Блокада
"...Сначала люди старались не опускаться, но чем дальше, тем меньше их интересовало, во что одеты, как выглядят. Вот чем характерна блокада? Был системный распад. Положим, человек хотел быть умытым, но — где взять воду? И как ее согреть? Ведь не работает водопровод. И нет топлива. И в доме плюс три градуса. Попробуй раздеться, помыться. И это не сегодня и не завтра, а каждый день. Плюс три. Причем хорошо, если плюс, а ведь бывала и минусовая температура. Люди надевали на себя пальто, несколько шапок — ничего не спасало. Есть такой термодинамический закон, который отметили блокадники: сколько времени в человека входит холод, столько он и выходит. Холод входил четыре-пять месяцев в году, а выходил, получается, все лето. Сейчас это может вызвать удивление, а в блокадном Ленинграде женщина, одетая в августе в полушубок, была нормальным явлением. А почему бы не носить одеяла поверх полушубков? Или не надевать валенки прямо на боты? Почему нет? Или вот — красивое пальто. У горожан была приличная одежда, но надевали почему-то самое тряпье. Об этом не раз мне говорили блокадники — и сами удивлялись, отчего так. А правда в том, что люди понимали: никакое платье, никакое пальто не сделает их красивыми. Вы представляете себе, что такое блокадные лица после цинги? Лица с язвами, с фурункулами, с отеками? И вот наденет женщина красивое пальто — и куда она в нем отправится, когда у нее отекшее лицо, изъеденное язвами? Причем отеки были не самым страшным явлением. Куда страшнее было опухание. Почему, кстати, опухали? Многие связывали это с тем, что все абсолютно размачивалось в воде. Вот, положим, 150-граммовый кусок хлеба — что это? Съел его за минуту — и нет его. А разведешь его в воде, и кажется, будто это большая тарелка супа. А еще пили кипяток. Обязательно с солью. Считалось, что в отсутствие витаминов соль — какой-никакой минерал. Но вы сами знаете, какими бывают последствия злоупотребления солью. То есть много объяснений опуханию, но итог один: сначала опухали ноги, потом голова — так, что глаза не видели. Уж не буду деликатные детали приводить, объясняя, что конкретно опухало сильнее, — человек опухал весь. И вот он видит, с каким ужасом смотрят на него прохожие, и понимает, что ему уже все равно. И зачем тогда следить за собой, зачем мыться? Разбухал даже язык, и речь становилась замедленной — это во многих дневниках было зафиксировано, — как будто человек что-то долго-долго припоминает в разговоре. Разбухший язык (тоже последствие цинги) — это когда кислое кажется сладким, сладкое — соленым. Цинга со страшной силой обнаружилась весной 1942-го. С ней пытались бороться в том числе употреблением напитка из хвои. Но понимаете, на голодный желудок напиток из хвои… Было такое выражение — я заранее прошу простить меня, но, говоря о блокаде, нельзя обойтись без некоторого натурализма — «вылетели три дня в трубу». Некоторые, конечно, были уверены в чудодейственности этого напитка: вот я его выпью, и мне станет получше. И пили-пили-пили. И — распухали. А цинга ползла по телу такими пятнышками фиолетового оттенка (хотя разные были оттенки), и никакая хвоя не могла заставить эти пятнышки исчезнуть. Зато исчезала брезгливость. Говорить об этом тяжело, но понятно же: чтобы выжить, люди шли на все. И я даже не хочу говорить об этом, потому что у вас может появиться неверное впечатление о блокадниках… Но, к сожалению, где только не питались. Какие только суррогаты не использовались в еде. Жидкость для помывки стекол. Гуталин. Подошвы кожаные от сапог. Технический жир ужасный. Есть его было невозможно, но, как писал один блокадник, «сытный, подлюга, сытный». Вы понимаете? Технический жир для смазки механизмов. В некоторых домах ели даже фрагменты деталей — например, свиные валики от станков. И самое жуткое было то, что, прежде чем варить, их нужно было вымачивать в течение двух недель, иначе человек умирал в страшных мучениях от отравления. Сложнейший рецепт: сначала отмочить, потом заново замочить, потом варить, сливать, кипятить… А голодный человек — ну сколько он может на все на это смотреть? Иногда не выдерживали, съедали… И все кончалось страшно. Многие вспоминают, как, поголодав несколько месяцев, с восторгом описывали, какой вкусный столярный клей, как одной плитки на целую неделю хватило. А один человек описывал, как гуталином питался. Понятно, что это был самый плохой гуталин, сделанный из каких-то остатков костной муки каких-то рыб. И вот человек записал в дневнике: «Какая хорошая еда, гуталин. У меня и кожа глаже становится, не зря все ж для кожи его используют». Интересный момент: люди вели постоянные разговоры о еде. Огромное количество таких записей содержится в любом дневнике. Независимо от того, интеллигентный человек его писал или неинтеллигентный. У меня в книге есть отрывок: мать и дочь мечтают, что они будут есть после блокады. На этом воображаемом пиршественном столе чего только нет: и колбаса, и каша, и пирожки с тем, с третьим, с пятым, и картофель, лоснящийся маслом… Это страшный документ. Это показатель того, до чего доходили люди в блокадном Ленинграде.
"...Сначала люди старались не опускаться, но чем дальше, тем меньше их интересовало, во что одеты, как выглядят. Вот чем характерна блокада? Был системный распад. Положим, человек хотел быть умытым, но — где взять воду? И как ее согреть? Ведь не работает водопровод. И нет топлива. И в доме плюс три градуса. Попробуй раздеться, помыться. И это не сегодня и не завтра, а каждый день. Плюс три. Причем хорошо, если плюс, а ведь бывала и минусовая температура. Люди надевали на себя пальто, несколько шапок — ничего не спасало. Есть такой термодинамический закон, который отметили блокадники: сколько времени в человека входит холод, столько он и выходит. Холод входил четыре-пять месяцев в году, а выходил, получается, все лето. Сейчас это может вызвать удивление, а в блокадном Ленинграде женщина, одетая в августе в полушубок, была нормальным явлением. А почему бы не носить одеяла поверх полушубков? Или не надевать валенки прямо на боты? Почему нет? Или вот — красивое пальто. У горожан была приличная одежда, но надевали почему-то самое тряпье. Об этом не раз мне говорили блокадники — и сами удивлялись, отчего так. А правда в том, что люди понимали: никакое платье, никакое пальто не сделает их красивыми. Вы представляете себе, что такое блокадные лица после цинги? Лица с язвами, с фурункулами, с отеками? И вот наденет женщина красивое пальто — и куда она в нем отправится, когда у нее отекшее лицо, изъеденное язвами? Причем отеки были не самым страшным явлением. Куда страшнее было опухание. Почему, кстати, опухали? Многие связывали это с тем, что все абсолютно размачивалось в воде. Вот, положим, 150-граммовый кусок хлеба — что это? Съел его за минуту — и нет его. А разведешь его в воде, и кажется, будто это большая тарелка супа. А еще пили кипяток. Обязательно с солью. Считалось, что в отсутствие витаминов соль — какой-никакой минерал. Но вы сами знаете, какими бывают последствия злоупотребления солью. То есть много объяснений опуханию, но итог один: сначала опухали ноги, потом голова — так, что глаза не видели. Уж не буду деликатные детали приводить, объясняя, что конкретно опухало сильнее, — человек опухал весь. И вот он видит, с каким ужасом смотрят на него прохожие, и понимает, что ему уже все равно. И зачем тогда следить за собой, зачем мыться? Разбухал даже язык, и речь становилась замедленной — это во многих дневниках было зафиксировано, — как будто человек что-то долго-долго припоминает в разговоре. Разбухший язык (тоже последствие цинги) — это когда кислое кажется сладким, сладкое — соленым. Цинга со страшной силой обнаружилась весной 1942-го. С ней пытались бороться в том числе употреблением напитка из хвои. Но понимаете, на голодный желудок напиток из хвои… Было такое выражение — я заранее прошу простить меня, но, говоря о блокаде, нельзя обойтись без некоторого натурализма — «вылетели три дня в трубу». Некоторые, конечно, были уверены в чудодейственности этого напитка: вот я его выпью, и мне станет получше. И пили-пили-пили. И — распухали. А цинга ползла по телу такими пятнышками фиолетового оттенка (хотя разные были оттенки), и никакая хвоя не могла заставить эти пятнышки исчезнуть. Зато исчезала брезгливость. Говорить об этом тяжело, но понятно же: чтобы выжить, люди шли на все. И я даже не хочу говорить об этом, потому что у вас может появиться неверное впечатление о блокадниках… Но, к сожалению, где только не питались. Какие только суррогаты не использовались в еде. Жидкость для помывки стекол. Гуталин. Подошвы кожаные от сапог. Технический жир ужасный. Есть его было невозможно, но, как писал один блокадник, «сытный, подлюга, сытный». Вы понимаете? Технический жир для смазки механизмов. В некоторых домах ели даже фрагменты деталей — например, свиные валики от станков. И самое жуткое было то, что, прежде чем варить, их нужно было вымачивать в течение двух недель, иначе человек умирал в страшных мучениях от отравления. Сложнейший рецепт: сначала отмочить, потом заново замочить, потом варить, сливать, кипятить… А голодный человек — ну сколько он может на все на это смотреть? Иногда не выдерживали, съедали… И все кончалось страшно. Многие вспоминают, как, поголодав несколько месяцев, с восторгом описывали, какой вкусный столярный клей, как одной плитки на целую неделю хватило. А один человек описывал, как гуталином питался. Понятно, что это был самый плохой гуталин, сделанный из каких-то остатков костной муки каких-то рыб. И вот человек записал в дневнике: «Какая хорошая еда, гуталин. У меня и кожа глаже становится, не зря все ж для кожи его используют». Интересный момент: люди вели постоянные разговоры о еде. Огромное количество таких записей содержится в любом дневнике. Независимо от того, интеллигентный человек его писал или неинтеллигентный. У меня в книге есть отрывок: мать и дочь мечтают, что они будут есть после блокады. На этом воображаемом пиршественном столе чего только нет: и колбаса, и каша, и пирожки с тем, с третьим, с пятым, и картофель, лоснящийся маслом… Это страшный документ. Это показатель того, до чего доходили люди в блокадном Ленинграде.
Blockade
"... At first, people tried not to go down, but the further, the less they were interested in what they were wearing, how they looked. Is that what the blockade is characteristic of? There was a systemic decay. Let's say a person wanted to be washed, but - where to get water? And how After all, the water supply does not work. And there is no fuel. And the house is plus three degrees. Try to undress, wash. And this is not today or tomorrow, but every day. Plus three. And it's good if it's a plus, and in fact there was a minus temperature. People put on coats, a few hats - nothing saved. There is such a thermodynamic law, which was noted by the blockade: as long as the cold enters a person, so much it goes out. The cold came in four or five months a year, and it turns out, all summer. Now this may cause surprise, but in besieged Leningrad, a woman dressed in a sheepskin coat in August was a normal phenomenon. Why not wear blankets over sheepskin coats? Or don’t wear felt boots right on the boots? Why not? Or here - a beautiful coat . The townspeople had a flow clothes, but for some reason they wore the same rags. The blockademen told me about this more than once - and they themselves wondered why it was so. And the truth is that people understood that no dress, no coat would make them beautiful. Can you imagine what blockade people are after scurvy? Persons with ulcers, boils, edema? And now a woman will put on a beautiful coat - and where will she go in it when she has a swollen face, eaten by sores? Moreover, swelling was not the worst thing. The swelling was much worse. Why, by the way, were they swollen? Many attributed this to the fact that everything was absolutely soaked in water. Here, let's say, a 150-gram piece of bread - what is it? I ate it in a minute - and it is gone. And you dilute it in water, and it looks like a big bowl of soup. They also drank boiling water. Necessarily with salt. It was believed that in the absence of vitamins, salt is some kind of mineral. But you yourself know what the consequences of salt abuse are. That is, there are many explanations for the swelling, but the result is the same: first, the legs swelled, then the head - so that the eyes did not see. I will not give the delicate details, explaining what exactly swelled more - the man was swollen all over. And now he sees with what horror passers-by are looking at him, and realizes that he doesn't care anymore. And why then take care of yourself, why wash? Even the tongue swelled, and speech became slower - this was recorded in many diaries - as if a person remembers something for a long, long time in a conversation. A swollen tongue (also a consequence of scurvy) is when sour seems sweet, sweet - salty. Scurvy showed up with terrible force in the spring of 1942. They tried to fight her, including the use of a drink from pine needles. But you see, on an empty stomach there was a drink from pine needles ... There was such an expression - I ask you to forgive me in advance, but speaking of the blockade, one cannot do without some naturalism - “three days went down the drain”. Some, of course, were sure of the miraculousness of this drink: so I drink it, and I will feel better. And they drank, drank, drank. And - they swelled up. And scurvy was crawling over the body in such specks of a purple hue (although there were different shades), and no needles could make these specks disappear. But disgust disappeared. It's hard to talk about it, but it's understandable: in order to survive, people went to great lengths. And I don’t even want to talk about it, because you may get the wrong impression about the blockade ... But, unfortunately, wherever they didn’t eat. What kind of surrogates have not been used in food. Glass washing liquid. Gutalin. Leather soles from boots. Tech fat is terrible. It was impossible to eat it, but, as one blockademan wrote, “hearty, mean, hearty”. You understand? Technical fat for lubricating mechanisms. In some houses, they even ate fragments of parts - for example, pig rolls from machine tools. And the worst thing was that, before boiling, they had to be soaked for two weeks, otherwise the person would die in terrible agony from poisoning. The most complicated recipe: first soak, then soak again, then boil, drain, boil ... And a hungry person - how long can he look at all this? Sometimes they could not stand it, they ate it ... And it all ended scary. Many people remember how, after starving for several months, they enthusiastically described what a delicious wood glue, how one tile was enough for a whole week. And one person described how he ate shoe polish. It is clear that this was the worst shoe polish made from some remnants of bone meal from some fish. And so a man wrote in his diary: “What good food, shoe polish. My skin is getting smoother, it's not for nothing that everyone uses it for the skin. " Interesting point: people were constantly talking about food. A huge number of such entries are contained in any diary. Regardless of whether an intelligent person wrote it or an unintelligent one. I have a passage in my book: a mother and daughter dream that they will eat after the blockade. There is so much on this imaginary banquet table: sausage, and porridge, and pies with that, with the third, with the fifth, and potatoes, shiny with butter ... This is a terrible document. This is n
"... At first, people tried not to go down, but the further, the less they were interested in what they were wearing, how they looked. Is that what the blockade is characteristic of? There was a systemic decay. Let's say a person wanted to be washed, but - where to get water? And how After all, the water supply does not work. And there is no fuel. And the house is plus three degrees. Try to undress, wash. And this is not today or tomorrow, but every day. Plus three. And it's good if it's a plus, and in fact there was a minus temperature. People put on coats, a few hats - nothing saved. There is such a thermodynamic law, which was noted by the blockade: as long as the cold enters a person, so much it goes out. The cold came in four or five months a year, and it turns out, all summer. Now this may cause surprise, but in besieged Leningrad, a woman dressed in a sheepskin coat in August was a normal phenomenon. Why not wear blankets over sheepskin coats? Or don’t wear felt boots right on the boots? Why not? Or here - a beautiful coat . The townspeople had a flow clothes, but for some reason they wore the same rags. The blockademen told me about this more than once - and they themselves wondered why it was so. And the truth is that people understood that no dress, no coat would make them beautiful. Can you imagine what blockade people are after scurvy? Persons with ulcers, boils, edema? And now a woman will put on a beautiful coat - and where will she go in it when she has a swollen face, eaten by sores? Moreover, swelling was not the worst thing. The swelling was much worse. Why, by the way, were they swollen? Many attributed this to the fact that everything was absolutely soaked in water. Here, let's say, a 150-gram piece of bread - what is it? I ate it in a minute - and it is gone. And you dilute it in water, and it looks like a big bowl of soup. They also drank boiling water. Necessarily with salt. It was believed that in the absence of vitamins, salt is some kind of mineral. But you yourself know what the consequences of salt abuse are. That is, there are many explanations for the swelling, but the result is the same: first, the legs swelled, then the head - so that the eyes did not see. I will not give the delicate details, explaining what exactly swelled more - the man was swollen all over. And now he sees with what horror passers-by are looking at him, and realizes that he doesn't care anymore. And why then take care of yourself, why wash? Even the tongue swelled, and speech became slower - this was recorded in many diaries - as if a person remembers something for a long, long time in a conversation. A swollen tongue (also a consequence of scurvy) is when sour seems sweet, sweet - salty. Scurvy showed up with terrible force in the spring of 1942. They tried to fight her, including the use of a drink from pine needles. But you see, on an empty stomach there was a drink from pine needles ... There was such an expression - I ask you to forgive me in advance, but speaking of the blockade, one cannot do without some naturalism - “three days went down the drain”. Some, of course, were sure of the miraculousness of this drink: so I drink it, and I will feel better. And they drank, drank, drank. And - they swelled up. And scurvy was crawling over the body in such specks of a purple hue (although there were different shades), and no needles could make these specks disappear. But disgust disappeared. It's hard to talk about it, but it's understandable: in order to survive, people went to great lengths. And I don’t even want to talk about it, because you may get the wrong impression about the blockade ... But, unfortunately, wherever they didn’t eat. What kind of surrogates have not been used in food. Glass washing liquid. Gutalin. Leather soles from boots. Tech fat is terrible. It was impossible to eat it, but, as one blockademan wrote, “hearty, mean, hearty”. You understand? Technical fat for lubricating mechanisms. In some houses, they even ate fragments of parts - for example, pig rolls from machine tools. And the worst thing was that, before boiling, they had to be soaked for two weeks, otherwise the person would die in terrible agony from poisoning. The most complicated recipe: first soak, then soak again, then boil, drain, boil ... And a hungry person - how long can he look at all this? Sometimes they could not stand it, they ate it ... And it all ended scary. Many people remember how, after starving for several months, they enthusiastically described what a delicious wood glue, how one tile was enough for a whole week. And one person described how he ate shoe polish. It is clear that this was the worst shoe polish made from some remnants of bone meal from some fish. And so a man wrote in his diary: “What good food, shoe polish. My skin is getting smoother, it's not for nothing that everyone uses it for the skin. " Interesting point: people were constantly talking about food. A huge number of such entries are contained in any diary. Regardless of whether an intelligent person wrote it or an unintelligent one. I have a passage in my book: a mother and daughter dream that they will eat after the blockade. There is so much on this imaginary banquet table: sausage, and porridge, and pies with that, with the third, with the fifth, and potatoes, shiny with butter ... This is a terrible document. This is n
У записи 10 лайков,
2 репостов,
390 просмотров.
2 репостов,
390 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
