Чарльз Буковски
В темноту и на свет
моей жене нравятся кинотеатры, воздушная кукуруза и прохладительные напитки, усаживание на места, она испытывает детский восторг от этого, и я рад за неё - но на самом же деле, я сам, должно быть, откуда-то не отсюда, я, должно быть, кротом был в другой жизни, чем-то, что закапывалось и пряталось в одиночку: другие люди, сгрудившиеся на сиденьях и далеко, и близко, передают мне чувства, которые мне не нравятся; это глупо, быть может, но так оно и есть; а затем - темнота и за ней - гигантские человеческие лица, тела, шевелящиеся по экрану, они говорят, а мы слушаем.
на сотню кино есть одно стоящее, одно хорошее а девяносто восемь - паршивые. большинство фильмов начинается плохо и постепенно становится ещё хуже; если можешь поверить действиям и речи персонажей то сможешь даже поверить, что попкорн, который жуёшь, тоже имеет некое значение. (ну, возможно, люди смотрят столько фильмов, что когда, наконец, увидят кино не такое паршивое, как остальные, то считают его выдающимся. Премия Академии означает, что ты воняешь не так сильно, как твой собрат.)
кино заканчивается, и мы выходим на улицу, идём к машине; "что ж," говорит моя жена, "кино не настолько хорошее, как говорили." "нет," отвечаю я, "не настолько."
"хотя там были неплохие места," говорит она. "ага," отвечаю я.
мы подходим к машине, влезаем, и я везу нас из этой части города; мы оглядываемся в ночи; ночь выглядит неплохо.
"есть хочешь?" спрашивает она.
"да. а ты?"
мы останавливаемся у светофора; я наблюдаю за красным светом; просто слопал бы этот красный свет - всё, что угодно, слопал бы, всё, что угодно, лишь бы наполнить эту пустоту; миллионы долларов истрачены на то, чтобы создать нечто более ужасное, нежели реальные жизни большинства живых существ; человеку никогда не следует быть вынужденным платить за вход в ад.
зажёгся зелёный, и мы сбежали вперёд.
В темноту и на свет
моей жене нравятся кинотеатры, воздушная кукуруза и прохладительные напитки, усаживание на места, она испытывает детский восторг от этого, и я рад за неё - но на самом же деле, я сам, должно быть, откуда-то не отсюда, я, должно быть, кротом был в другой жизни, чем-то, что закапывалось и пряталось в одиночку: другие люди, сгрудившиеся на сиденьях и далеко, и близко, передают мне чувства, которые мне не нравятся; это глупо, быть может, но так оно и есть; а затем - темнота и за ней - гигантские человеческие лица, тела, шевелящиеся по экрану, они говорят, а мы слушаем.
на сотню кино есть одно стоящее, одно хорошее а девяносто восемь - паршивые. большинство фильмов начинается плохо и постепенно становится ещё хуже; если можешь поверить действиям и речи персонажей то сможешь даже поверить, что попкорн, который жуёшь, тоже имеет некое значение. (ну, возможно, люди смотрят столько фильмов, что когда, наконец, увидят кино не такое паршивое, как остальные, то считают его выдающимся. Премия Академии означает, что ты воняешь не так сильно, как твой собрат.)
кино заканчивается, и мы выходим на улицу, идём к машине; "что ж," говорит моя жена, "кино не настолько хорошее, как говорили." "нет," отвечаю я, "не настолько."
"хотя там были неплохие места," говорит она. "ага," отвечаю я.
мы подходим к машине, влезаем, и я везу нас из этой части города; мы оглядываемся в ночи; ночь выглядит неплохо.
"есть хочешь?" спрашивает она.
"да. а ты?"
мы останавливаемся у светофора; я наблюдаю за красным светом; просто слопал бы этот красный свет - всё, что угодно, слопал бы, всё, что угодно, лишь бы наполнить эту пустоту; миллионы долларов истрачены на то, чтобы создать нечто более ужасное, нежели реальные жизни большинства живых существ; человеку никогда не следует быть вынужденным платить за вход в ад.
зажёгся зелёный, и мы сбежали вперёд.
Charles Bukowski
Into the darkness and into the light
my wife likes cinemas, popcorn and soft drinks, sitting on the seats, she is having childish delight at this, and I am happy for her - but in fact, I myself must come from somewhere not from here, I must , the mole was in another life, something that was buried and hid alone: other people, huddled in the seats and far, and close, give me feelings that I don’t like; it is stupid, perhaps, but the way it is; and then - darkness and behind it - giant human faces, bodies moving on the screen, they speak, and we listen.
for a hundred movies, there is one worthwhile, one good and ninety eight - lousy. most films start badly and gradually get worse; if you can believe the actions and speeches of the characters, you can even believe that the popcorn that you chew also has some meaning. (well, maybe people watch so many movies that when they finally see a movie not as lousy as the others, they consider it outstanding. The Academy Award means that you do not stink as much as your brother.)
the movie ends, and we go outside, go to the car; "well," says my wife, "the movie is not as good as they said." "No," I reply, "not so much."
"although there were some good places," she says. "aha," I reply.
we come to the car, we get in, and I take us from this part of the city; we look back in the night; the night looks good.
"Do you want to eat?" she asks.
"Yes and you?"
we stop at a traffic light; I watch the red light; I would simply eat this red light — anything, anything, anything, just to fill this emptiness; millions of dollars spent on creating something more terrible than the real lives of most sentient beings; man should never be forced to pay entry to hell.
lit up green, and we fled forward.
Into the darkness and into the light
my wife likes cinemas, popcorn and soft drinks, sitting on the seats, she is having childish delight at this, and I am happy for her - but in fact, I myself must come from somewhere not from here, I must , the mole was in another life, something that was buried and hid alone: other people, huddled in the seats and far, and close, give me feelings that I don’t like; it is stupid, perhaps, but the way it is; and then - darkness and behind it - giant human faces, bodies moving on the screen, they speak, and we listen.
for a hundred movies, there is one worthwhile, one good and ninety eight - lousy. most films start badly and gradually get worse; if you can believe the actions and speeches of the characters, you can even believe that the popcorn that you chew also has some meaning. (well, maybe people watch so many movies that when they finally see a movie not as lousy as the others, they consider it outstanding. The Academy Award means that you do not stink as much as your brother.)
the movie ends, and we go outside, go to the car; "well," says my wife, "the movie is not as good as they said." "No," I reply, "not so much."
"although there were some good places," she says. "aha," I reply.
we come to the car, we get in, and I take us from this part of the city; we look back in the night; the night looks good.
"Do you want to eat?" she asks.
"Yes and you?"
we stop at a traffic light; I watch the red light; I would simply eat this red light — anything, anything, anything, just to fill this emptiness; millions of dollars spent on creating something more terrible than the real lives of most sentient beings; man should never be forced to pay entry to hell.
lit up green, and we fled forward.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Антон Спартаков
