" Троцкий в отличие от сдержанного и прагматичного Сталина был человеком импульсивным и категоричным.
Именно его политические идеалы лучше всего могут охарактеризовать строки из Интернационала: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, – кто был ничем, тот станет всем».
Выступая в 1918 году на митинге в Казани Троцкий сказал: «Мы высоко ценим науку, искусство, мы хотим сделать искусство, науку, все школы, университеты доступными для народа. Но если наши классовые враги хотят в очередной раз показать нам, что все это существует только для них, мы будем говорить: смерть театру, науке, искусству».
Подобные популистские заявления, а в дальнейшем возможно и непоследовательные действия, скорее всего, осложнили бы построение социализма в стране серьезнейшими перекосами, что могло бы вызвать недовольство политикой Троцкого как в рядах партийных соратников, так и среди широких масс населения.
«Мы, товарищи, любим солнце, которое нам светит, но, если богачи и эксплуататоры захотят монополизировать солнце, мы будем говорить: пусть солнце погаснет и воцарится тьма, вечная тьма», – рисовал Троцкий народу пугающие перспективы соцстроительства.
Отец террора
Несмотря на то, что репрессивные методы советской политики многие связывают исключительно с именем Сталина, большевистский террор – изобретение Ленина и Троцкого.
Если бы власть в СССР унаследовал последний, то размах репрессий был бы не менее, а может быть и более масштабным чем при Сталине.
В 1920 году Троцкий пишет книгу со зловещим названием «Терроризм и коммунизм», которая была ответом на тезисы немецкого марксиста Карла Каутского.
В ней Лев Бронштейн не просто оправдывает Красный террор периода Гражданской войны, но и призывает не отказываться от него после ее окончания.
Даже в политической борьбе Троцкий советует руководствоваться не аргументами, а силой и своими интересами:
«Завоевание власти пролетариатом не завершает революцию, а только открывает ее».
Конечно идеалист Троцкий объяснял принудительную политику государства интересами трудящихся масс, без которых власть не может что-либо предпринять.
Однако никто не дал бы гарантий, что при сосредоточении всей полноты власти в руках Троцкого он не ввел бы абсолютную диктатуру.
Наиболее наглядно политические методы Троцкого продемонстрировало подавление Кронштадтского мятежа, где более 1000 убитых матросов засвидетельствовали истинное отношение к демократии председателя Реввоенсовета.
Любопытно, что к книге «Терроризм и коммунизм» неоднократно обращался Сталин и не раз использовал выдержки из нее в оправдание политических репрессий.
Не погрешив против истины следует признать, что Троцкий вполне может разделить со Сталиным звание идеолога Большого террора.
Соединенные штаты мира
Троцкий неоднократно заявлял, что он не собирается ограничиваться построением социализма в отдельно взятом государстве, к чему склонялся Сталин.
Его идеал – пожар мировой революции.
Вполне вероятно, что, придя к власти, он продолжал бы поддерживать Коминтерн, как и любые коммунистические выступления по всему земному шару.
Так, если Сталин и Зиновьев к восстанию гамбургских коммунистов отнеслись весьма прохладно, то Троцкий был убежден, что это начало коммунистической революции в Германии.
До конца своей жизни Троцкий верил, что в восточном полушарии земли будет построено коммунистическое государство «Соединенные Штаты Европы и Азии», в котором будут жить освободившиеся от буржуазных оков граждане и вкушать плоды всеобщего равенства и благоденствия.
Если бы возглавляемое Троцким государство вело последовательную кампанию по коммунизации планеты, то вполне возможно, что страны Запада ополчились бы против СССР посредством широкой антисоветской коалиции.
Без надежных союзников нашей стране вероятнее всего пришлось бы вступить в затяжной военный конфликт с ведущими державами мира – США, Великобританией, Германией, Францией, Японией, и никто не знает, чем бы это противостояние закончилось.
Аргентинский писатель Маркос Агинис в своей книге «Молодой Лева» пишет: «Если бы тезисы Троцкого возобладали над сталинскими, то в Европе все пошло бы по-другому». Однако аргентинец чрезмерно идеализирует своего кумира. «Прекрасный и исполненный идеалами» характер молодого Троцкого создает у него ощущение, что революционер никогда бы не стал тем, в кого впоследствии превратился Сталин.
Впрочем, отчасти согласиться с Агинисом можно.
Троцкий не страдал вождизмом, культ личности для него был неприемлем. Показательны в этом плане слова Троцкого об отношении общества к Ленину, которое сделало его не революционным вождем, а «главой церковной иерархии», попутно нарезав ленинские цитаты для «фальшивых проповедей».
Совершенно не так как Сталин воспринимал Троцкий положение индивидуумов в построенном большевиками бесклассовом государстве.
Еще на заре Советов Троцкий увлекся Фрейдом и психоаналитическими экспериментами, целью которых было создание «нового человека».
Так по инициативе Троцкого был открыт дом-лаборатория «Международная солидарность», где подрастающее поколение освобождали от всевозможных психологических комплексов.
Важным элементом воспитания было исключение из этого процесса родителей.
И вот на смену устаревшему институту семьи приходит коммуна, которая должна была устранить грань между личным и общественным, неважно, материальная собственность это или человеческие чувства.
Неизвестно по какому бы пути пошло советское общество, если бы все социальные эксперименты Троцкого не были прекращены.
Индустриальный рывок
Выдвинутая Троцким концепция сверхиндустриализации страны была первоначально отвергнута Сталиным. Лидера СССР больше привлекла модель реформ, предложенная Николаем Бухариным, предполагавшая развитие частного предпринимательства за счет привлечения иностранных займов. Однако уже в 1929 году бухаринский подход был заменен на троцкистский, правда без крайностей присущих методам военного коммунизма, на которые был намерен опираться Лев Давидович.
Согласно концепции форсированной индустриализации Троцкого, стремительный рост национальной экономики должен был быть достигнут опорой исключительно на внутренние ресурсы, с использованием для развития тяжелой промышленности средств сельского хозяйства и легкой промышленности.
При таком однобоком подходе издержки бурного промышленного роста должно было «оплатить» крестьянство.
Можно только предположить какими перегибами и потрясениями обернулась бы для страны индустриализация если бы процессом управлял сам автор идеи.
Войны не избежать
Наиболее трагичной страницей сталинской эпохи и всей советской истории стала Великая Отечественная война.
Смог бы предотвратить это катастрофическое событие Троцкий, если бы занял пост главы государства?
Известно, что Троцкий относился к Гитлеру с неприязнью, а вот фюрер напротив выказывал видному революционеру всяческое уважение. Биограф Гитлера Конрад Гейден вспоминал, как высоко оценил германский лидер мемуары Троцкого, назвав их «блестящей книгой» и отметив, что «многому научился у их автора».
В документах рейха даже проскользнул факт, что германское правительство выстраивало планы по созданию коллаборационистского правительства СССР во главе с Троцким."
Источник: Что было бы с СССР, если бы Троцкий победил Сталина
© Русская Семерка russian7.ru"
Именно его политические идеалы лучше всего могут охарактеризовать строки из Интернационала: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, – кто был ничем, тот станет всем».
Выступая в 1918 году на митинге в Казани Троцкий сказал: «Мы высоко ценим науку, искусство, мы хотим сделать искусство, науку, все школы, университеты доступными для народа. Но если наши классовые враги хотят в очередной раз показать нам, что все это существует только для них, мы будем говорить: смерть театру, науке, искусству».
Подобные популистские заявления, а в дальнейшем возможно и непоследовательные действия, скорее всего, осложнили бы построение социализма в стране серьезнейшими перекосами, что могло бы вызвать недовольство политикой Троцкого как в рядах партийных соратников, так и среди широких масс населения.
«Мы, товарищи, любим солнце, которое нам светит, но, если богачи и эксплуататоры захотят монополизировать солнце, мы будем говорить: пусть солнце погаснет и воцарится тьма, вечная тьма», – рисовал Троцкий народу пугающие перспективы соцстроительства.
Отец террора
Несмотря на то, что репрессивные методы советской политики многие связывают исключительно с именем Сталина, большевистский террор – изобретение Ленина и Троцкого.
Если бы власть в СССР унаследовал последний, то размах репрессий был бы не менее, а может быть и более масштабным чем при Сталине.
В 1920 году Троцкий пишет книгу со зловещим названием «Терроризм и коммунизм», которая была ответом на тезисы немецкого марксиста Карла Каутского.
В ней Лев Бронштейн не просто оправдывает Красный террор периода Гражданской войны, но и призывает не отказываться от него после ее окончания.
Даже в политической борьбе Троцкий советует руководствоваться не аргументами, а силой и своими интересами:
«Завоевание власти пролетариатом не завершает революцию, а только открывает ее».
Конечно идеалист Троцкий объяснял принудительную политику государства интересами трудящихся масс, без которых власть не может что-либо предпринять.
Однако никто не дал бы гарантий, что при сосредоточении всей полноты власти в руках Троцкого он не ввел бы абсолютную диктатуру.
Наиболее наглядно политические методы Троцкого продемонстрировало подавление Кронштадтского мятежа, где более 1000 убитых матросов засвидетельствовали истинное отношение к демократии председателя Реввоенсовета.
Любопытно, что к книге «Терроризм и коммунизм» неоднократно обращался Сталин и не раз использовал выдержки из нее в оправдание политических репрессий.
Не погрешив против истины следует признать, что Троцкий вполне может разделить со Сталиным звание идеолога Большого террора.
Соединенные штаты мира
Троцкий неоднократно заявлял, что он не собирается ограничиваться построением социализма в отдельно взятом государстве, к чему склонялся Сталин.
Его идеал – пожар мировой революции.
Вполне вероятно, что, придя к власти, он продолжал бы поддерживать Коминтерн, как и любые коммунистические выступления по всему земному шару.
Так, если Сталин и Зиновьев к восстанию гамбургских коммунистов отнеслись весьма прохладно, то Троцкий был убежден, что это начало коммунистической революции в Германии.
До конца своей жизни Троцкий верил, что в восточном полушарии земли будет построено коммунистическое государство «Соединенные Штаты Европы и Азии», в котором будут жить освободившиеся от буржуазных оков граждане и вкушать плоды всеобщего равенства и благоденствия.
Если бы возглавляемое Троцким государство вело последовательную кампанию по коммунизации планеты, то вполне возможно, что страны Запада ополчились бы против СССР посредством широкой антисоветской коалиции.
Без надежных союзников нашей стране вероятнее всего пришлось бы вступить в затяжной военный конфликт с ведущими державами мира – США, Великобританией, Германией, Францией, Японией, и никто не знает, чем бы это противостояние закончилось.
Аргентинский писатель Маркос Агинис в своей книге «Молодой Лева» пишет: «Если бы тезисы Троцкого возобладали над сталинскими, то в Европе все пошло бы по-другому». Однако аргентинец чрезмерно идеализирует своего кумира. «Прекрасный и исполненный идеалами» характер молодого Троцкого создает у него ощущение, что революционер никогда бы не стал тем, в кого впоследствии превратился Сталин.
Впрочем, отчасти согласиться с Агинисом можно.
Троцкий не страдал вождизмом, культ личности для него был неприемлем. Показательны в этом плане слова Троцкого об отношении общества к Ленину, которое сделало его не революционным вождем, а «главой церковной иерархии», попутно нарезав ленинские цитаты для «фальшивых проповедей».
Совершенно не так как Сталин воспринимал Троцкий положение индивидуумов в построенном большевиками бесклассовом государстве.
Еще на заре Советов Троцкий увлекся Фрейдом и психоаналитическими экспериментами, целью которых было создание «нового человека».
Так по инициативе Троцкого был открыт дом-лаборатория «Международная солидарность», где подрастающее поколение освобождали от всевозможных психологических комплексов.
Важным элементом воспитания было исключение из этого процесса родителей.
И вот на смену устаревшему институту семьи приходит коммуна, которая должна была устранить грань между личным и общественным, неважно, материальная собственность это или человеческие чувства.
Неизвестно по какому бы пути пошло советское общество, если бы все социальные эксперименты Троцкого не были прекращены.
Индустриальный рывок
Выдвинутая Троцким концепция сверхиндустриализации страны была первоначально отвергнута Сталиным. Лидера СССР больше привлекла модель реформ, предложенная Николаем Бухариным, предполагавшая развитие частного предпринимательства за счет привлечения иностранных займов. Однако уже в 1929 году бухаринский подход был заменен на троцкистский, правда без крайностей присущих методам военного коммунизма, на которые был намерен опираться Лев Давидович.
Согласно концепции форсированной индустриализации Троцкого, стремительный рост национальной экономики должен был быть достигнут опорой исключительно на внутренние ресурсы, с использованием для развития тяжелой промышленности средств сельского хозяйства и легкой промышленности.
При таком однобоком подходе издержки бурного промышленного роста должно было «оплатить» крестьянство.
Можно только предположить какими перегибами и потрясениями обернулась бы для страны индустриализация если бы процессом управлял сам автор идеи.
Войны не избежать
Наиболее трагичной страницей сталинской эпохи и всей советской истории стала Великая Отечественная война.
Смог бы предотвратить это катастрофическое событие Троцкий, если бы занял пост главы государства?
Известно, что Троцкий относился к Гитлеру с неприязнью, а вот фюрер напротив выказывал видному революционеру всяческое уважение. Биограф Гитлера Конрад Гейден вспоминал, как высоко оценил германский лидер мемуары Троцкого, назвав их «блестящей книгой» и отметив, что «многому научился у их автора».
В документах рейха даже проскользнул факт, что германское правительство выстраивало планы по созданию коллаборационистского правительства СССР во главе с Троцким."
Источник: Что было бы с СССР, если бы Троцкий победил Сталина
© Русская Семерка russian7.ru"
“Trotsky, unlike the restrained and pragmatic Stalin, was an impulsive and categorical person.
It is his political ideals that can best be characterized by the lines from the International: "We will destroy the entire world of violence to the core, and then we will build ours, we will build a new world - whoever was nothing will become everything."
Speaking at a meeting in Kazan in 1918, Trotsky said: “We highly value science, art, we want to make art, science, all schools and universities accessible to the people. But if our class enemies want to show us once again that all this exists only for them, we will say: death to theater, science, art. "
Such populist statements, and in the future, possibly inconsistent actions, would most likely complicate the construction of socialism in the country by the most serious distortions, which could cause dissatisfaction with Trotsky's policies both in the ranks of party associates and among the broad masses of the population.
“We, comrades, love the sun that shines on us, but if the rich and exploiters want to monopolize the sun, we will say: let the sun go out and darkness reign, eternal darkness,” Trotsky drew to the people the frightening prospects of socialist construction.
Father of terror
Despite the fact that many associate the repressive methods of Soviet politics exclusively with the name of Stalin, the Bolshevik terror is an invention of Lenin and Trotsky.
If the latter had inherited the power in the USSR, the scope of the repressions would have been no less, and perhaps even more ambitious, than under Stalin.
In 1920, Trotsky wrote a book with the ominous title "Terrorism and Communism", which was a response to the theses of the German Marxist Karl Kautsky.
In it, Lev Bronstein not only justifies the Red Terror of the period of the Civil War, but also urges not to abandon it after its end.
Even in political struggle, Trotsky advises to be guided not by arguments, but by strength and one's own interests:
"The conquest of power by the proletariat does not complete the revolution, but only opens it."
Of course, the idealist Trotsky explained the coercive policy of the state by the interests of the working masses, without which the government cannot do anything.
However, no one would have given guarantees that with the concentration of all power in the hands of Trotsky, he would not have introduced an absolute dictatorship.
Most clearly, Trotsky's political methods were demonstrated by the suppression of the Kronstadt rebellion, where more than 1000 killed sailors testified to the true attitude of the chairman of the Revolutionary Military Council to democracy.
It is curious that Stalin repeatedly turned to the book "Terrorism and Communism" and more than once used excerpts from it to justify political repression.
Without sinning against the truth, it should be admitted that Trotsky may well share with Stalin the title of ideologist of the Great Terror.
United States of the World
Trotsky has repeatedly stated that he is not going to limit himself to building socialism in a single state, to which Stalin was inclined.
His ideal is the fire of the world revolution.
It is likely that, having come to power, he would have continued to support the Comintern, like any communist demonstrations around the globe.
So, if Stalin and Zinoviev reacted very coolly to the uprising of the Hamburg communists, then Trotsky was convinced that this was the beginning of the communist revolution in Germany.
Until the end of his life, Trotsky believed that a communist state "United States of Europe and Asia" would be built in the eastern hemisphere of the earth, in which citizens freed from bourgeois fetters would live and enjoy the fruits of universal equality and prosperity.
If the state led by Trotsky conducted a consistent campaign to communize the planet, it is quite possible that Western countries would take up arms against the USSR through a broad anti-Soviet coalition.
Without reliable allies, our country would most likely have to enter into a protracted military conflict with the leading powers of the world - the United States, Great Britain, Germany, France, Japan, and no one knows how this confrontation would end.
Argentine writer Marcos Aginis in his book "Young Leva" writes: "If Trotsky's theses prevailed over Stalin's, then in Europe everything would have gone differently." However, the Argentine over-idealizes his idol. The young Trotsky's "beautiful and idealistic" character gives him the feeling that a revolutionary would never have become what Stalin later became.
However, one can partly agree with Aginis.
Trotsky did not suffer from leaderism; the cult of personality was unacceptable to him. In this regard, Trotsky's words about the attitude of society towards Lenin are indicative in this regard, which made him not a revolutionary leader, but "the head of the church hierarchy", simultaneously cutting Lenin's quotations for "false sermons."
Completely different from how Stalin perceived Trotsky the position of individuals in the classless state built by the Bolsheviks.
At the dawn of the Soviets, Trotsky became interested in Freud and psychoanalytic experiments, the purpose of which was to create a "new man."
So on the initiative of Trotsky was
It is his political ideals that can best be characterized by the lines from the International: "We will destroy the entire world of violence to the core, and then we will build ours, we will build a new world - whoever was nothing will become everything."
Speaking at a meeting in Kazan in 1918, Trotsky said: “We highly value science, art, we want to make art, science, all schools and universities accessible to the people. But if our class enemies want to show us once again that all this exists only for them, we will say: death to theater, science, art. "
Such populist statements, and in the future, possibly inconsistent actions, would most likely complicate the construction of socialism in the country by the most serious distortions, which could cause dissatisfaction with Trotsky's policies both in the ranks of party associates and among the broad masses of the population.
“We, comrades, love the sun that shines on us, but if the rich and exploiters want to monopolize the sun, we will say: let the sun go out and darkness reign, eternal darkness,” Trotsky drew to the people the frightening prospects of socialist construction.
Father of terror
Despite the fact that many associate the repressive methods of Soviet politics exclusively with the name of Stalin, the Bolshevik terror is an invention of Lenin and Trotsky.
If the latter had inherited the power in the USSR, the scope of the repressions would have been no less, and perhaps even more ambitious, than under Stalin.
In 1920, Trotsky wrote a book with the ominous title "Terrorism and Communism", which was a response to the theses of the German Marxist Karl Kautsky.
In it, Lev Bronstein not only justifies the Red Terror of the period of the Civil War, but also urges not to abandon it after its end.
Even in political struggle, Trotsky advises to be guided not by arguments, but by strength and one's own interests:
"The conquest of power by the proletariat does not complete the revolution, but only opens it."
Of course, the idealist Trotsky explained the coercive policy of the state by the interests of the working masses, without which the government cannot do anything.
However, no one would have given guarantees that with the concentration of all power in the hands of Trotsky, he would not have introduced an absolute dictatorship.
Most clearly, Trotsky's political methods were demonstrated by the suppression of the Kronstadt rebellion, where more than 1000 killed sailors testified to the true attitude of the chairman of the Revolutionary Military Council to democracy.
It is curious that Stalin repeatedly turned to the book "Terrorism and Communism" and more than once used excerpts from it to justify political repression.
Without sinning against the truth, it should be admitted that Trotsky may well share with Stalin the title of ideologist of the Great Terror.
United States of the World
Trotsky has repeatedly stated that he is not going to limit himself to building socialism in a single state, to which Stalin was inclined.
His ideal is the fire of the world revolution.
It is likely that, having come to power, he would have continued to support the Comintern, like any communist demonstrations around the globe.
So, if Stalin and Zinoviev reacted very coolly to the uprising of the Hamburg communists, then Trotsky was convinced that this was the beginning of the communist revolution in Germany.
Until the end of his life, Trotsky believed that a communist state "United States of Europe and Asia" would be built in the eastern hemisphere of the earth, in which citizens freed from bourgeois fetters would live and enjoy the fruits of universal equality and prosperity.
If the state led by Trotsky conducted a consistent campaign to communize the planet, it is quite possible that Western countries would take up arms against the USSR through a broad anti-Soviet coalition.
Without reliable allies, our country would most likely have to enter into a protracted military conflict with the leading powers of the world - the United States, Great Britain, Germany, France, Japan, and no one knows how this confrontation would end.
Argentine writer Marcos Aginis in his book "Young Leva" writes: "If Trotsky's theses prevailed over Stalin's, then in Europe everything would have gone differently." However, the Argentine over-idealizes his idol. The young Trotsky's "beautiful and idealistic" character gives him the feeling that a revolutionary would never have become what Stalin later became.
However, one can partly agree with Aginis.
Trotsky did not suffer from leaderism; the cult of personality was unacceptable to him. In this regard, Trotsky's words about the attitude of society towards Lenin are indicative in this regard, which made him not a revolutionary leader, but "the head of the church hierarchy", simultaneously cutting Lenin's quotations for "false sermons."
Completely different from how Stalin perceived Trotsky the position of individuals in the classless state built by the Bolsheviks.
At the dawn of the Soviets, Trotsky became interested in Freud and psychoanalytic experiments, the purpose of which was to create a "new man."
So on the initiative of Trotsky was
У записи 10 лайков,
8 репостов,
1532 просмотров.
8 репостов,
1532 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Козырев
