Григорий Неделько https://vk.com/gan_presents
Характерные симптомы
Кабинет был просторным и белым, а доктор лысым и зелёным. Или, скорее, мшистого цвета, но это мало что меняет.
- Присаживайтесь, - сказал доктор (Нац его фамилия).
Я сел в кресло. Оно тут же обхватило меня накачанными ручищами и сжало в пельмень.
Я сам парень не слабый, но от неожиданности чуть не задохнулся. Я приготовился дать креслу по голове, но док Нац опередил меня:
- Кресло, отпусти его. Он не буйный. У него…
Кресло не дослушало и убрало руки. Эти две пакши, надо сказать, были на редкость волосатыми и пахли каким-то средством от паразитов. Я не большой любитель таких запахов.
- У него… - повторил док Нац, а потом ещё раз: - У него… А кстати, что у вас?
Я встал с кресла и сказал:
- По этому поводу я и пришёл, док.
- Садитесь, садитесь.
- Спасибо, мне так лучше разговаривается.
- А… ну хорошо. Так что у вас, вы сказали?
- Что-то… довольно странное.
- Довольно? – переспросил док.
- Даже очень, - сказал я. – Для меня.
- Ну, расскажите, расскажите.
Док Нац сел в кресло и посмотрел на меня, эдак по-учёному сдвинув брови. Кресло тут же попыталось схватить дока. Но тот оказался не промах и двинул мебели локтём в солнечное сплетение. Кресло запыхтело и больше дока трогать не пыталось.
- Оно слепое, - объяснил док. – Старая модель.
- Полуразумное? – спросил я.
- Если бы… Разумнее некуда. Но давайте вернёмся…
- Да, насчёт моего случая.
Я подвинул скальпели, зажимы (или что там лежало?) и прочие прелести и уселся на стол.
Это был мой первый визит к доктору. Я никогда не жаловался на здоровье. На что жаловаться существу, которое выпивает несколько бочек спирта, а на утро просыпается даже без головокружения?
Я читал пару книжек, в которых главные герои посещают врачей. Что же они там такое говорили… Ах да.
- Понимаете, доктор, - начал я, - в последнее время я неважно себя чувствую.
- Так-так.
- Словно сам не свой.
- А поподробнее?
- Ну… Я не высыпаюсь, во сколько бы не ложился спать. Быстро устаю, что бы ни делал. Хожу, как варёная сосиска…
- Да что вы говорите?
- Я имел в виду, сомнамбула.
- Да-да.
- Мне ничего не хочется. Мне говорят: «Пойдём туда-то?» - а я отвечаю: «Нет». Мне говорят: «А ты видел то-то, ты читал это?» - а я отвечаю: «Отстань, мне это неинтересно».
- Очень распространённое явление, - сказал док Нац.
- Но раньше со мной такого не было, - сказал я.
- Что, никогда-никогда?
- Угу.
Док Нац спрыгнул с кресла (он был маленького роста) и стал вышагивать по кабинету. Он рассуждал вслух:
- Очень похоже на нервный срыв. Но вы говорите, что с вами никогда подобного не происходило?
- Так точно, док.
- Хм. И давно вы находитесь в таком состоянии?
- Уже дней 10.
- Долго…
- По мне, так чересчур.
- Скажите… - Док Нац замер посередине кабинета. – Раньше у вас настроение ухудшалось? Хоть когда-нибудь. Хоть на день, на два. На час.
Я покачал головами (тремя сразу).
- Не припомню такого, док. Я дружелюбное и весёлое существо, упадничество – это не моё. За этим обратитесь к Мастерику.
- Аа, это приятель, который вас сюда направил.
- Нет. Тот Вельзевул. А это Мастерик. Он мертвяк. Как это говорится… гениальный изобретатель. Хотя он терпеть не может свою профессию.
- Очень частое явление.
- Вельзевул сказал, вы специалист, вы что-нибудь придумаете.
- Мм-да, мм-да. – Док Нац о чём-то крепко задумался. – Никогда не было спадов настроения… Интересно. Тогда вряд ли это нервный срыв… Я должен задать вам несколько вопросов.
- К вашим услугам, док.
Док Нац помолчал секунду-другую – наверное, размышлял, - а потом начал допрос:
- Когда вы родились?
- Хрен знает когда, док.
- А чуть точнее?
- Я не помню. Наверное, из-за того, что жизнь в Нереальности бесконечна.
- А какое ваше первое воспоминание?
- Самое первое?
- Да-да.
- Я жую жвачку и запиваю её пивом.
- Неужели?
- Понимаю, док, вас это шокирует. Но водки в доме не нашлось.
- А ваши родители – они о вас заботились?
- Пелёнки-шестерёнки, вы хотите сказать? Мультики-кино-театр? Я не помню.
- Возможно, ваше сознание специально вытеснило…
- Доок, - позвал я. Он отвлёкся от размышлений. – Жизнь-то, - говорю я, - бесконечна. Я уже всё забыл.
- Но про пиво и водку вы помните…
- Они останутся со мной на всю жизнь. Женщины, рулетка, хорошее пивко…
- Вы алкоголик?
- Не знаю, никогда не страдал от алкоголизма.
Док Нац опять сделал какие-то выводы.
- Возможно, ваши привычки вызваны подсознательными склонностями и страхами, возникшими из-за определённых случаев в детстве.
- Каких случаев? – удивился я. – Я ничего такого не помню.
- А вы хоть что-нибудь помните из того, что происходило в детстве?
- Ну конечно…
- Не связанное с алкоголем, женщинами и азартными играми.
Теперь задумался я. Я покопался в своей голове и пришёл к выводу.
- Не, док. Сейчас ничего не могу вспомнить. Что это значит?
- Это значит, что через воспоминания причину ваше расстройства мы не найдём.
- Конечно, не найдём. Потому что расстройство мне несвойственно – от рождения. Вот это я прекрасно помню. Я рыцарь весёлого, а не печального образа.
Док щёлкнул пальцами. Он был гремлином, и достаточно высоким – для гремлина. Футов 5, не меньше.
Итак, док щёлкнул пальцами.
- Ага, - сказал он.
- А доктора разве так говорят?
- А не в этом ли дело?
- В докторах?
- В том, что вы никогда не расстраивались. Это чувство, чувство не удовлетворённого расстройства, копилось в вас годами. Копилось и копилось, копилось и копилось, копилось и копилось…
- Док, вы в порядке?
- …копилось и копилось – а потом вдруг, когда копиться было уже негде, всё выплеснулось. И волна получилась очень сильной. Метафорически выражаясь, она снесла вам крышу и унесла вас с собой. И сейчас вы тонете в ней…
- А вы очень интересный доктор, - сказал я.
- Вам нужно всего лишь пережить…
- Док, - сказал я. – У нас в Аду есть существа, которые всё время страдают. А есть такие, которые всегда веселятся. Я отношусь к последним. В этом нет ничего необычного. Если существуют гигантские, плюющиеся огнём ящерицы…
- …Или мутанты-ниндзя?
- Вот-вот. Что уж говорить о таких простых парнях, как мы с Мастериком. Он – хандрит, я – веселюсь. Он заряжен отрицательно, я – положительно. Равновесие, баланс, все дела.
Док ещё пощелкал пальцами, но ничего не придумал. Тогда он подошёл к шкафу, открыл его и вытащил громоздкий, жуткий на вид аппарат.
- Ан-2, - пояснил док. – Анализатор второй модели.
- А есть третья? – спросил я. Бороться со своим любопытством я не пытаюсь.
- Есть и четвёртая, - ответил док. – И пятая… И десятая.
- А какая самая последняя?
- 473-я.
Док дунул на анализатор, и на миг я ослеп от клубов взметнувшейся в воздух пыли.
- Но денег, - произнёс кто-то из пыли, - хватило только на вторую модель.
- Она лучше первой? – спросил я. Хотя не уверен, был ли это я: в такой пыли ничего не разглядишь.
- Как вам сказать, - ответили мне, судя по голосу – док Нац. – Первая модель была недоработана. Когда ей попытались проанализировать одного пациента, гнома, она сжевала его шапку, превратила его бороду в лягушку – та быстро ускакала, - покрасила его ботинки в жёлтый и коричневый цвета, а его самого…
- Не продолжайте. – Пыль залетала в нос, уши, рот, глаза. Я откашлялся – не помогло. – Скажите только, этот гном жив?
Пыль потихоньку оседала. Я увидел очки дока Наца и краешек его халата.
- Опять же трудно сказать. С научной точки зрения…
- А что стало с Аном-1?
- Он упрыгал.
Я выглянул из-за облачка пыли и вопросительно посмотрел на дока.
Тот начал объяснять:
- После того, что случилось с гномом, никто не решался подойти к Ану-1. Он воспользовался этим, схватил медсестру – она была из рода разумных булыжников, - выбил ей стекло, выпрыгнул в окно – а дело происходило на 21-м этаже…
- И разбился?
- И улетел. Возможно, в тёплые края.
Мы с доком были по колено в пыли.
Двигаясь медленно, но уверенно, док Нац пересёк кабинет и достал из шкафа пылежёв. Быстренько сжевал всю пыль и оставил пылежёв мучаться от переедания.
- Может, дать ему таблетку? – предложил я.
- Нет, не стоит, - сказал док Нац. – У него какие-то неполадки в микросхеме, из-за которых он любит переедать. Надо будет показать его врачу.
У меня были знакомые техники-доктора. Но, прежде чем заводить разговор о них, хотелось разобраться с моим расстройством.
- Док, - сказал я, - если вы пообещаете, что после исследования анализатором я не превращусь в…
- Я не могу ничего обещать, - сказал док Нац, прикрепляя ко мне какие-то фиговины. – Но если вдруг что-то пойдёт не так, вам выплатят страховку.
- Ээ, док.
Док прикрепил последнюю фиговину и нажал на кнопку…
…Это было даже приятно. Лёгкий электрический разряд возбудил меня (по словам дока Наца, так анализатор проверял работу моей мочеполовой системы). Что-то пошипело внутри моих глаз (мне вспомнилась газировка). Меня немного подёргало, потрясло, скукожило, надуло. И какие-то синие чёртики запрыгнули на меня, стали измерять моё тело линейками и записывать результаты в блокнотики.
Так что в целом – ничего необычного. Я был даже слегка разочарован.
Док Нац отсоединил фиговины, повесил их на Ан-2 и нажал на аппарате ещё одну кнопку.
- Фыырррр, - сказал Ан-2 и выплюнул небольшой светок. Светок – это световая бумага. Очень дешёвая, годная для многоразового использования. Но вы это и так знаете.
Док Нац развернул светок, прочёл то, что было там написано, и посмотрел на меня. Такими большими, похожими на спутниковые тарелки глазами. Док перечитал написанное в светке и выбросил его в урну.
Я побарабанил пальцами по креслу и дал ему затрещину, когда оно попыталось меня сцапать.
- Ну что, док? – спросил я. – Хорошие новости?
- Да нет.
- Не очень?
- Да нет.
- Я не понимаю.
- Я тоже. – Док развёл руками и сказал: - Обследование ничего не дало. Оно не обнаружило у вас никаких отклонений. Никаких скрытых комплексов. С вашей психикой всё в порядке. Так же как и с вашим телом. Я бы даже сказал, они работают круто. Ничто ничему не мешает, ничто ничего не опережает…
- Так говорят настоящие врачи, д
Характерные симптомы
Кабинет был просторным и белым, а доктор лысым и зелёным. Или, скорее, мшистого цвета, но это мало что меняет.
- Присаживайтесь, - сказал доктор (Нац его фамилия).
Я сел в кресло. Оно тут же обхватило меня накачанными ручищами и сжало в пельмень.
Я сам парень не слабый, но от неожиданности чуть не задохнулся. Я приготовился дать креслу по голове, но док Нац опередил меня:
- Кресло, отпусти его. Он не буйный. У него…
Кресло не дослушало и убрало руки. Эти две пакши, надо сказать, были на редкость волосатыми и пахли каким-то средством от паразитов. Я не большой любитель таких запахов.
- У него… - повторил док Нац, а потом ещё раз: - У него… А кстати, что у вас?
Я встал с кресла и сказал:
- По этому поводу я и пришёл, док.
- Садитесь, садитесь.
- Спасибо, мне так лучше разговаривается.
- А… ну хорошо. Так что у вас, вы сказали?
- Что-то… довольно странное.
- Довольно? – переспросил док.
- Даже очень, - сказал я. – Для меня.
- Ну, расскажите, расскажите.
Док Нац сел в кресло и посмотрел на меня, эдак по-учёному сдвинув брови. Кресло тут же попыталось схватить дока. Но тот оказался не промах и двинул мебели локтём в солнечное сплетение. Кресло запыхтело и больше дока трогать не пыталось.
- Оно слепое, - объяснил док. – Старая модель.
- Полуразумное? – спросил я.
- Если бы… Разумнее некуда. Но давайте вернёмся…
- Да, насчёт моего случая.
Я подвинул скальпели, зажимы (или что там лежало?) и прочие прелести и уселся на стол.
Это был мой первый визит к доктору. Я никогда не жаловался на здоровье. На что жаловаться существу, которое выпивает несколько бочек спирта, а на утро просыпается даже без головокружения?
Я читал пару книжек, в которых главные герои посещают врачей. Что же они там такое говорили… Ах да.
- Понимаете, доктор, - начал я, - в последнее время я неважно себя чувствую.
- Так-так.
- Словно сам не свой.
- А поподробнее?
- Ну… Я не высыпаюсь, во сколько бы не ложился спать. Быстро устаю, что бы ни делал. Хожу, как варёная сосиска…
- Да что вы говорите?
- Я имел в виду, сомнамбула.
- Да-да.
- Мне ничего не хочется. Мне говорят: «Пойдём туда-то?» - а я отвечаю: «Нет». Мне говорят: «А ты видел то-то, ты читал это?» - а я отвечаю: «Отстань, мне это неинтересно».
- Очень распространённое явление, - сказал док Нац.
- Но раньше со мной такого не было, - сказал я.
- Что, никогда-никогда?
- Угу.
Док Нац спрыгнул с кресла (он был маленького роста) и стал вышагивать по кабинету. Он рассуждал вслух:
- Очень похоже на нервный срыв. Но вы говорите, что с вами никогда подобного не происходило?
- Так точно, док.
- Хм. И давно вы находитесь в таком состоянии?
- Уже дней 10.
- Долго…
- По мне, так чересчур.
- Скажите… - Док Нац замер посередине кабинета. – Раньше у вас настроение ухудшалось? Хоть когда-нибудь. Хоть на день, на два. На час.
Я покачал головами (тремя сразу).
- Не припомню такого, док. Я дружелюбное и весёлое существо, упадничество – это не моё. За этим обратитесь к Мастерику.
- Аа, это приятель, который вас сюда направил.
- Нет. Тот Вельзевул. А это Мастерик. Он мертвяк. Как это говорится… гениальный изобретатель. Хотя он терпеть не может свою профессию.
- Очень частое явление.
- Вельзевул сказал, вы специалист, вы что-нибудь придумаете.
- Мм-да, мм-да. – Док Нац о чём-то крепко задумался. – Никогда не было спадов настроения… Интересно. Тогда вряд ли это нервный срыв… Я должен задать вам несколько вопросов.
- К вашим услугам, док.
Док Нац помолчал секунду-другую – наверное, размышлял, - а потом начал допрос:
- Когда вы родились?
- Хрен знает когда, док.
- А чуть точнее?
- Я не помню. Наверное, из-за того, что жизнь в Нереальности бесконечна.
- А какое ваше первое воспоминание?
- Самое первое?
- Да-да.
- Я жую жвачку и запиваю её пивом.
- Неужели?
- Понимаю, док, вас это шокирует. Но водки в доме не нашлось.
- А ваши родители – они о вас заботились?
- Пелёнки-шестерёнки, вы хотите сказать? Мультики-кино-театр? Я не помню.
- Возможно, ваше сознание специально вытеснило…
- Доок, - позвал я. Он отвлёкся от размышлений. – Жизнь-то, - говорю я, - бесконечна. Я уже всё забыл.
- Но про пиво и водку вы помните…
- Они останутся со мной на всю жизнь. Женщины, рулетка, хорошее пивко…
- Вы алкоголик?
- Не знаю, никогда не страдал от алкоголизма.
Док Нац опять сделал какие-то выводы.
- Возможно, ваши привычки вызваны подсознательными склонностями и страхами, возникшими из-за определённых случаев в детстве.
- Каких случаев? – удивился я. – Я ничего такого не помню.
- А вы хоть что-нибудь помните из того, что происходило в детстве?
- Ну конечно…
- Не связанное с алкоголем, женщинами и азартными играми.
Теперь задумался я. Я покопался в своей голове и пришёл к выводу.
- Не, док. Сейчас ничего не могу вспомнить. Что это значит?
- Это значит, что через воспоминания причину ваше расстройства мы не найдём.
- Конечно, не найдём. Потому что расстройство мне несвойственно – от рождения. Вот это я прекрасно помню. Я рыцарь весёлого, а не печального образа.
Док щёлкнул пальцами. Он был гремлином, и достаточно высоким – для гремлина. Футов 5, не меньше.
Итак, док щёлкнул пальцами.
- Ага, - сказал он.
- А доктора разве так говорят?
- А не в этом ли дело?
- В докторах?
- В том, что вы никогда не расстраивались. Это чувство, чувство не удовлетворённого расстройства, копилось в вас годами. Копилось и копилось, копилось и копилось, копилось и копилось…
- Док, вы в порядке?
- …копилось и копилось – а потом вдруг, когда копиться было уже негде, всё выплеснулось. И волна получилась очень сильной. Метафорически выражаясь, она снесла вам крышу и унесла вас с собой. И сейчас вы тонете в ней…
- А вы очень интересный доктор, - сказал я.
- Вам нужно всего лишь пережить…
- Док, - сказал я. – У нас в Аду есть существа, которые всё время страдают. А есть такие, которые всегда веселятся. Я отношусь к последним. В этом нет ничего необычного. Если существуют гигантские, плюющиеся огнём ящерицы…
- …Или мутанты-ниндзя?
- Вот-вот. Что уж говорить о таких простых парнях, как мы с Мастериком. Он – хандрит, я – веселюсь. Он заряжен отрицательно, я – положительно. Равновесие, баланс, все дела.
Док ещё пощелкал пальцами, но ничего не придумал. Тогда он подошёл к шкафу, открыл его и вытащил громоздкий, жуткий на вид аппарат.
- Ан-2, - пояснил док. – Анализатор второй модели.
- А есть третья? – спросил я. Бороться со своим любопытством я не пытаюсь.
- Есть и четвёртая, - ответил док. – И пятая… И десятая.
- А какая самая последняя?
- 473-я.
Док дунул на анализатор, и на миг я ослеп от клубов взметнувшейся в воздух пыли.
- Но денег, - произнёс кто-то из пыли, - хватило только на вторую модель.
- Она лучше первой? – спросил я. Хотя не уверен, был ли это я: в такой пыли ничего не разглядишь.
- Как вам сказать, - ответили мне, судя по голосу – док Нац. – Первая модель была недоработана. Когда ей попытались проанализировать одного пациента, гнома, она сжевала его шапку, превратила его бороду в лягушку – та быстро ускакала, - покрасила его ботинки в жёлтый и коричневый цвета, а его самого…
- Не продолжайте. – Пыль залетала в нос, уши, рот, глаза. Я откашлялся – не помогло. – Скажите только, этот гном жив?
Пыль потихоньку оседала. Я увидел очки дока Наца и краешек его халата.
- Опять же трудно сказать. С научной точки зрения…
- А что стало с Аном-1?
- Он упрыгал.
Я выглянул из-за облачка пыли и вопросительно посмотрел на дока.
Тот начал объяснять:
- После того, что случилось с гномом, никто не решался подойти к Ану-1. Он воспользовался этим, схватил медсестру – она была из рода разумных булыжников, - выбил ей стекло, выпрыгнул в окно – а дело происходило на 21-м этаже…
- И разбился?
- И улетел. Возможно, в тёплые края.
Мы с доком были по колено в пыли.
Двигаясь медленно, но уверенно, док Нац пересёк кабинет и достал из шкафа пылежёв. Быстренько сжевал всю пыль и оставил пылежёв мучаться от переедания.
- Может, дать ему таблетку? – предложил я.
- Нет, не стоит, - сказал док Нац. – У него какие-то неполадки в микросхеме, из-за которых он любит переедать. Надо будет показать его врачу.
У меня были знакомые техники-доктора. Но, прежде чем заводить разговор о них, хотелось разобраться с моим расстройством.
- Док, - сказал я, - если вы пообещаете, что после исследования анализатором я не превращусь в…
- Я не могу ничего обещать, - сказал док Нац, прикрепляя ко мне какие-то фиговины. – Но если вдруг что-то пойдёт не так, вам выплатят страховку.
- Ээ, док.
Док прикрепил последнюю фиговину и нажал на кнопку…
…Это было даже приятно. Лёгкий электрический разряд возбудил меня (по словам дока Наца, так анализатор проверял работу моей мочеполовой системы). Что-то пошипело внутри моих глаз (мне вспомнилась газировка). Меня немного подёргало, потрясло, скукожило, надуло. И какие-то синие чёртики запрыгнули на меня, стали измерять моё тело линейками и записывать результаты в блокнотики.
Так что в целом – ничего необычного. Я был даже слегка разочарован.
Док Нац отсоединил фиговины, повесил их на Ан-2 и нажал на аппарате ещё одну кнопку.
- Фыырррр, - сказал Ан-2 и выплюнул небольшой светок. Светок – это световая бумага. Очень дешёвая, годная для многоразового использования. Но вы это и так знаете.
Док Нац развернул светок, прочёл то, что было там написано, и посмотрел на меня. Такими большими, похожими на спутниковые тарелки глазами. Док перечитал написанное в светке и выбросил его в урну.
Я побарабанил пальцами по креслу и дал ему затрещину, когда оно попыталось меня сцапать.
- Ну что, док? – спросил я. – Хорошие новости?
- Да нет.
- Не очень?
- Да нет.
- Я не понимаю.
- Я тоже. – Док развёл руками и сказал: - Обследование ничего не дало. Оно не обнаружило у вас никаких отклонений. Никаких скрытых комплексов. С вашей психикой всё в порядке. Так же как и с вашим телом. Я бы даже сказал, они работают круто. Ничто ничему не мешает, ничто ничего не опережает…
- Так говорят настоящие врачи, д
0
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Неделько
