Григорий Неделько https://vk.com/gan_presents
(Музе фантастики Имагинации посвящается)
Радио «Имагинация» (Часть 1/2)
Как всегда в будний день, я ехал на «ленд крузере» на работу – тогда-то и стало происходить нечто странное. Вначале, конечно, я не понял, что творятся необычные события; более того, я вообще не догадался, что в моей размеренной, даже скучной жизни офисного служащего что-то изменилось. А потом обратил внимание на радио.
Моим любимым радио, что я заводил изо дня в день по дороге на работу и с неё, был «Неоjazz» на 97.8 FM. И если бы не пробка прямо перед небоскрёбом, где я работаю, пробка, которая случалась от силы раза три-четыре в год, может быть, дальнейшие события прошли бы мимо меня. Однако всё сложилось так, как сложилось. Я встал в пробку и потянулся к регулятору «Volume» на магнитоле «Kenwood» новейшей модели, чтобы сделать музыку погромче. Провернуть колёсико не успел – мысль о некой неправильности, чуждости окружающего мира вторглась в сознание, а вместе с ней пришло убеждение: таинственные события развиваются уже достаточно давно. «Давно» - понятие абстрактное и условное, но, стоило подобной идее зародиться в мозгу, я немедля, абсолютно чётко и зримо, осознал: дело в радио.
Что же с ним может быть не так? Что изменилось в волне 97.8 или в вещающей на ней отличной и впечатляюще масштабной подборке современного джаза и оджазованной музыки? Да притом речь о жалких нескольких часах, что я провёл вечером дома, проспал ночью и потратил с утра на сборы.
Понадобилось около минуты и двух-трёх автомобильных гудков, сигнализировавших мне, что авто-очередь немного сдвинулась, гудков, будто бы пробудивших заснувшую истину в моём разуме, - так вот, именно поэтому я с величайшим удивлением понял: радио не то! Безусловно, сперва я искал другие, более приземлённые причины: волна сбилась, на радиостанции технические работы, «Неоjazz» поменял частоту или вовсе прекратил вещание из-за недостатка финансирования либо по иным веским причинам. Ближе всего оказался последний вариант, только и он полно и внятно ситуации не описывал.
Дело в том, что вместо привычного уху ново-джазового репертуара из «Kenwood»’а доносились поражающие воображение звуки. Будто бы кто-то стучал молотком по листу железа, используя при этом за раз эффекты фленжера, хоруса и эхо, и одновременно пел то ультразвуковым высоким, то инфразвуковым низким голосом бесполого, но явно не человекообразного существа. «Песня» дополнялась хаотичным с виду – и систематически сложным, если прислушаться, набором слайдов и хаммеров, а также совершенно не характерных для джаза перешёптываний и вскриков, порывистых движений ветра и шума густо текущей воды, чьего-то хриплого голоса, говорящего на неизвестном, похожем на абракадабру языке, и отголосков исправно функционирующих механизмов, правда, изготовленных отнюдь не из металла, о чём категорически утверждало их звучание.
Я не успел записать музыку, не додумался и запомнить её детальнее: секунда, и потусторонняя симфония исчезла. Вместо неё приятный женский голос (женский, тут я был убеждён абсолютно) объявил: «Вы слушаете радио “Имагинация”». И всё: ни перебивки, ни заставки, ни следующего трека – радио просто отключилось.
Хотел было постучать по магнитоле, как водится в таких случаях. Впрочем, ой ли? Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь вместо обычной радиопередачи слушал псевдохаотический набор звуков и голосов, а потому сомнительно, чтобы стандартные «методы лечения» тут помогли. Искать потерянную волну мне не дал всё тот же беспокойный водитель позади: опять сигналил. Что ж, я оставил покуда неразрешённые загадки на потом и, выезжая наконец из пробки, двинулся в сторону второстепенной дороги. На работу следовало явиться не позже, чем через полчаса.
Скажу сразу: явился я в срок и оттарабанил этот день как ни в чём не бывало; крайне мало вещей действительно способно повлиять на опытного и в целом смирившегося с жизнью клерка. Возможно, кто-то из сослуживцев и заметил, что порой на меня налетала кратковременная задумчивость, но виду, тем не менее, не подавал.
Как выяснилось, всё самое интересное программист излагаемой истории сохранил на потом.
Домой я доехал без приключений. По дороге, естественно, пытался вновь найти странную радиостанцию, но сигнал пропал с частоты «Неоjazz»’а. Не отыскивался он и на других FM-частотах. Я также прошарил УКВ – с прежним, нулевым, результатом.
Дома, поцеловав жену и детишек (у меня двое: девочка и мальчик), я быстро поужинал пастой из морепродуктов, что сварганила моя вечно экспериментирующая драгоценная, после чего «отпросился» к Лёшке. Драгоценная не возражала, хотя и удивилась тому, что я спешу.
- Да просто договаривались попить пивка и посмотреть Россия – Албания по Второму, - вывернулся я, из чувства самосохранения не став упоминать о сверхъестественных радиопередачах.
Лёшка не смог скрыть следа неожиданности на лице, когда, чуть только открылась дверь, я зарулил в коридор.
- Привет, - сказал он вроде бы дежурно, тем временем бросая на меня быстрый изучающий взгляд.
- Нет-нет, всё нормально, - поспешил успокоить я. – Никаких проблем с Юлей.
- Что же тогда?
- Надо поговорить.
Лёшка не сдержался – поднял и опустил брови.
- Ну давай поговорим, - ответил со смешанной эмоцией в голосе.
- Одно условие, - предупредил я, - не смеяться и не называть меня психом.
- А смысл? Я и без того знаю, что ты псих.
Мы чутка погоготали. Затем прошли на кухню, где Лёшка выключил заунывно бормотавшее радио и достал из холодильника два холодных «Лёвенбрау» в банках. Поделился со мной голубой, покрытой инеем ёмкостью, завалился на стул, вытянул ноги и скинул домашние тапочки.
- Ну, рассказывай, - изрёк хозяин двухкомнатной, попивая пивко.
- Зря ты радио выключил, - казалось бы, невпопад откликнулся я.
- А что?
- Да как объяснить... В нём-то всё и дело.
Лёшка пожал плечами – дескать, чего с больных возьмёшь – и переключил маленький пластмассовый радиоприёмник с выдвижной антенной в режим «Вкл.». Посыпалась попсовая музыка.
- Разреши. – Я поставил на стол полупустую банку и потянулся к приёмнику.
- Да хватит скрытничать – в чём дело уже, выкладывай.
Я крутил ручку настройки, отыскивая волну с «Имагинацией». Услышав слова Лёшки, быстро покивал и принялся пересказывать сегодняшние события.
Нужная станция – что не явилось для меня сюрпризом – похоже, пропала окончательно. Я убедился в этом, когда рассказ мой подошёл к финалу. Пока Лёшка осмысливал услышанное, я прошерстил все волны.
- То есть, - наконец заговорил Лёшка, - ты будто бы поймал несуществующую радиопрограмму. А программа та словно бы была какая-то... чудная.
- Не то слово! – живо согласился я. – Главное, непонятно, кому и на кой чёрт понадобилась столь мудрёная и маловразумительная запись.
- Хм-м. – Лёшка потёр небритый подбородок. – А что если ты угодил на секретный канал?
- Я? Каким образом? С помощью обычной магнитолы, хоть и очень высокого качества?
- Ну да.
- Но я же настроек не менял! Да и одному мне, что ли, должно было так повезти?
- А ты уверен, что больше никому не повезло?
Я задумался на некоторое время. В конце концов, покачал головой.
- Уверенности у меня быть не может. Однако, согласись, для секретных служб сродни самоубийству пользоваться волнами, которые легко отыскиваются современными устройствами, создаваемыми для миллиардов простых жителей.
- Соглашусь. Эти «передачи для своих» ловятся при помощи радиоагрегатов помощнее и помудрёнее.
- Вот.
- Тогда – ошибка.
- Что ошибка? Чья?
- Ди-джея. Или работников радиостанции, ответственных за передачу сигнала. Или поломка, сбой на ретрансляторе.
- Более вероятно. Но у меня вопрос: чей сумасшедший ди-джейский разум придумал ту кажущуюся мешанину из звуков? И для чего? Как заставку?
- Вполне.
- Или для себя? Искусство ради искусства.
- Тоже не исключено.
- Да бред! – Я всплеснул руками. Потом, чтобы успокоиться, глотнул пивка. – Бред, - продолжил я тоном поспокойнее, - потому что никому творчество вроде этого по душе не придётся.
- Мало ли на свете извращенцев, - выдал Лёшка и захохотал.
Хоть я и улыбнулся, оценив шутку, вынужден был опровергнуть теорию:
- Вместе с музыкой я слышал и позывные – довольно обычные, а по сравнению с игравшим до того треком так и вообще ничем не примечательные.
- Читала женщина?
- Женщина.
- Хм-м, - снова задумался Лёшка. – Совсем типово.
- Увы.
Не переставая потирать подбородок, Лёшка выдал следующее:
- Есть у меня одно предположение. Абсурдное, разумеется.
- Давай.
- Короче: музыка, что ты слышал, предназначалась для чьих-то других, особенных ушей. – Он выделил слово «особенных» наигранно жутковатым голосом, каким пугают детей, живописуя про тарабашку.
Лёшка замолк и выжидающе глянул на меня. Я покатал версию туда-сюда.
- Есть вероятность, - осторожно произнёс я. – Только чьи же это уши?
Лёшка аж фыркнул.
- Мало ли спецслужб ходит вокруг и облизывается, ждёт, как бы слопать кого-нибудь. Может, американцы передавали зашифрованный сигнал Сноудену. Может, наши двойные агенты связывались со штаб-квартирой. Может, сирийцы или англичане...
- Погоди-погоди. Я понял. Выходит, сигнал был разовый, поскольку мы его больше не слышим.
- Выходит так. Или нужно сменить передатчик.
- На помощнее и помудрёнее? – молниеносно догадался я.
- Вот именно.
Лёшка, разумеется, знал, какая идея пришла мне в голову, потому что ровно такая же мысль посетила его. Мы быстро оделись и, сорвавшись с места, отправились к Кольке Тихому, моему одногруппнику по МГУ. По дороге я набрал ему и вкратце обрисовал суть просьбы.
- Хорошо, приходите, - последовал ответ.
Лёшка жил недалеко от меня, поэтому я был не на машине. Нестрашно: до Тихого ходил автобус, что останавливался в паре сотен метров от Лёшкиного дома. Итак, четыре недлинные остановки, и вот мы спортивной ходьбой направлялись к дому Тихого, а вот – уже стояли у его двери и я жал на кнопку звонка.
Дверь чуть приоткрылась, выглянула кудрявая голова с умным лицом в круглых очках.
- Заходите.
Мы зашли, и, не успели раздеться, Тихий позвал нас в комнату.
Тихий – это и фамилия, и прозвище, и образ жизни. Всё время погружённый
(Музе фантастики Имагинации посвящается)
Радио «Имагинация» (Часть 1/2)
Как всегда в будний день, я ехал на «ленд крузере» на работу – тогда-то и стало происходить нечто странное. Вначале, конечно, я не понял, что творятся необычные события; более того, я вообще не догадался, что в моей размеренной, даже скучной жизни офисного служащего что-то изменилось. А потом обратил внимание на радио.
Моим любимым радио, что я заводил изо дня в день по дороге на работу и с неё, был «Неоjazz» на 97.8 FM. И если бы не пробка прямо перед небоскрёбом, где я работаю, пробка, которая случалась от силы раза три-четыре в год, может быть, дальнейшие события прошли бы мимо меня. Однако всё сложилось так, как сложилось. Я встал в пробку и потянулся к регулятору «Volume» на магнитоле «Kenwood» новейшей модели, чтобы сделать музыку погромче. Провернуть колёсико не успел – мысль о некой неправильности, чуждости окружающего мира вторглась в сознание, а вместе с ней пришло убеждение: таинственные события развиваются уже достаточно давно. «Давно» - понятие абстрактное и условное, но, стоило подобной идее зародиться в мозгу, я немедля, абсолютно чётко и зримо, осознал: дело в радио.
Что же с ним может быть не так? Что изменилось в волне 97.8 или в вещающей на ней отличной и впечатляюще масштабной подборке современного джаза и оджазованной музыки? Да притом речь о жалких нескольких часах, что я провёл вечером дома, проспал ночью и потратил с утра на сборы.
Понадобилось около минуты и двух-трёх автомобильных гудков, сигнализировавших мне, что авто-очередь немного сдвинулась, гудков, будто бы пробудивших заснувшую истину в моём разуме, - так вот, именно поэтому я с величайшим удивлением понял: радио не то! Безусловно, сперва я искал другие, более приземлённые причины: волна сбилась, на радиостанции технические работы, «Неоjazz» поменял частоту или вовсе прекратил вещание из-за недостатка финансирования либо по иным веским причинам. Ближе всего оказался последний вариант, только и он полно и внятно ситуации не описывал.
Дело в том, что вместо привычного уху ново-джазового репертуара из «Kenwood»’а доносились поражающие воображение звуки. Будто бы кто-то стучал молотком по листу железа, используя при этом за раз эффекты фленжера, хоруса и эхо, и одновременно пел то ультразвуковым высоким, то инфразвуковым низким голосом бесполого, но явно не человекообразного существа. «Песня» дополнялась хаотичным с виду – и систематически сложным, если прислушаться, набором слайдов и хаммеров, а также совершенно не характерных для джаза перешёптываний и вскриков, порывистых движений ветра и шума густо текущей воды, чьего-то хриплого голоса, говорящего на неизвестном, похожем на абракадабру языке, и отголосков исправно функционирующих механизмов, правда, изготовленных отнюдь не из металла, о чём категорически утверждало их звучание.
Я не успел записать музыку, не додумался и запомнить её детальнее: секунда, и потусторонняя симфония исчезла. Вместо неё приятный женский голос (женский, тут я был убеждён абсолютно) объявил: «Вы слушаете радио “Имагинация”». И всё: ни перебивки, ни заставки, ни следующего трека – радио просто отключилось.
Хотел было постучать по магнитоле, как водится в таких случаях. Впрочем, ой ли? Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь вместо обычной радиопередачи слушал псевдохаотический набор звуков и голосов, а потому сомнительно, чтобы стандартные «методы лечения» тут помогли. Искать потерянную волну мне не дал всё тот же беспокойный водитель позади: опять сигналил. Что ж, я оставил покуда неразрешённые загадки на потом и, выезжая наконец из пробки, двинулся в сторону второстепенной дороги. На работу следовало явиться не позже, чем через полчаса.
Скажу сразу: явился я в срок и оттарабанил этот день как ни в чём не бывало; крайне мало вещей действительно способно повлиять на опытного и в целом смирившегося с жизнью клерка. Возможно, кто-то из сослуживцев и заметил, что порой на меня налетала кратковременная задумчивость, но виду, тем не менее, не подавал.
Как выяснилось, всё самое интересное программист излагаемой истории сохранил на потом.
Домой я доехал без приключений. По дороге, естественно, пытался вновь найти странную радиостанцию, но сигнал пропал с частоты «Неоjazz»’а. Не отыскивался он и на других FM-частотах. Я также прошарил УКВ – с прежним, нулевым, результатом.
Дома, поцеловав жену и детишек (у меня двое: девочка и мальчик), я быстро поужинал пастой из морепродуктов, что сварганила моя вечно экспериментирующая драгоценная, после чего «отпросился» к Лёшке. Драгоценная не возражала, хотя и удивилась тому, что я спешу.
- Да просто договаривались попить пивка и посмотреть Россия – Албания по Второму, - вывернулся я, из чувства самосохранения не став упоминать о сверхъестественных радиопередачах.
Лёшка не смог скрыть следа неожиданности на лице, когда, чуть только открылась дверь, я зарулил в коридор.
- Привет, - сказал он вроде бы дежурно, тем временем бросая на меня быстрый изучающий взгляд.
- Нет-нет, всё нормально, - поспешил успокоить я. – Никаких проблем с Юлей.
- Что же тогда?
- Надо поговорить.
Лёшка не сдержался – поднял и опустил брови.
- Ну давай поговорим, - ответил со смешанной эмоцией в голосе.
- Одно условие, - предупредил я, - не смеяться и не называть меня психом.
- А смысл? Я и без того знаю, что ты псих.
Мы чутка погоготали. Затем прошли на кухню, где Лёшка выключил заунывно бормотавшее радио и достал из холодильника два холодных «Лёвенбрау» в банках. Поделился со мной голубой, покрытой инеем ёмкостью, завалился на стул, вытянул ноги и скинул домашние тапочки.
- Ну, рассказывай, - изрёк хозяин двухкомнатной, попивая пивко.
- Зря ты радио выключил, - казалось бы, невпопад откликнулся я.
- А что?
- Да как объяснить... В нём-то всё и дело.
Лёшка пожал плечами – дескать, чего с больных возьмёшь – и переключил маленький пластмассовый радиоприёмник с выдвижной антенной в режим «Вкл.». Посыпалась попсовая музыка.
- Разреши. – Я поставил на стол полупустую банку и потянулся к приёмнику.
- Да хватит скрытничать – в чём дело уже, выкладывай.
Я крутил ручку настройки, отыскивая волну с «Имагинацией». Услышав слова Лёшки, быстро покивал и принялся пересказывать сегодняшние события.
Нужная станция – что не явилось для меня сюрпризом – похоже, пропала окончательно. Я убедился в этом, когда рассказ мой подошёл к финалу. Пока Лёшка осмысливал услышанное, я прошерстил все волны.
- То есть, - наконец заговорил Лёшка, - ты будто бы поймал несуществующую радиопрограмму. А программа та словно бы была какая-то... чудная.
- Не то слово! – живо согласился я. – Главное, непонятно, кому и на кой чёрт понадобилась столь мудрёная и маловразумительная запись.
- Хм-м. – Лёшка потёр небритый подбородок. – А что если ты угодил на секретный канал?
- Я? Каким образом? С помощью обычной магнитолы, хоть и очень высокого качества?
- Ну да.
- Но я же настроек не менял! Да и одному мне, что ли, должно было так повезти?
- А ты уверен, что больше никому не повезло?
Я задумался на некоторое время. В конце концов, покачал головой.
- Уверенности у меня быть не может. Однако, согласись, для секретных служб сродни самоубийству пользоваться волнами, которые легко отыскиваются современными устройствами, создаваемыми для миллиардов простых жителей.
- Соглашусь. Эти «передачи для своих» ловятся при помощи радиоагрегатов помощнее и помудрёнее.
- Вот.
- Тогда – ошибка.
- Что ошибка? Чья?
- Ди-джея. Или работников радиостанции, ответственных за передачу сигнала. Или поломка, сбой на ретрансляторе.
- Более вероятно. Но у меня вопрос: чей сумасшедший ди-джейский разум придумал ту кажущуюся мешанину из звуков? И для чего? Как заставку?
- Вполне.
- Или для себя? Искусство ради искусства.
- Тоже не исключено.
- Да бред! – Я всплеснул руками. Потом, чтобы успокоиться, глотнул пивка. – Бред, - продолжил я тоном поспокойнее, - потому что никому творчество вроде этого по душе не придётся.
- Мало ли на свете извращенцев, - выдал Лёшка и захохотал.
Хоть я и улыбнулся, оценив шутку, вынужден был опровергнуть теорию:
- Вместе с музыкой я слышал и позывные – довольно обычные, а по сравнению с игравшим до того треком так и вообще ничем не примечательные.
- Читала женщина?
- Женщина.
- Хм-м, - снова задумался Лёшка. – Совсем типово.
- Увы.
Не переставая потирать подбородок, Лёшка выдал следующее:
- Есть у меня одно предположение. Абсурдное, разумеется.
- Давай.
- Короче: музыка, что ты слышал, предназначалась для чьих-то других, особенных ушей. – Он выделил слово «особенных» наигранно жутковатым голосом, каким пугают детей, живописуя про тарабашку.
Лёшка замолк и выжидающе глянул на меня. Я покатал версию туда-сюда.
- Есть вероятность, - осторожно произнёс я. – Только чьи же это уши?
Лёшка аж фыркнул.
- Мало ли спецслужб ходит вокруг и облизывается, ждёт, как бы слопать кого-нибудь. Может, американцы передавали зашифрованный сигнал Сноудену. Может, наши двойные агенты связывались со штаб-квартирой. Может, сирийцы или англичане...
- Погоди-погоди. Я понял. Выходит, сигнал был разовый, поскольку мы его больше не слышим.
- Выходит так. Или нужно сменить передатчик.
- На помощнее и помудрёнее? – молниеносно догадался я.
- Вот именно.
Лёшка, разумеется, знал, какая идея пришла мне в голову, потому что ровно такая же мысль посетила его. Мы быстро оделись и, сорвавшись с места, отправились к Кольке Тихому, моему одногруппнику по МГУ. По дороге я набрал ему и вкратце обрисовал суть просьбы.
- Хорошо, приходите, - последовал ответ.
Лёшка жил недалеко от меня, поэтому я был не на машине. Нестрашно: до Тихого ходил автобус, что останавливался в паре сотен метров от Лёшкиного дома. Итак, четыре недлинные остановки, и вот мы спортивной ходьбой направлялись к дому Тихого, а вот – уже стояли у его двери и я жал на кнопку звонка.
Дверь чуть приоткрылась, выглянула кудрявая голова с умным лицом в круглых очках.
- Заходите.
Мы зашли, и, не успели раздеться, Тихий позвал нас в комнату.
Тихий – это и фамилия, и прозвище, и образ жизни. Всё время погружённый
0
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Неделько
