Поговорим о метафорах. Отношения принцессы и рыцаря – это декаданс, разложение нравов, социальная патология. Нормой же являются отношения принцессы с принцем, то есть с человеком, качественно другого порядка, который стоит над всякими рыцарскими понятиями о благочестии. Но истории про принцев скорее экзотические. Как говорят в народе, принцы на дороге не валяются. Поэтому-то и востребованы рыцари, как гипотетически более массовый и потенциально более доступный класс. Однако, нельзя рассматривать рыцарей как товар на рынке мужчин. Ведь с товаром доступны лишь отношения собственности, а с людьми – сложное диалектическое взаимодействие. Так вот, нужно понимать, что вступая в отношения с "рыцарем", женщина перестаёт быть "принцессой", происходит утрата возможности идентифицировать себя с прежним я-идеалом. Проблемная история. Трагическая. Но при всём при этом довольно распространенная. Вроде как и хочется рыцаря, но и понимаешь, что радужные мечты с ним будут разрушены раз и навсегда.
Однако не всё так печально. Как правило, абстрагируясь от объективного положения дел, вина за несбывшиеся мечты заочно целиком и полностью возлагается на рыцаря. Он становится обаятельным гадом, обольстительным мерзавцем, подлым красавцем. Возникает двойственное желание и обладать им, и уничтожить. Сама необходимость сохранить идентичность принцессы и нарушить диалектику отношений с рыцарем вызывает шизоидный архетип ведьмы. К слову, "Женщина-вамп", "сильная-и-независимая", "bad girl" – ситуационные производные ведьмы. Но ведь и в действительности отношения рыцаря и ведьмы возможны без всяких возражений. Это воистину роковые отношения. Каждая сторона этих отношений урвёт кусочек друг от друга обязательно. Это настоящий антагонистический конфликт. Отношения с ведьмами воспеты поэтами. О них снимают фильмы и мультики. О них пишут мемуары подряхлевшие рыцари, некогда чудом выжившие в жестоких, кровопролитных схватках с нечистой силой. Отношения рыцаря с ведьмой – это священная война, долг, необходимость, начало и конец идеального представления о самом себе. Но это не алхимическая конъюнкция, не нумерологическое тождество и даже не диалектический синтез.
Безусловно, рыцарю нужна ведьма ничуть не меньше, чем ведьме нужен рыцарь. Можно даже сказать, что рыцарю кровопролитие с ведьмой куда более интересно, чем бесперспективняк с принцессой. Но и ведьма вроде как не ведьма, если питается только шокированными крестьянами. Крестьяне – это вообще бич ведьм! Священной войны не устраивают, патриархально порицают, тайно завидуют и вожделеют, но и на вилы могут поднять, если в кучку соберутся.
Однако не всё так печально. Как правило, абстрагируясь от объективного положения дел, вина за несбывшиеся мечты заочно целиком и полностью возлагается на рыцаря. Он становится обаятельным гадом, обольстительным мерзавцем, подлым красавцем. Возникает двойственное желание и обладать им, и уничтожить. Сама необходимость сохранить идентичность принцессы и нарушить диалектику отношений с рыцарем вызывает шизоидный архетип ведьмы. К слову, "Женщина-вамп", "сильная-и-независимая", "bad girl" – ситуационные производные ведьмы. Но ведь и в действительности отношения рыцаря и ведьмы возможны без всяких возражений. Это воистину роковые отношения. Каждая сторона этих отношений урвёт кусочек друг от друга обязательно. Это настоящий антагонистический конфликт. Отношения с ведьмами воспеты поэтами. О них снимают фильмы и мультики. О них пишут мемуары подряхлевшие рыцари, некогда чудом выжившие в жестоких, кровопролитных схватках с нечистой силой. Отношения рыцаря с ведьмой – это священная война, долг, необходимость, начало и конец идеального представления о самом себе. Но это не алхимическая конъюнкция, не нумерологическое тождество и даже не диалектический синтез.
Безусловно, рыцарю нужна ведьма ничуть не меньше, чем ведьме нужен рыцарь. Можно даже сказать, что рыцарю кровопролитие с ведьмой куда более интересно, чем бесперспективняк с принцессой. Но и ведьма вроде как не ведьма, если питается только шокированными крестьянами. Крестьяне – это вообще бич ведьм! Священной войны не устраивают, патриархально порицают, тайно завидуют и вожделеют, но и на вилы могут поднять, если в кучку соберутся.
Let's talk about metaphors. The relationship of the princess and the knight is decadence, disintegration of morals, social pathology. The norm is the relationship of a princess with a prince, that is, with a person of a qualitatively different order, who stands above all sorts of chivalrous notions of piety. But the stories about the princes rather exotic. As they say, princes are not lying on the road. That is why knights are in demand, as a hypothetically more massive and potentially more accessible class. However, knights cannot be regarded as a commodity on the market of men. After all, only property relations are available with the goods, and with people - a complex dialectical interaction. So, you need to understand that entering into a relationship with a "knight," a woman ceases to be a "princess," there is a loss of the ability to identify herself with the former I-ideal. Problem story. Tragic. But with all this is quite common. It seems like you want a knight, but you understand that rainbow dreams with him will be destroyed once and for all.
However, not everything is so sad. As a rule, abstracting from the objective state of affairs, the blame for the unfulfilled dreams in absentia rests entirely with the knight. He becomes a charming reptile, seductive bastard, vile handsome. There is an ambitious desire to possess and destroy it. The very need to preserve the identity of the princess and break the dialectic of relations with the knight causes the witch’s schizoid archetype. By the way, “Vamp Woman”, “strong-and-independent”, “bad girl” are situational derivatives of witches. But after all, in reality, the relationship of a knight and a witch is possible without any objection. This is truly a fateful relationship. Each side of this relationship is necessarily a piece of each other. This is a real antagonistic conflict. Relations with witches are sung by poets. They make films and cartoons about them. The memoirs of withered knights, who once miraculously survived in cruel, bloody fights with evil spirits, write about them. The relationship of a knight with a witch is a holy war, duty, necessity, the beginning and end of a perfect self-image. But this is not an alchemical conjunction, not a numerological identity, or even a dialectical synthesis.
Of course, the knight needs a witch no less than a witch needs a knight. You could even say that a bloodshed with a witch is much more interesting than hopelessness with a princess. But the witch seems not to be a witch, if it feeds only on shocked peasants. Peasants are generally a scourge of witches! They are not satisfied with the holy war, they are patriarchally condemned, secretly jealous and lusty, but they can also raise their forks if they gather in a handful.
However, not everything is so sad. As a rule, abstracting from the objective state of affairs, the blame for the unfulfilled dreams in absentia rests entirely with the knight. He becomes a charming reptile, seductive bastard, vile handsome. There is an ambitious desire to possess and destroy it. The very need to preserve the identity of the princess and break the dialectic of relations with the knight causes the witch’s schizoid archetype. By the way, “Vamp Woman”, “strong-and-independent”, “bad girl” are situational derivatives of witches. But after all, in reality, the relationship of a knight and a witch is possible without any objection. This is truly a fateful relationship. Each side of this relationship is necessarily a piece of each other. This is a real antagonistic conflict. Relations with witches are sung by poets. They make films and cartoons about them. The memoirs of withered knights, who once miraculously survived in cruel, bloody fights with evil spirits, write about them. The relationship of a knight with a witch is a holy war, duty, necessity, the beginning and end of a perfect self-image. But this is not an alchemical conjunction, not a numerological identity, or even a dialectical synthesis.
Of course, the knight needs a witch no less than a witch needs a knight. You could even say that a bloodshed with a witch is much more interesting than hopelessness with a princess. But the witch seems not to be a witch, if it feeds only on shocked peasants. Peasants are generally a scourge of witches! They are not satisfied with the holy war, they are patriarchally condemned, secretly jealous and lusty, but they can also raise their forks if they gather in a handful.
У записи 18 лайков,
2 репостов,
1091 просмотров.
2 репостов,
1091 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Алексей Октябрь
