И вот я снова вижу её, выходящей из магазина. Скамейки, увидев её, бунтуют и отчаянно зовут присоединиться, но она, победно поднимая к небу кулек с яйцами, торжественно заявляет:
-Я в завязке!
Улыбается и уходит прочь.
Живем!
***
два года назад.
"она - неизменный и яркий участник скамеечных посиделок, крикливых бунтов, утренних и вечерних разборок.
прошло какое-то время, может, полгода, может меньше, и тут я вижу ее, вновь замечаю - она идет по дороге с мужчиной. он чисто одет, с сумкой из магазина. она идет рядом с ним, впервые, как человек, которому есть что терять, она держится за него, и старается не смотреть влево - ибо там те самые скамейки, на которых уже давным давно началось собрание. она явно нервничает, но сильнее прижимается к тому мужчине. и он замечает ее страх, говорит:
-Тише, тише, не смотри в ту сторону, не обращай на них внимания. Заметят... Пойдем. Не смотри на них.
Так вот, я не знаю, кто это был, ее мужчина, или брат, или родственник любой другой, но, похоже, что он ее любит.
Уверенность в его голосе была явным свидетельством, не доказательством, но самой важной составляющей этого чувства, которое вряд ли кто-то из скамеечных помнит. Способность спасти чужую душу от одиночества, как от самой страшной душевной болезни, от равнодушия - самый великий подвиг жизни. Топить друга друга проще, сбивать, мучить. А одарить сложнее, осчастливить, успокоить. Но ради этого, кажется, и живем."
-Я в завязке!
Улыбается и уходит прочь.
Живем!
***
два года назад.
"она - неизменный и яркий участник скамеечных посиделок, крикливых бунтов, утренних и вечерних разборок.
прошло какое-то время, может, полгода, может меньше, и тут я вижу ее, вновь замечаю - она идет по дороге с мужчиной. он чисто одет, с сумкой из магазина. она идет рядом с ним, впервые, как человек, которому есть что терять, она держится за него, и старается не смотреть влево - ибо там те самые скамейки, на которых уже давным давно началось собрание. она явно нервничает, но сильнее прижимается к тому мужчине. и он замечает ее страх, говорит:
-Тише, тише, не смотри в ту сторону, не обращай на них внимания. Заметят... Пойдем. Не смотри на них.
Так вот, я не знаю, кто это был, ее мужчина, или брат, или родственник любой другой, но, похоже, что он ее любит.
Уверенность в его голосе была явным свидетельством, не доказательством, но самой важной составляющей этого чувства, которое вряд ли кто-то из скамеечных помнит. Способность спасти чужую душу от одиночества, как от самой страшной душевной болезни, от равнодушия - самый великий подвиг жизни. Топить друга друга проще, сбивать, мучить. А одарить сложнее, осчастливить, успокоить. Но ради этого, кажется, и живем."
And here I again see her leaving the store. The benches, upon seeing her, rebel and desperately call to join, but she, triumphantly raising a bag of eggs to the sky, solemnly declares:
- I'm in the tie!
Smiles and walks away.
We live!
***
two years ago.
"she is a constant and bright participant in bench sittings, noisy riots, morning and evening fights.
Some time passed, maybe half a year, maybe less, and then I see her, I notice again - she is walking along the road with a man. He is cleanly dressed, with a bag from the store. she goes next to him, for the first time, as a person who has something to lose, she clings to him, and tries not to look to the left - for there are the very benches on which the meeting had already started long ago. she is obviously nervous, but she is more strongly pressed against that man. and he notices her fear, says:
- Hush, hush, do not look in that direction, do not pay attention to them. Notice ... Come on. Do not look at them.
So, I do not know who it was, her man, or brother, or any other relative, but it seems that he loves her.
Confidence in his voice was clear evidence, not proof, but the most important component of this feeling, which hardly one of the benches remembers. The ability to save another's soul from loneliness, as from the most terrible mental illness, from indifference is the greatest feat of life. It is easier to drown a friend's friend, churn, torture. And to bestow harder, make happy, reassure. But for this, it seems, we live. "
- I'm in the tie!
Smiles and walks away.
We live!
***
two years ago.
"she is a constant and bright participant in bench sittings, noisy riots, morning and evening fights.
Some time passed, maybe half a year, maybe less, and then I see her, I notice again - she is walking along the road with a man. He is cleanly dressed, with a bag from the store. she goes next to him, for the first time, as a person who has something to lose, she clings to him, and tries not to look to the left - for there are the very benches on which the meeting had already started long ago. she is obviously nervous, but she is more strongly pressed against that man. and he notices her fear, says:
- Hush, hush, do not look in that direction, do not pay attention to them. Notice ... Come on. Do not look at them.
So, I do not know who it was, her man, or brother, or any other relative, but it seems that he loves her.
Confidence in his voice was clear evidence, not proof, but the most important component of this feeling, which hardly one of the benches remembers. The ability to save another's soul from loneliness, as from the most terrible mental illness, from indifference is the greatest feat of life. It is easier to drown a friend's friend, churn, torture. And to bestow harder, make happy, reassure. But for this, it seems, we live. "
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катерина Райх
![Виктория Митрофанова [ ♫ ]](https://sun9-8.userapi.com/s/v1/ig2/EzTiZYCuTgzy05ddfQZZra41VGsJ_JL2HatfVGMqHNMbGVh0DuR7L2Lr1A_4iI_4QvqV64j5bL8nMvdIqlDiP_LL.jpg?size=200x200&quality=95&crop=583,144,1464,1464&ava=1 "Виктория Митрофанова [ ♫ ]")
