Незнакомка
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
А. Блок
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
А. Блок
Stranger
In the evenings over the restaurants
The hot air is wild and deaf,
And ruled by drunken shouts
Spring and pernicious spirit.
Away over the dust of the lane,
Over the boredom of country cottages,
A little golden pretzel bakery,
And there is a baby crying.
And every evening, behind barriers,
Littering the pots,
Among the ditches are walking with ladies
Tested wits.
Over the lake the oarlocks creak
And there is a female scream,
And in the sky, everything accustomed
Pointlessly crooked disc.
And every evening is the only friend
Reflected in my glass
And moisture tart and mysterious
Like me, humble and stunned.
And next to the adjacent tables
Footmen sleepy stick up,
And drunkards with rabbit eyes
“In vino veritas!” * Shout.
And every evening, at the appointed hour
(Or is it just a dream for me?)
Girl camp silks seized,
In the foggy window moves.
And slowly, passing between drunk,
Always without satellites, alone
Breathing spirits and mists,
She sits by the window.
And blow ancient beliefs
Her elastic silks,
And a hat with mourning feathers,
And in the rings narrow hand.
And strange closeness chained,
I look behind the dark veil,
And I see the coast enchanted
And enchanted distance.
Deaf secrets are entrusted to me,
Someone handed me a sun
And all the souls of my bend
Pierced tart wine.
And ostrich feathers bowed
In my brain swing,
And the eyes are blue bottomless
Blossom on the far shore.
In my soul lies a treasure
And the key is entrusted only to me!
You're right, you drunk monster!
I know: the truth is in wine.
A. Block
In the evenings over the restaurants
The hot air is wild and deaf,
And ruled by drunken shouts
Spring and pernicious spirit.
Away over the dust of the lane,
Over the boredom of country cottages,
A little golden pretzel bakery,
And there is a baby crying.
And every evening, behind barriers,
Littering the pots,
Among the ditches are walking with ladies
Tested wits.
Over the lake the oarlocks creak
And there is a female scream,
And in the sky, everything accustomed
Pointlessly crooked disc.
And every evening is the only friend
Reflected in my glass
And moisture tart and mysterious
Like me, humble and stunned.
And next to the adjacent tables
Footmen sleepy stick up,
And drunkards with rabbit eyes
“In vino veritas!” * Shout.
And every evening, at the appointed hour
(Or is it just a dream for me?)
Girl camp silks seized,
In the foggy window moves.
And slowly, passing between drunk,
Always without satellites, alone
Breathing spirits and mists,
She sits by the window.
And blow ancient beliefs
Her elastic silks,
And a hat with mourning feathers,
And in the rings narrow hand.
And strange closeness chained,
I look behind the dark veil,
And I see the coast enchanted
And enchanted distance.
Deaf secrets are entrusted to me,
Someone handed me a sun
And all the souls of my bend
Pierced tart wine.
And ostrich feathers bowed
In my brain swing,
And the eyes are blue bottomless
Blossom on the far shore.
In my soul lies a treasure
And the key is entrusted only to me!
You're right, you drunk monster!
I know: the truth is in wine.
A. Block
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Полина Шпотаковская
