Ты куришь, сидишь на подоконнике в пока еще пустой квартире. Смотришь со своего семнадцатого этажа на искрящиеся поздними окнам диаграммы свежеотстроенного района. Теплый свитер. В углу, в полумраке новенький матрац из Икеи. Аромосвечи оттуда же. Чашка горячего глинтвейна. В колонках стереосистемы то же, что и утром в наушниках... cardigans, maximum, portishead. Кажется уютнее не может быть.
Только там. Ночью. На Васильевском. В оранжевом конусе уличного фонаря. Шел мокрый декабрьский снег. Шарф намотан в несколько оборотов – нос спрятан. Вязаные рукавицы. И большие... большие наушники. Ты там. Внутри. Где, как оказалось, представлен во всей полноте самый уютный паттерн сезона "зима 200X(?)".
Кому теперь до этого дело? Ни мне, ни тебе, ни унылым диаграммам... никому! И абсолютно никакого сожаления. Напротив! Хорошо бы и максимум со своим кардиганом отправились бы в этот корично-гвоздичный ад, к этому избитому паттерну и страшновато теплому портисхэду.
Только там. Ночью. На Васильевском. В оранжевом конусе уличного фонаря. Шел мокрый декабрьский снег. Шарф намотан в несколько оборотов – нос спрятан. Вязаные рукавицы. И большие... большие наушники. Ты там. Внутри. Где, как оказалось, представлен во всей полноте самый уютный паттерн сезона "зима 200X(?)".
Кому теперь до этого дело? Ни мне, ни тебе, ни унылым диаграммам... никому! И абсолютно никакого сожаления. Напротив! Хорошо бы и максимум со своим кардиганом отправились бы в этот корично-гвоздичный ад, к этому избитому паттерну и страшновато теплому портисхэду.
You smoke, you sit on the windowsill in a still empty apartment. You look from your seventeenth floor at the late-sparkling diagrams of the freshly built area. A warm sweater. In the corner, in the twilight, a brand new mattress from Ikea. Flavor from the same place. A cup of hot mulled wine. The stereo speakers are the same as the headphones in the morning ... cardigans, maximum, portishead. It seems more comfortable can not be.
Only there. At night. On Vasilyevsky. In the orange cone of a street lamp. It was wet December snow. The scarf is wound in several turns - the nose is hidden. Knitted mittens. And big ... big headphones. Are you there. Inside Where, as it turned out, the coziest winter-200X (?) Season pattern is presented in its entirety.
Who cares about this now? Neither me, nor you, nor the sad diagrams ... anyone! And absolutely no regret. Opposite! It would be nice if the maximum with their cardigan would go to this cinnamon-clove hell, to this beaten pattern and scary warm portisheed.
Only there. At night. On Vasilyevsky. In the orange cone of a street lamp. It was wet December snow. The scarf is wound in several turns - the nose is hidden. Knitted mittens. And big ... big headphones. Are you there. Inside Where, as it turned out, the coziest winter-200X (?) Season pattern is presented in its entirety.
Who cares about this now? Neither me, nor you, nor the sad diagrams ... anyone! And absolutely no regret. Opposite! It would be nice if the maximum with their cardigan would go to this cinnamon-clove hell, to this beaten pattern and scary warm portisheed.
У записи 8 лайков,
0 репостов,
642 просмотров.
0 репостов,
642 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Алексей Октябрь
