Петроградские строфы
Посвящается Петербургу
...Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Арсений Тарковский
Смотри, как им светло, они рисуют жизнь свою
На стенке за стеклом.
Борис Гребенщиков
Сороковой совсем пустой.
Он едет через мост, и дальше.
И нет ни зависти, ни фальши,
А лишь мотив его простой.
Он едет через мост, туда,
Где общежитие у мамы,
Пересекая панорамы,
Перетекая в провода.
Потом из влажной тишины
Рождается другой, усталый,
Проносится над Невкой Малой,
Пронизывая чьи-то сны,
Заглядывает в окна и
Проскальзывает по Песочной,
Здоровается с водосточной,
Кивком встречает фонари.
Но на дворе сентябрь, и вот,
В надежде спрятаться от ветра
И сузить горизонт до метра,
Направив взгляд наоборот --
Как всяк, кто любит на ходу
Переменять маршрут прогулок,
Он вдруг ныряет в переулок,
Где я опять чего-то жду.
Где я рассматриваю дом,
В котором был два раза прежде:
Ходил к Любви, а не к Надежде,
Софию бросив за углом.
И с этой лестницы - нырял
С закрытыми глазами в ливень...
Судьба брала меня на бивень
И относила на вокзал.
Ещё один сороковой --
В другую сторону, навстречу,
Как будто памяти предтеча,
Как будто времени конвой.
Я знал, что это всё во сне.
Что, руку протянув, я треснусь
О ту зеркальную поверхность,
Которую не видно мне.
Там - жизнь течёт, как и текла,
И каждый день её чудесен,
И слышны овердрайвы песен
Из-за зеркального стекла.
Вот арка, угол и фасад.
Балкон, с которого облаян
Из-за зеркального стекла я
Пятьсот сороковых назад.
И вот, в зеркальной тишине,
Из-за угла выходит пара,
Едва касаясь тротуара,
Беззвучно, как на глубине.
Смотри, как им светло! Смотри,
Как тонко им и как безвесно.
Здесь только им одним известно,
О чём скучают фонари.
И в ногу с Невкой жизнь течёт,
И каждый день её оплачен.
Ах, только бы он был удачен!
Как жаль, что я не звездочёт.
Там дальше мост. Проспект. Река.
И остров Каменный притихший --
Приют шальных четверостиший,
Сбежавших из-под седока.
Там, помню - Лопухинский сад.
А там - Крестовский и Елагин...
И в голове, как на бумаге,
Кружочки-чёрточки стоят.
Сороковой совсем пустой.
Он едет через мост, и дальше.
И нет ни зависти, ни фальши,
А лишь мотив его простой.
Я для него теперь как свой.
"Что, отвезёшь до Чёрной Речки?"
И он искрит из-под уздечки.
Пора. Сажусь в сороковой.
октябрь 2010 - февраль 2011 г.
Москва, Новгород.
Редактировал в октябре 2011 г.
Посвящается Петербургу
...Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Арсений Тарковский
Смотри, как им светло, они рисуют жизнь свою
На стенке за стеклом.
Борис Гребенщиков
Сороковой совсем пустой.
Он едет через мост, и дальше.
И нет ни зависти, ни фальши,
А лишь мотив его простой.
Он едет через мост, туда,
Где общежитие у мамы,
Пересекая панорамы,
Перетекая в провода.
Потом из влажной тишины
Рождается другой, усталый,
Проносится над Невкой Малой,
Пронизывая чьи-то сны,
Заглядывает в окна и
Проскальзывает по Песочной,
Здоровается с водосточной,
Кивком встречает фонари.
Но на дворе сентябрь, и вот,
В надежде спрятаться от ветра
И сузить горизонт до метра,
Направив взгляд наоборот --
Как всяк, кто любит на ходу
Переменять маршрут прогулок,
Он вдруг ныряет в переулок,
Где я опять чего-то жду.
Где я рассматриваю дом,
В котором был два раза прежде:
Ходил к Любви, а не к Надежде,
Софию бросив за углом.
И с этой лестницы - нырял
С закрытыми глазами в ливень...
Судьба брала меня на бивень
И относила на вокзал.
Ещё один сороковой --
В другую сторону, навстречу,
Как будто памяти предтеча,
Как будто времени конвой.
Я знал, что это всё во сне.
Что, руку протянув, я треснусь
О ту зеркальную поверхность,
Которую не видно мне.
Там - жизнь течёт, как и текла,
И каждый день её чудесен,
И слышны овердрайвы песен
Из-за зеркального стекла.
Вот арка, угол и фасад.
Балкон, с которого облаян
Из-за зеркального стекла я
Пятьсот сороковых назад.
И вот, в зеркальной тишине,
Из-за угла выходит пара,
Едва касаясь тротуара,
Беззвучно, как на глубине.
Смотри, как им светло! Смотри,
Как тонко им и как безвесно.
Здесь только им одним известно,
О чём скучают фонари.
И в ногу с Невкой жизнь течёт,
И каждый день её оплачен.
Ах, только бы он был удачен!
Как жаль, что я не звездочёт.
Там дальше мост. Проспект. Река.
И остров Каменный притихший --
Приют шальных четверостиший,
Сбежавших из-под седока.
Там, помню - Лопухинский сад.
А там - Крестовский и Елагин...
И в голове, как на бумаге,
Кружочки-чёрточки стоят.
Сороковой совсем пустой.
Он едет через мост, и дальше.
И нет ни зависти, ни фальши,
А лишь мотив его простой.
Я для него теперь как свой.
"Что, отвезёшь до Чёрной Речки?"
И он искрит из-под уздечки.
Пора. Сажусь в сороковой.
октябрь 2010 - февраль 2011 г.
Москва, Новгород.
Редактировал в октябре 2011 г.
Petrograd stanzas
Dedicated to St. Petersburg
... I ran down a step and led
Through wet lilacs to your domain
On the other side of the mirrored glass.
Arseny Tarkovsky
See how light it is for them, they paint their lives
On the wall behind the glass.
Boris Grebenshchikov
The fortieth is completely empty.
He rides across the bridge and beyond.
And there is no envy or falsehood,
But his motive is simple.
He rides across the bridge, there,
Where is mom's dorm,
Crossing the panoramas
Flowing into wires.
Then out of the wet silence
Another is born, tired
Sweeps over Malaya Nevka,
Pervading someone's dreams
Looks in the windows and
Slips along Sandy,
Greets the gutter
He nods to the lanterns.
But it's September, and now,
Hoping to hide from the wind
And narrow the horizon to a meter
Looking the other way around -
Like anyone who loves on the go
Change the route of walks,
He suddenly dives into an alley
Where I'm waiting for something again.
Where I look at home
In which he was twice before:
I went to Love, not to Hope,
Sophia is thrown around the corner.
And from this ladder - dived
With closed eyes in the downpour ...
Fate took me to the tusk
And carried it to the station.
Another fortieth -
In the other direction, towards,
As if the memory of the forerunner,
As if the convoy time.
I knew it was all in a dream.
That, reaching out my hand, I will crack
On that mirror surface
That I can't see
There - life flows, as it did,
And every day is wonderful
And the overdrive of songs is heard
Because of the mirrored glass.
Here is the arch, corner and facade.
Balcony from which barking
Because of the mirrored glass I
Five hundred and forties ago.
And so, in the silence of the mirror,
Steam comes out from around the corner
Barely touching the sidewalk
Silently, as in the depths.
See how light it is for them! Look,
How subtle to them and how weightless.
Here only they know
What lanterns miss.
And life flows in step with Nevka,
And every day it is paid.
Oh, if only he was lucky!
What a pity I'm not a stargazer.
There is a bridge there. Avenue. River.
And the Stone Island is quiet -
Shelter of crazy quatrains
Escaped from the rider.
There, I remember - the Lopukhinsky garden.
And there - Krestovsky and Elagin ...
And in my head, as on paper,
The dash circles stand.
The fortieth is completely empty.
He rides across the bridge and beyond.
And there is neither envy nor falsehood,
But his motive is simple.
I am now like mine for him.
"What, will you take it to the Black River?"
And it sparks from under the bridle.
It's time. I sit in forties.
October 2010 - February 2011
Moscow, Novgorod.
Edited in October 2011
Dedicated to St. Petersburg
... I ran down a step and led
Through wet lilacs to your domain
On the other side of the mirrored glass.
Arseny Tarkovsky
See how light it is for them, they paint their lives
On the wall behind the glass.
Boris Grebenshchikov
The fortieth is completely empty.
He rides across the bridge and beyond.
And there is no envy or falsehood,
But his motive is simple.
He rides across the bridge, there,
Where is mom's dorm,
Crossing the panoramas
Flowing into wires.
Then out of the wet silence
Another is born, tired
Sweeps over Malaya Nevka,
Pervading someone's dreams
Looks in the windows and
Slips along Sandy,
Greets the gutter
He nods to the lanterns.
But it's September, and now,
Hoping to hide from the wind
And narrow the horizon to a meter
Looking the other way around -
Like anyone who loves on the go
Change the route of walks,
He suddenly dives into an alley
Where I'm waiting for something again.
Where I look at home
In which he was twice before:
I went to Love, not to Hope,
Sophia is thrown around the corner.
And from this ladder - dived
With closed eyes in the downpour ...
Fate took me to the tusk
And carried it to the station.
Another fortieth -
In the other direction, towards,
As if the memory of the forerunner,
As if the convoy time.
I knew it was all in a dream.
That, reaching out my hand, I will crack
On that mirror surface
That I can't see
There - life flows, as it did,
And every day is wonderful
And the overdrive of songs is heard
Because of the mirrored glass.
Here is the arch, corner and facade.
Balcony from which barking
Because of the mirrored glass I
Five hundred and forties ago.
And so, in the silence of the mirror,
Steam comes out from around the corner
Barely touching the sidewalk
Silently, as in the depths.
See how light it is for them! Look,
How subtle to them and how weightless.
Here only they know
What lanterns miss.
And life flows in step with Nevka,
And every day it is paid.
Oh, if only he was lucky!
What a pity I'm not a stargazer.
There is a bridge there. Avenue. River.
And the Stone Island is quiet -
Shelter of crazy quatrains
Escaped from the rider.
There, I remember - the Lopukhinsky garden.
And there - Krestovsky and Elagin ...
And in my head, as on paper,
The dash circles stand.
The fortieth is completely empty.
He rides across the bridge and beyond.
And there is neither envy nor falsehood,
But his motive is simple.
I am now like mine for him.
"What, will you take it to the Black River?"
And it sparks from under the bridle.
It's time. I sit in forties.
October 2010 - February 2011
Moscow, Novgorod.
Edited in October 2011
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Илья Попов
