Блокадные стихи Геннадия Гора
Лежу с женой вдвоем в квартире,
Да стол, да стул, да лампа,
Да книги на полу.
И нет уж никого. Лицо жены. Открытый рот.
Глаза закрытые глядят.
Но где же то живое, робкое? Где милое?
Людмила где? Людмила!
Я кричу во сне и так. Но нет жены.
Рука, нога, да рот.
Еще беременный живот,
Да крик зловещий в животе,
Да сын иль дочь, что не родятся.
И не поднять мне рук и ног,
Не унести. Она лежит и я лежу.
Она не спит и я не сплю.
И друг на друга мы глядим
И ждем.
Я жду, когда пойдет трамвай,
Придет весна, придет трава,
Нас унесут и похоронят.
И буду лживый и живой
В могиле с мертвою женой
Вдвоем, втроем и на полу не будет книг.
Не будет лампы. Но буду думать я —
Где ты? И что такое тут лежит?
Чья рука? Чья нога? Моя? Твоя?
И буду лживый и живой
В могиле с милою женой.
Вдвоем я буду как сейчас.
В квартире тускло. Я сижу.
Гляжу на мертвую жену.
Нога в могиле. А рукою
Она не трогает меня. Рука в раю
И взгляд угас. И рот уже отъели крысы.
Но вот нешумною рекою
Потекли. И снится лето. Я с женою
Вдвоем, втроем течем
Бежим, струимся. Но входит дворник.
Нас несут в подвал. И я кричу:
— Живой! Живой!
Но мне не верят. А жены уж нет.
Давно растаял рот. Скелет
И я вдвоем, втроем течем, несемся.
И нет квартиры.
Лишь лампа гаснет, то горит,
Да дворник спит не умолкая.
Июль 1942
Лежу с женой вдвоем в квартире,
Да стол, да стул, да лампа,
Да книги на полу.
И нет уж никого. Лицо жены. Открытый рот.
Глаза закрытые глядят.
Но где же то живое, робкое? Где милое?
Людмила где? Людмила!
Я кричу во сне и так. Но нет жены.
Рука, нога, да рот.
Еще беременный живот,
Да крик зловещий в животе,
Да сын иль дочь, что не родятся.
И не поднять мне рук и ног,
Не унести. Она лежит и я лежу.
Она не спит и я не сплю.
И друг на друга мы глядим
И ждем.
Я жду, когда пойдет трамвай,
Придет весна, придет трава,
Нас унесут и похоронят.
И буду лживый и живой
В могиле с мертвою женой
Вдвоем, втроем и на полу не будет книг.
Не будет лампы. Но буду думать я —
Где ты? И что такое тут лежит?
Чья рука? Чья нога? Моя? Твоя?
И буду лживый и живой
В могиле с милою женой.
Вдвоем я буду как сейчас.
В квартире тускло. Я сижу.
Гляжу на мертвую жену.
Нога в могиле. А рукою
Она не трогает меня. Рука в раю
И взгляд угас. И рот уже отъели крысы.
Но вот нешумною рекою
Потекли. И снится лето. Я с женою
Вдвоем, втроем течем
Бежим, струимся. Но входит дворник.
Нас несут в подвал. И я кричу:
— Живой! Живой!
Но мне не верят. А жены уж нет.
Давно растаял рот. Скелет
И я вдвоем, втроем течем, несемся.
И нет квартиры.
Лишь лампа гаснет, то горит,
Да дворник спит не умолкая.
Июль 1942
Blockade poems by Gennady Gore
I lie with my wife alone in the apartment,
Yes table, yes chair, yes lamp,
Yes, books on the floor.
And there is no one. The face of his wife. Open mouth.
Eyes closed looking.
But where is the living, timid? Where is the cute?
Lyudmila where? Lyudmila!
I scream in a dream and so. But no wife.
Arm, leg, mouth.
Still pregnant belly,
Yea a sinister cry in the stomach
Yes son il daughter, that will not be born.
And don't lift my arms and legs,
Do not carry. She lies and I lie.
She does not sleep and I do not sleep.
And we look at each other
And wait.
I'm waiting for the tram to go,
Spring will come, grass will come,
We will be carried away and buried.
And I will be deceitful and alive
In the grave with a dead wife
Together, three together and on the floor there will be no books.
There will be no lamp. But I will think -
Where are you? And what is lying here?
Whose hand? Whose leg? My? Is yours
And I will be deceitful and alive
In the grave with my dear wife.
Together I will be as it is now.
The apartment is dim. I am sitting.
I look at the dead wife.
Foot in the grave. A hand
She does not touch me. Hand in heaven
And the look faded. And the rats already ate their mouths.
But here is a quiet river
Flowed. And dreams of summer. I'm with my wife
Two, three are leaking
We run, we stream. But the janitor enters.
We are carried to the basement. And I scream:
- Alive! Alive!
But I do not believe. And my wife is gone.
Mouth melted long ago. Skeleton
And I together, three flow, rush.
And there is no apartment.
Only the lamp goes out, it burns,
Yes, the janitor sleeps without stopping.
July 1942
I lie with my wife alone in the apartment,
Yes table, yes chair, yes lamp,
Yes, books on the floor.
And there is no one. The face of his wife. Open mouth.
Eyes closed looking.
But where is the living, timid? Where is the cute?
Lyudmila where? Lyudmila!
I scream in a dream and so. But no wife.
Arm, leg, mouth.
Still pregnant belly,
Yea a sinister cry in the stomach
Yes son il daughter, that will not be born.
And don't lift my arms and legs,
Do not carry. She lies and I lie.
She does not sleep and I do not sleep.
And we look at each other
And wait.
I'm waiting for the tram to go,
Spring will come, grass will come,
We will be carried away and buried.
And I will be deceitful and alive
In the grave with a dead wife
Together, three together and on the floor there will be no books.
There will be no lamp. But I will think -
Where are you? And what is lying here?
Whose hand? Whose leg? My? Is yours
And I will be deceitful and alive
In the grave with my dear wife.
Together I will be as it is now.
The apartment is dim. I am sitting.
I look at the dead wife.
Foot in the grave. A hand
She does not touch me. Hand in heaven
And the look faded. And the rats already ate their mouths.
But here is a quiet river
Flowed. And dreams of summer. I'm with my wife
Two, three are leaking
We run, we stream. But the janitor enters.
We are carried to the basement. And I scream:
- Alive! Alive!
But I do not believe. And my wife is gone.
Mouth melted long ago. Skeleton
And I together, three flow, rush.
And there is no apartment.
Only the lamp goes out, it burns,
Yes, the janitor sleeps without stopping.
July 1942
У записи 8 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Беляев
