С лицом измученным и серым, на белой смятой простыне, как жертва бешеной холеры, лежит коленками к стене. Протяжно стонет, как при родах; трясется градусник в руках. Вся скорбь еврейского народа застыла в суженных зрачках. По волевому подбородку струится пенная слюна. Он шепчет жалобно и робко: "Как ты с детьми теперь одна ?" В квартире стихли разговоры, ночник горит едва-едва. Темно... опущены все шторы... У мужа тридцать семь и два...
With a face exhausted and gray, on a white crumpled sheet, like a victim of rabid cholera, knees against the wall. Long groans, as during childbirth; shaking the thermometer in his hands. All the grief of the Jewish people froze in constricted pupils. Foamy saliva flows through a strong chin. He whispers plaintively and timidly: "How are you with the children now alone?" In the apartment, the conversations ceased, the night light is barely lit. It's dark ... all the curtains are down ... My husband has thirty-seven and two ...
У записи 12 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марина Винокурова
