмы задействуются, когда подсознательные и сознательные модели не соответствуют реально происходящим вещам.
Художественная литература никогда не была чем-то большим, чем созданием таких моделей и позволением читателю ощутить (на какое-то время) реальность этой модели на себе. При этом, очевидно, эти модели никогда не соответствовали. Сказочных принцев и принцесс не существует, как бы не хотелось.
Но литература старательно двигалась в сторону продвижения реалистичности субъективного переживания читателя в ущерб объективной реалистичности отражения социальной реальности.
(И, кстати, это хорошо объясняет, почему сложно читать "старую" литературу. Она может неплохо (в каком-то приближении) отражать объективную реальность того времени, но плохо отражает субъективную реальность современного человека. Но это я отвлекся.)
Границей "шизофрении", в данном случае, стал момент, когда стало уже невозможно переварить диссонанс ощущений субъекта и реальности. Это была эпоха модерна и литературы модерна. Кафка, Джойс, Пруст, Рильке и т.д.
И дальше стали включаться защитные механизмы. Самым фееричным из них стала - "рационализация и интеллектуализация". Использование этих механизмов стало называться "переходом к постмодерну". Развинчивание модерновой субъективности Улисса на более простые постмодернистские составляющие интертекстуальности и генераций моделей разных уровней понимания и других миров.
Другим явным я увидел "диссоциацию и отрицание". У ролевиков, например. Когда разность реального мира и субъективного переживания художественного мира заставила отказаться от реального, хотя бы временно.
Теперь самое смешное в этом всем. Я долго мерзко хихикал над этим.
Одни из этих проявлений защитных механизмов изучаются в университетах и являются основами курсов, и углубляются при полной социальной поддержке. Исследователям выдаются поощрения за углубление своей "литературной шизофрении", если они используют "интеллектуализацию". При этом люди становятся относительно деклассированными или маркируются поверхностными, если используют другой защитный механизм, как "отрицание", как те же ролевики или примитивисты.
Если бы я был пришельцем из космоса, я бы просто офигел. Люди возвеличивают одни грани своей шизофрении и при этом принижают другие. Причем вообще непонятно по каким критериям. Просто-потому-что-так-принято.
(Чем-то неуловимо Делезом оттдает. Хм.)
I recently walked down the street and accidentally spent the next couple of funny parallels between the history of literature and progress in the psychological trauma of the individual.
As I understand it, defense mechanisms are activated when the subconscious and conscious models do not correspond to the things that are really happening.
Fiction has never been more than the creation of such models and allowing the reader to feel (for a while) the reality of this model on itself. In this case, obviously, these models never matched. Fairy-tale princes and princesses do not exist, as it would not like.
But literature diligently moved in the direction of promoting the realism of the reader’s subjective experience to the detriment of the objective realism of the reflection of social reality.
(And, by the way, this well explains why it is difficult to read the “old” literature. It can reflect the objective reality of that time quite well (in some approximation), but poorly reflects the subjective reality of modern man. But I digress.)
The border of "schizophrenia", in this case, was the moment when it became impossible to digest the dissonance of sensations of the subject and reality. It was the era of modern and modern literature. Kafka, Joyce, Proust, Rilke, etc.
And further began to include protective mechanisms. The most enchanting of them was - "rationalization and intellectualization." The use of these mechanisms came to be called the “transition to the postmodern”. Unscrewing Ulysses' modern subjectivity into simpler postmodern components of intertextuality and generation of models of different levels of understanding and other worlds.
Another obvious one I saw was "dissociation and denial." In rolevikov, for example. When the difference between the real world and the subjective experience of the artistic world forced us to abandon the real, at least temporarily.
Now the funny thing about it all. I giggled at it for a long time.
Some of these manifestations of defense mechanisms are studied in universities and are the basics of courses, and are deepened with full social support. Researchers are given rewards for deepening their “literary schizophrenia” if they use “intellectualization.” At the same time, people become relatively declassified or labeled superficial if they use a different defense mechanism, like “denial”, like the same roleviki or primitivists.
If I were a stranger from space, I would just be nuts. People exalt some facets of their schizophrenia and at the same time belittle others. And in general it is not clear by what criteria. Just-because-so-accepted.
(With something subtly, Deleuze otdat. Hmm.)
As I understand it, defense mechanisms are activated when the subconscious and conscious models do not correspond to the things that are really happening.
Fiction has never been more than the creation of such models and allowing the reader to feel (for a while) the reality of this model on itself. In this case, obviously, these models never matched. Fairy-tale princes and princesses do not exist, as it would not like.
But literature diligently moved in the direction of promoting the realism of the reader’s subjective experience to the detriment of the objective realism of the reflection of social reality.
(And, by the way, this well explains why it is difficult to read the “old” literature. It can reflect the objective reality of that time quite well (in some approximation), but poorly reflects the subjective reality of modern man. But I digress.)
The border of "schizophrenia", in this case, was the moment when it became impossible to digest the dissonance of sensations of the subject and reality. It was the era of modern and modern literature. Kafka, Joyce, Proust, Rilke, etc.
And further began to include protective mechanisms. The most enchanting of them was - "rationalization and intellectualization." The use of these mechanisms came to be called the “transition to the postmodern”. Unscrewing Ulysses' modern subjectivity into simpler postmodern components of intertextuality and generation of models of different levels of understanding and other worlds.
Another obvious one I saw was "dissociation and denial." In rolevikov, for example. When the difference between the real world and the subjective experience of the artistic world forced us to abandon the real, at least temporarily.
Now the funny thing about it all. I giggled at it for a long time.
Some of these manifestations of defense mechanisms are studied in universities and are the basics of courses, and are deepened with full social support. Researchers are given rewards for deepening their “literary schizophrenia” if they use “intellectualization.” At the same time, people become relatively declassified or labeled superficial if they use a different defense mechanism, like “denial”, like the same roleviki or primitivists.
If I were a stranger from space, I would just be nuts. People exalt some facets of their schizophrenia and at the same time belittle others. And in general it is not clear by what criteria. Just-because-so-accepted.
(With something subtly, Deleuze otdat. Hmm.)
У записи 11 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Беспалов
