В каком бы городе не остановились мои мысли, моя душа всегда там, всегда на самом краю. Над пропастью во ржи. В прожекторе Гэтсби. В ночном небе Экзюпери. В палате Макмерфи. Неслышно читает стихи Буковски. На слабую долю. И мелом, дочерчивает классики, протянутые через океан одним аргентинцем.
Она всегда здесь, всегда на самом краю. И всегда немного в замешательстве, с неудомением Джона Малковича, наблюдает за мной. Чтобы когда я заиграюсь там, где я считаю себя на самом деле (о Мадрид, о Гавана, о Бар-се-ло-на), вляпаюсь в очередное кокаиновое знакомство и завершу свое кафкианcкое превращение - шагнуть и резко оступиться вниз.
Сделать шлеп. На слабую долю. По контурам мелом. Под блюзовый госпел. На отпевание к дяде Тому. И в плавание по Миссисипи.
Она всегда здесь, всегда на самом краю. И всегда немного в замешательстве, с неудомением Джона Малковича, наблюдает за мной. Чтобы когда я заиграюсь там, где я считаю себя на самом деле (о Мадрид, о Гавана, о Бар-се-ло-на), вляпаюсь в очередное кокаиновое знакомство и завершу свое кафкианcкое превращение - шагнуть и резко оступиться вниз.
Сделать шлеп. На слабую долю. По контурам мелом. Под блюзовый госпел. На отпевание к дяде Тому. И в плавание по Миссисипи.
In whatever city my thoughts stop, my soul is always there, always on the very edge. Catcher in the rye. In the Gatsby spotlight. In the night sky of Exupery. In the McMurphy room. Reads Bukowski's poems inaudibly. To a weak share. And in chalk, he daughters the classics, stretched across the ocean by one Argentine.
She is always there, always on the very edge. And always a little confused, with discomfiture John Malkovich, watching me. So that when I play where I really think I am (about Madrid, about Havana, about Bar-se-la-na), I will fall into another cocaine acquaintance and complete my Kafkaesque transformation - step and stumble down sharply.
Make a splash. To a weak share. On the contours with chalk. To blues gospel. To Uncle Tom's funeral service. And sailing down the Mississippi.
She is always there, always on the very edge. And always a little confused, with discomfiture John Malkovich, watching me. So that when I play where I really think I am (about Madrid, about Havana, about Bar-se-la-na), I will fall into another cocaine acquaintance and complete my Kafkaesque transformation - step and stumble down sharply.
Make a splash. To a weak share. On the contours with chalk. To blues gospel. To Uncle Tom's funeral service. And sailing down the Mississippi.
У записи 19 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вячеслав Николаев
