Я прощалась с Киевом, понимая, что прощаюсь с ним навсегда. Так договариваются созвониться в конце неудачного свидания, заранее понимая, что никто никому звонить не будет. Так обмениваются номерами в поездах или клубах, чтобы стереть его из памяти телефона через несколько дней.
За эту неделю я исходила, исследовала, выпила весь город до капли, - и он не пустил меня дальше. Показал всю наружнюю красоту - и не позволил войти глубже, не подался бедрами мне навстречу, не дал почувствовать душу.
Даже Москва, которую я не слишком жалую, что взаимно, однажды подпустила меня к себе, позволила уйти с шумных улиц, завертела-закружила солнечными сонными переулками, и, сидя на каменной кромке Патриаршего пруда, я вдруг почувствовала дыхание города.
С Киевом подобного не произошло, он счел меня одной из многочисленных надоедливых туристок и раскрываться не захотел. А значит, мне там больше делать нечего. Наверное я вернусь туда еще раз, но пройдет не год, не два и не пять. И я буду уже совсем другой.
В день отъезда погода испортилась, было мрачно и холодно. Я доехала до вокзала, вышла на платформу за 20 минут до отправления - поезд еще не подали. На платформе волновались бабушки, били копытом и в беспокойстве толкали всех своими котомками. Наконец поезд подали, и бабки, расталкивая друг друга, ринулись к вагону. Я без энтузиазма смотрела на эту возню, подозревая, что они окажутся моими соседями. Но поначалу все складывалось неплохо: рядом со мной ехали две девушки и очень толстая тетя с сумкой, на которой было написано "Гербалайф" (видимо,тетю наняли конкуренты этой конторы, чтобы она своим видом ее дискредитировала). Позже тетя поразила меня тем,что пошла клянчить горбушку хлеба у мужчин с боковых полок...
Через полчаса одна из девушек вышла, и ее место заняла бабка из преисподней. Сначала она 20 минут пристраивала свои пожитки под полкой, мешая всем, потом громким визгливым голосом начала вести великосветские беседы с гербалайфщицей. Самым печальным было то, что религиозные, моральные или иные убеждения не позволяли этой старой ведьме мыться перед дорогой (а может и в принципе), и путь домой был непрост и ароматен.
Ночь прошла не менее весело, толстая негодяйка из гербалайфа забралась на свою полку и принялась шуршать пакетиком и что-то втихаря поджирать, заодно сожрав и весь мой сон...
Петербург встретил меня хмуро, обнял холодными лапами, ворчливо спросил: "Ну, нагулялась?"
За эту неделю я исходила, исследовала, выпила весь город до капли, - и он не пустил меня дальше. Показал всю наружнюю красоту - и не позволил войти глубже, не подался бедрами мне навстречу, не дал почувствовать душу.
Даже Москва, которую я не слишком жалую, что взаимно, однажды подпустила меня к себе, позволила уйти с шумных улиц, завертела-закружила солнечными сонными переулками, и, сидя на каменной кромке Патриаршего пруда, я вдруг почувствовала дыхание города.
С Киевом подобного не произошло, он счел меня одной из многочисленных надоедливых туристок и раскрываться не захотел. А значит, мне там больше делать нечего. Наверное я вернусь туда еще раз, но пройдет не год, не два и не пять. И я буду уже совсем другой.
В день отъезда погода испортилась, было мрачно и холодно. Я доехала до вокзала, вышла на платформу за 20 минут до отправления - поезд еще не подали. На платформе волновались бабушки, били копытом и в беспокойстве толкали всех своими котомками. Наконец поезд подали, и бабки, расталкивая друг друга, ринулись к вагону. Я без энтузиазма смотрела на эту возню, подозревая, что они окажутся моими соседями. Но поначалу все складывалось неплохо: рядом со мной ехали две девушки и очень толстая тетя с сумкой, на которой было написано "Гербалайф" (видимо,тетю наняли конкуренты этой конторы, чтобы она своим видом ее дискредитировала). Позже тетя поразила меня тем,что пошла клянчить горбушку хлеба у мужчин с боковых полок...
Через полчаса одна из девушек вышла, и ее место заняла бабка из преисподней. Сначала она 20 минут пристраивала свои пожитки под полкой, мешая всем, потом громким визгливым голосом начала вести великосветские беседы с гербалайфщицей. Самым печальным было то, что религиозные, моральные или иные убеждения не позволяли этой старой ведьме мыться перед дорогой (а может и в принципе), и путь домой был непрост и ароматен.
Ночь прошла не менее весело, толстая негодяйка из гербалайфа забралась на свою полку и принялась шуршать пакетиком и что-то втихаря поджирать, заодно сожрав и весь мой сон...
Петербург встретил меня хмуро, обнял холодными лапами, ворчливо спросил: "Ну, нагулялась?"
I said goodbye to Kiev, realizing that I say goodbye to it forever. So they agree to call at the end of an unsuccessful date, realizing in advance that no one will call anyone. So they exchange numbers on trains or clubs in order to erase it from the phone's memory in a few days.
During this week, I went, explored, drank the whole city to a drop, and he did not let me go further. He showed all the outer beauty - and did not allow me to go deeper, did not lean his hips towards me, did not let me feel the soul.
Even Moscow, which I do not regret too much for mutually, once allowed me to come to her, allowed me to leave the noisy streets, whirled around in sunny sleepy lanes, and, sitting on the stone edge of the Patriarch's Pond, I suddenly felt the breath of the city.
This did not happen with Kiev, he considered me one of the many annoying tourists and did not want to open up. So, I have nothing else to do there. I will probably go back there again, but not a year, not two or five will pass. And I will be completely different.
On the day of departure, the weather turned bad, it was gloomy and cold. I got to the station, got out on the platform 20 minutes before departure - the train had not yet arrived. On the platform, the grandmothers were worried, kicked and shoved everyone with their knapsacks in anxiety. Finally the train was brought in, and the grandmothers, pushing each other, rushed to the car. I looked at this fuss with no enthusiasm, suspecting that they would turn out to be my neighbors. But at first everything went well: next to me were two girls and a very fat aunt with a bag on which was written "Herbalife" (apparently, the aunt was hired by the competitors of this office to discredit her with her appearance). Later, my aunt struck me by going to beg for a crust of bread from the men from the side shelves ...
Half an hour later, one of the girls came out, and her place was taken by the grandmother from the underworld. At first, for 20 minutes, she attached her belongings under the shelf, interfering with everyone, then in a loud shrill voice she began to conduct high-society conversations with the Herbalife. The saddest thing was that religious, moral or other convictions did not allow this old witch to wash before the road (and maybe in principle), and the way home was not easy and fragrant.
The night passed no less merrily, a fat villain from Herbalife climbed onto her shelf and began to rustle with a bag and eat something on the sly, at the same time devouring all my sleep ...
Petersburg greeted me gloomily, embraced me with cold paws, grumpily asked: "Well, have you walked around?"
During this week, I went, explored, drank the whole city to a drop, and he did not let me go further. He showed all the outer beauty - and did not allow me to go deeper, did not lean his hips towards me, did not let me feel the soul.
Even Moscow, which I do not regret too much for mutually, once allowed me to come to her, allowed me to leave the noisy streets, whirled around in sunny sleepy lanes, and, sitting on the stone edge of the Patriarch's Pond, I suddenly felt the breath of the city.
This did not happen with Kiev, he considered me one of the many annoying tourists and did not want to open up. So, I have nothing else to do there. I will probably go back there again, but not a year, not two or five will pass. And I will be completely different.
On the day of departure, the weather turned bad, it was gloomy and cold. I got to the station, got out on the platform 20 minutes before departure - the train had not yet arrived. On the platform, the grandmothers were worried, kicked and shoved everyone with their knapsacks in anxiety. Finally the train was brought in, and the grandmothers, pushing each other, rushed to the car. I looked at this fuss with no enthusiasm, suspecting that they would turn out to be my neighbors. But at first everything went well: next to me were two girls and a very fat aunt with a bag on which was written "Herbalife" (apparently, the aunt was hired by the competitors of this office to discredit her with her appearance). Later, my aunt struck me by going to beg for a crust of bread from the men from the side shelves ...
Half an hour later, one of the girls came out, and her place was taken by the grandmother from the underworld. At first, for 20 minutes, she attached her belongings under the shelf, interfering with everyone, then in a loud shrill voice she began to conduct high-society conversations with the Herbalife. The saddest thing was that religious, moral or other convictions did not allow this old witch to wash before the road (and maybe in principle), and the way home was not easy and fragrant.
The night passed no less merrily, a fat villain from Herbalife climbed onto her shelf and began to rustle with a bag and eat something on the sly, at the same time devouring all my sleep ...
Petersburg greeted me gloomily, embraced me with cold paws, grumpily asked: "Well, have you walked around?"
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юля Лучшаявссср
