Человек-подвиг из детства - Шаварш Карапетян.
На примере его поступка в детстве учили и учились жить, относиться к себе, к другим, к обстоятельствам, к жизни, формировалась жизненная мотивация.
На основе этой мотивации оцениваешь прожитое, других.
До сих пор отчетливо помню свои эмоции при написании школьного сочинения по этой истории.
В этом интервью Шаварш Карапетян рассказывает множество подробностей и деталей, о которых раньше не писали.
Но главное о самой трагедии и подвиге было передано журналистами и не изменилось за 40 лет.
О поступках журналистов, как и о других, Карапетян рассказывает с точки зрения одних и тех же норм, как рассказывает о своих поступках, только требования к себе считает обоснованно более высокими.
И у меня осталось именно такое отношение к нормам жизни и деятельности журналистов, как то, о котором он рассказывает - как о людях, которые отыскивают и передают в обьективной полноте то, что не известно, но наиболее общественно важно, а вовсе не быстрее других сообщают об уже известных людях, как это принято сейчас.
Любопытно, что в рассказе Карапетяна есть ошибка, не устраненная при публикации. Косыгин как глава правительства не мог отказать ему в ином ордене, как он рассказывает, после статей о его подвиге. Потому что к этому времени не был главой правительства и не был в живых. Почему же Карапетян вспомнил про главу правительства Косыгина? Потому что в 70-х с раннего детства отлично знали, и я, в том числе, что руководитель Совета Министров - Косыгин, ушли его и умер он достаточно тихо. А про то, что именно Тихонов стал потом руководителем правительства я, наверное, узнал только во время перестройки, хотя политикой и управлением в доступной части интересовался и до этого. Вот, думаю, память и дает такую ассоциацию Карапетяну - если глава правительства, то - Косыгин.
На примере его поступка в детстве учили и учились жить, относиться к себе, к другим, к обстоятельствам, к жизни, формировалась жизненная мотивация.
На основе этой мотивации оцениваешь прожитое, других.
До сих пор отчетливо помню свои эмоции при написании школьного сочинения по этой истории.
В этом интервью Шаварш Карапетян рассказывает множество подробностей и деталей, о которых раньше не писали.
Но главное о самой трагедии и подвиге было передано журналистами и не изменилось за 40 лет.
О поступках журналистов, как и о других, Карапетян рассказывает с точки зрения одних и тех же норм, как рассказывает о своих поступках, только требования к себе считает обоснованно более высокими.
И у меня осталось именно такое отношение к нормам жизни и деятельности журналистов, как то, о котором он рассказывает - как о людях, которые отыскивают и передают в обьективной полноте то, что не известно, но наиболее общественно важно, а вовсе не быстрее других сообщают об уже известных людях, как это принято сейчас.
Любопытно, что в рассказе Карапетяна есть ошибка, не устраненная при публикации. Косыгин как глава правительства не мог отказать ему в ином ордене, как он рассказывает, после статей о его подвиге. Потому что к этому времени не был главой правительства и не был в живых. Почему же Карапетян вспомнил про главу правительства Косыгина? Потому что в 70-х с раннего детства отлично знали, и я, в том числе, что руководитель Совета Министров - Косыгин, ушли его и умер он достаточно тихо. А про то, что именно Тихонов стал потом руководителем правительства я, наверное, узнал только во время перестройки, хотя политикой и управлением в доступной части интересовался и до этого. Вот, думаю, память и дает такую ассоциацию Карапетяну - если глава правительства, то - Косыгин.
A heroic deed from childhood - Shavarsh Karapetyan.
By the example of his act in childhood, they taught and learned to live, to relate to oneself, to others, to circumstances, to life, life motivation was formed.
On the basis of this motivation, you evaluate what you have lived and others.
I still clearly remember my emotions when writing a school essay on this story.
In this interview, Shavarsh Karapetyan tells many details and details that have not been written about before.
But the main thing about the tragedy itself and the feat was conveyed by journalists and has not changed in 40 years.
Karapetyan talks about the actions of journalists, as well as about others, from the point of view of the same norms, as he talks about his actions, only he considers his requirements to be reasonably higher.
And I have just such an attitude to the norms of life and activities of journalists, as the one he talks about - as people who seek out and convey in objective completeness what is not known, but most socially important, and not at all faster than others. about already famous people, as is customary now.
It is curious that there is an error in Karapetyan's story that was not eliminated during publication. Kosygin, as head of the government, could not deny him another order, as he says, after articles about his feat. Because by this time he was not the head of the government and was not alive. Why did Karapetyan remember the head of the government, Kosygin? Because in the 70s from early childhood they knew very well, and I, including that the head of the Council of Ministers, Kosygin, left him and he died quite quietly. And about the fact that it was Tikhonov who later became the head of the government, I probably only learned during perestroika, although I was interested in politics and management in the accessible part even before that. So, I think, memory gives such an association to Karapetyan - if the head of the government, then - Kosygin.
By the example of his act in childhood, they taught and learned to live, to relate to oneself, to others, to circumstances, to life, life motivation was formed.
On the basis of this motivation, you evaluate what you have lived and others.
I still clearly remember my emotions when writing a school essay on this story.
In this interview, Shavarsh Karapetyan tells many details and details that have not been written about before.
But the main thing about the tragedy itself and the feat was conveyed by journalists and has not changed in 40 years.
Karapetyan talks about the actions of journalists, as well as about others, from the point of view of the same norms, as he talks about his actions, only he considers his requirements to be reasonably higher.
And I have just such an attitude to the norms of life and activities of journalists, as the one he talks about - as people who seek out and convey in objective completeness what is not known, but most socially important, and not at all faster than others. about already famous people, as is customary now.
It is curious that there is an error in Karapetyan's story that was not eliminated during publication. Kosygin, as head of the government, could not deny him another order, as he says, after articles about his feat. Because by this time he was not the head of the government and was not alive. Why did Karapetyan remember the head of the government, Kosygin? Because in the 70s from early childhood they knew very well, and I, including that the head of the Council of Ministers, Kosygin, left him and he died quite quietly. And about the fact that it was Tikhonov who later became the head of the government, I probably only learned during perestroika, although I was interested in politics and management in the accessible part even before that. So, I think, memory gives such an association to Karapetyan - if the head of the government, then - Kosygin.
У записи 7 лайков,
9 репостов.
9 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Козырев
