А. П Чехов "Крыжовник"
...К моим мыслям о человеческом счастье всегда почему-то примешивалось что-то грустное, теперь же, при виде счастливого человека, мною овладело тяжелое чувство, близкое к отчаянию. Особенно тяжело было ночью. Мне постлали постель в комнате рядом с спальней брата, и мне было слышно, как он не спал и как вставал и подходил к тарелке с крыжовником и брал по ягодке. Я соображал: как, в сущности, много довольных, счастливых людей! Какая это подавляющая сила! Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье... Между тем во всех домах и на улицах тишина, спокойствие; из пятидесяти тысяч, живущих в городе, ни одного, который бы вскрикнул, громко возмутился. Мы видим тех, которые ходят на рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху, женятся, старятся, благодушно тащат на кладбище своих покойников; но мы не видим и не слышим тех, которые страдают, и то, что страшно в жизни, происходит где-то за кулисами. Всё тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания... И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Но человека с молоточком нет, счастливый живет себе, и мелкие житейские заботы волнуют его слегка, как ветер осину, - и все обстоит благополучно...
...К моим мыслям о человеческом счастье всегда почему-то примешивалось что-то грустное, теперь же, при виде счастливого человека, мною овладело тяжелое чувство, близкое к отчаянию. Особенно тяжело было ночью. Мне постлали постель в комнате рядом с спальней брата, и мне было слышно, как он не спал и как вставал и подходил к тарелке с крыжовником и брал по ягодке. Я соображал: как, в сущности, много довольных, счастливых людей! Какая это подавляющая сила! Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье... Между тем во всех домах и на улицах тишина, спокойствие; из пятидесяти тысяч, живущих в городе, ни одного, который бы вскрикнул, громко возмутился. Мы видим тех, которые ходят на рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху, женятся, старятся, благодушно тащат на кладбище своих покойников; но мы не видим и не слышим тех, которые страдают, и то, что страшно в жизни, происходит где-то за кулисами. Всё тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания... И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Но человека с молоточком нет, счастливый живет себе, и мелкие житейские заботы волнуют его слегка, как ветер осину, - и все обстоит благополучно...
A. P Chekhov "Gooseberry"
... For some reason, something sad was always mixed with my thoughts about human happiness, but now, at the sight of a happy person, I was overwhelmed by a heavy feeling close to despair. It was especially hard at night. I was given a bed in the room next to my brother's bedroom, and I could hear how he didn’t sleep and how he got up and went to the plate with gooseberries and picked it up by the berries. I thought: how, in essence, a lot of happy, happy people! What an overwhelming force! You look at this life: arrogance and idleness of the strong, ignorance and bestiality of the weak, impossible poverty around, cramped, degeneration, drunkenness, hypocrisy, lies ... Meanwhile, in all houses and on the streets there is silence, tranquility; of the fifty thousand who live in the city, not one who would cry out, loudly indignant. We see those who go to the market for food, eat during the day, sleep at night, who speak their nonsense, marry, grow old, complacently drag their dead men to the cemetery; but we do not see and do not hear those who suffer, and that which is terrible in life happens somewhere behind the curtain. Everything is quiet, calm, and only the mute statistics protests: so many crazy things, so many buckets drunk, so many children died from malnutrition ... And such an order is obviously needed; obviously, happy feels good only because the unfortunate bear their burden in silence, and without this silence, happiness would not have been possible. This is general hypnosis. It is necessary that behind the door of every contented, happy person there was someone with a hammer and constantly reminded with a knock that there are unhappy people, that no matter how happy he is, life will show him his claws sooner or later, trouble will be shaken - illness, poverty , loss, and no one will see and hear, as he now does not see or hear others. But there is no man with a hammer, he lives happily for himself, and small everyday concerns worry him slightly, like the wind aspen, and everything is fine ...
... For some reason, something sad was always mixed with my thoughts about human happiness, but now, at the sight of a happy person, I was overwhelmed by a heavy feeling close to despair. It was especially hard at night. I was given a bed in the room next to my brother's bedroom, and I could hear how he didn’t sleep and how he got up and went to the plate with gooseberries and picked it up by the berries. I thought: how, in essence, a lot of happy, happy people! What an overwhelming force! You look at this life: arrogance and idleness of the strong, ignorance and bestiality of the weak, impossible poverty around, cramped, degeneration, drunkenness, hypocrisy, lies ... Meanwhile, in all houses and on the streets there is silence, tranquility; of the fifty thousand who live in the city, not one who would cry out, loudly indignant. We see those who go to the market for food, eat during the day, sleep at night, who speak their nonsense, marry, grow old, complacently drag their dead men to the cemetery; but we do not see and do not hear those who suffer, and that which is terrible in life happens somewhere behind the curtain. Everything is quiet, calm, and only the mute statistics protests: so many crazy things, so many buckets drunk, so many children died from malnutrition ... And such an order is obviously needed; obviously, happy feels good only because the unfortunate bear their burden in silence, and without this silence, happiness would not have been possible. This is general hypnosis. It is necessary that behind the door of every contented, happy person there was someone with a hammer and constantly reminded with a knock that there are unhappy people, that no matter how happy he is, life will show him his claws sooner or later, trouble will be shaken - illness, poverty , loss, and no one will see and hear, as he now does not see or hear others. But there is no man with a hammer, he lives happily for himself, and small everyday concerns worry him slightly, like the wind aspen, and everything is fine ...
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наталья Клепикова
