Вот это ого-го
В четверг четвертого числа в четыре с четвертью часа лигурийский регулировщик регулировал в Лигурии, но тридцать три корабля лавировали, лавировали, да так и не вылавировали. И потом протокол про протокол протоколом запротоколировал, как интервьюером интервьюируемый лигурийский регулировщик речисто, да не чисто рапортовал, да так зарапортовался про размокропогодившуюся погоду, что дабы инцидент не стал претендентом на судебный прецедент, лигурийский регулировщик акклиматизировался в неконституционном Константинополе, где хохлатые хохотушки хохотом хохотали и кричали турке, который начерно обкурен трубкой: не кури, турка, трубку, купи лучше кипу пик, лучше пик кипу купи, а то придет бомбардир из Брандебурга — бомбами забомбардирует за то, что некто чернорылый у него полдвора рылом изрыл, вырыл и подрыл; но на самом деле турка не был в деле.
Да и Клара-краля в то время кралась к ларю, пока Карл у Клары крал кораллы, за что Клара у Карла украла кларнет, а потом на дворе деготниковой вдовы Варвары два этих вора дрова воровали. Но грех — не смех — не уложить в орех: о Кларе с Карлом во мраке все раки шумели в драке, — вот и не до бомбардира ворам было, но и не до деготниковой вдовы, и не до деготниковых детей. Зато рассердившаяся вдова убрала в сарай дрова: раз дрова, два дрова, три дрова — не вместились все дрова, и два дровосека, два дровокола-дроворуба для расчувствовавшейся Варвары выдворили дрова вширь двора обратно на дровяной двор, где цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла.
Цыпленок же цапли цепко цеплялся за цепь; молодец против овец, а против молодца сама овца, которой носит Сеня сено в сани, потом везет Сенька Соньку с Санькой на санках: санки — скок, Сеньку — в бок, Соньку — в лоб, все — в сугроб, а оттуда только шапкой шишки сшиб. Затем по шоссе Саша пошел, саше на шоссе Саша нашел. Сонька же — Сашкина подружка шла по шоссе и сосала сушку, да притом у Соньки-вертушки во рту еще и три ватрушки — аккурат в медовик, но ей не до медовика — Сонька и с ватрушками во рту пономаря перепономарит, — перевыпономарит: жужжит, как жужелица, жужжит, да кружится.
Была у Фрола — Фролу на Лавра наврала, пойдет к Лавру на Фрола Лавру наврет, что — вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей, у ужа — ужата, у ежа — ежата, а у него высокопоставленный гость унес трость, и вскоре опять пять ребят съели пять опять с полчетвертью четверика чечевицы без червоточины, да тысячу шестьсот шестьдесят шесть пирогов с творогом из сыворотки из-под простокваши.
О всем о том около кола колокола звоном раззванивали, да так, что даже Константин — зальцбуржский бесперспективняк из-под бронетранспортера констатировал: как все колокола не переколоколовать, не перевыколоколовать, так и всех скороговорок не перескороговорить, не перевыскороговорить. Но попытка — не пытка!
В четверг четвертого числа в четыре с четвертью часа лигурийский регулировщик регулировал в Лигурии, но тридцать три корабля лавировали, лавировали, да так и не вылавировали. И потом протокол про протокол протоколом запротоколировал, как интервьюером интервьюируемый лигурийский регулировщик речисто, да не чисто рапортовал, да так зарапортовался про размокропогодившуюся погоду, что дабы инцидент не стал претендентом на судебный прецедент, лигурийский регулировщик акклиматизировался в неконституционном Константинополе, где хохлатые хохотушки хохотом хохотали и кричали турке, который начерно обкурен трубкой: не кури, турка, трубку, купи лучше кипу пик, лучше пик кипу купи, а то придет бомбардир из Брандебурга — бомбами забомбардирует за то, что некто чернорылый у него полдвора рылом изрыл, вырыл и подрыл; но на самом деле турка не был в деле.
Да и Клара-краля в то время кралась к ларю, пока Карл у Клары крал кораллы, за что Клара у Карла украла кларнет, а потом на дворе деготниковой вдовы Варвары два этих вора дрова воровали. Но грех — не смех — не уложить в орех: о Кларе с Карлом во мраке все раки шумели в драке, — вот и не до бомбардира ворам было, но и не до деготниковой вдовы, и не до деготниковых детей. Зато рассердившаяся вдова убрала в сарай дрова: раз дрова, два дрова, три дрова — не вместились все дрова, и два дровосека, два дровокола-дроворуба для расчувствовавшейся Варвары выдворили дрова вширь двора обратно на дровяной двор, где цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла.
Цыпленок же цапли цепко цеплялся за цепь; молодец против овец, а против молодца сама овца, которой носит Сеня сено в сани, потом везет Сенька Соньку с Санькой на санках: санки — скок, Сеньку — в бок, Соньку — в лоб, все — в сугроб, а оттуда только шапкой шишки сшиб. Затем по шоссе Саша пошел, саше на шоссе Саша нашел. Сонька же — Сашкина подружка шла по шоссе и сосала сушку, да притом у Соньки-вертушки во рту еще и три ватрушки — аккурат в медовик, но ей не до медовика — Сонька и с ватрушками во рту пономаря перепономарит, — перевыпономарит: жужжит, как жужелица, жужжит, да кружится.
Была у Фрола — Фролу на Лавра наврала, пойдет к Лавру на Фрола Лавру наврет, что — вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей, у ужа — ужата, у ежа — ежата, а у него высокопоставленный гость унес трость, и вскоре опять пять ребят съели пять опять с полчетвертью четверика чечевицы без червоточины, да тысячу шестьсот шестьдесят шесть пирогов с творогом из сыворотки из-под простокваши.
О всем о том около кола колокола звоном раззванивали, да так, что даже Константин — зальцбуржский бесперспективняк из-под бронетранспортера констатировал: как все колокола не переколоколовать, не перевыколоколовать, так и всех скороговорок не перескороговорить, не перевыскороговорить. Но попытка — не пытка!
This is wow
On Thursday the fourth, at four and a quarter o'clock, the Ligurian traffic controller was regulating in Liguria, but thirty-three ships maneuvered, maneuvered, and never fished out. And then the protocol about the protocol was recorded by the protocol how the interviewer interviewed the Ligurian traffic controller spokenly, but not purely reported, but reported so much about the soggy weather that, so that the incident did not become a contender for a judicial precedent, the Ligurian traffic controller acclimatized in the unconstitutional Constantinople. shouted to the Turk, who had been roughly smoked with a pipe: don't smoke, Turk, a pipe, buy a rush bale better, buy a rush bale better, or else a bombardier from Brandeburg will come and bombard him with bombs for the fact that some black-snout dug up half of his yard with a snout, dug and blew it up; but in fact the Turk was not in business.
Yes, and Klara-kralja at that time sneaked to the chest, while Karl stole corals from Klara, for which Klara stole a clarinet from Karl, and then these two thieves stole firewood in the courtyard of the tarry widow Varvara. But it’s not a sin - not laughter - not to put it in a nut: about Clara and Karl in the darkness, all the crayfish were noisy in the fight, so the thieves were not up to the bombardier, but also not to the tar widow, and not to the tar children. But the angry widow put firewood into the shed: once firewood, two firewood, three firewood - all the firewood did not fit, and two lumberjacks, two woodcutters-woodcutters for the sentimental Varvara pushed the firewood out wide of the yard back to the wood yard, where the heron was stunted, the heron was drying up, died.
The heron's chicken tenaciously clung to the chain; the good fellow against the sheep, and against the good fellow the sheep itself, which Senya carries hay in the sleigh, then Senka carries Sonya with Sanka on a sled: the sleigh - gallop, Senka - in the side, Sonya - in the forehead, everything - in a snowdrift, and from there only with a hat of cones knocked down. Then Sasha went along the highway, Sasha found Sasha on the highway. Sonya - Sashka's girlfriend walked along the highway and sucked drying, and besides, Sonya-turntable also had three cheesecakes in her mouth - exactly in a honey cake, but she had no time for a honey cake - Sonya and with cheesecakes in her mouth the sexton will overdid it, ground beetle, buzzing, but spinning.
I was at Frol's - Frol lied about the Lavra, she would go to the Lavra against Frol Lavra, he would lie that - a sergeant with a sergeant, a captain with a captain, a snake - a snake, a hedgehog - a hedgehog, and his high-ranking guest took away a cane, and soon again five guys they ate five and a half again four lentils without a wormhole, and one thousand six hundred and sixty-six pies with curd cheese made from curdled milk.
The bells rang out about everything about the stake, so much so that even Konstantin, the unpromising Salzburg man from under the armored personnel carrier, stated: just as all the bells cannot be re-belled, not re-punched, so all tongue twisters cannot be re-negotiated, not re-negotiated. But trying is not torture!
On Thursday the fourth, at four and a quarter o'clock, the Ligurian traffic controller was regulating in Liguria, but thirty-three ships maneuvered, maneuvered, and never fished out. And then the protocol about the protocol was recorded by the protocol how the interviewer interviewed the Ligurian traffic controller spokenly, but not purely reported, but reported so much about the soggy weather that, so that the incident did not become a contender for a judicial precedent, the Ligurian traffic controller acclimatized in the unconstitutional Constantinople. shouted to the Turk, who had been roughly smoked with a pipe: don't smoke, Turk, a pipe, buy a rush bale better, buy a rush bale better, or else a bombardier from Brandeburg will come and bombard him with bombs for the fact that some black-snout dug up half of his yard with a snout, dug and blew it up; but in fact the Turk was not in business.
Yes, and Klara-kralja at that time sneaked to the chest, while Karl stole corals from Klara, for which Klara stole a clarinet from Karl, and then these two thieves stole firewood in the courtyard of the tarry widow Varvara. But it’s not a sin - not laughter - not to put it in a nut: about Clara and Karl in the darkness, all the crayfish were noisy in the fight, so the thieves were not up to the bombardier, but also not to the tar widow, and not to the tar children. But the angry widow put firewood into the shed: once firewood, two firewood, three firewood - all the firewood did not fit, and two lumberjacks, two woodcutters-woodcutters for the sentimental Varvara pushed the firewood out wide of the yard back to the wood yard, where the heron was stunted, the heron was drying up, died.
The heron's chicken tenaciously clung to the chain; the good fellow against the sheep, and against the good fellow the sheep itself, which Senya carries hay in the sleigh, then Senka carries Sonya with Sanka on a sled: the sleigh - gallop, Senka - in the side, Sonya - in the forehead, everything - in a snowdrift, and from there only with a hat of cones knocked down. Then Sasha went along the highway, Sasha found Sasha on the highway. Sonya - Sashka's girlfriend walked along the highway and sucked drying, and besides, Sonya-turntable also had three cheesecakes in her mouth - exactly in a honey cake, but she had no time for a honey cake - Sonya and with cheesecakes in her mouth the sexton will overdid it, ground beetle, buzzing, but spinning.
I was at Frol's - Frol lied about the Lavra, she would go to the Lavra against Frol Lavra, he would lie that - a sergeant with a sergeant, a captain with a captain, a snake - a snake, a hedgehog - a hedgehog, and his high-ranking guest took away a cane, and soon again five guys they ate five and a half again four lentils without a wormhole, and one thousand six hundred and sixty-six pies with curd cheese made from curdled milk.
The bells rang out about everything about the stake, so much so that even Konstantin, the unpromising Salzburg man from under the armored personnel carrier, stated: just as all the bells cannot be re-belled, not re-punched, so all tongue twisters cannot be re-negotiated, not re-negotiated. But trying is not torture!
У записи 13 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Евстигнеева
