Сергей Яров
Одна из самых страшных тем блокады — мертвые. Гробы использовали где-то до середины декабря. Потом начались так называемые пеленашки. Вот в фильме Сергея Лозницы «Блокада» показано: на улице труп лежит. Почему-то в валенках… Обычно дело этим не кончалось — и валенки снимали, и каннибалы тоже… Я уж не стал касаться этой темы, вы простите… Короче, всячески оскверняли тела: искали продовольственные карточки, развязывали веревки… Многие трупы не довозили до кладбища. Трупы соседей, чужих людей — просто бросали их на дороге. А еще трупы вываливались из машин, и за ними тоже никто не возвращался. В одеяло, в бумагу укутывали людей. Свозили к моргам, где были крысы. В городе вообще расплодилось очень много крыс — но я не буду касаться этой темы, слишком особенная она, очень неприятная… Когда хоронили детей, гробы делали из бельевых ящиков. Одна из мемуаристок пишет, что ей сказали, будто в одну пятитонную машину погрузили пятьсот человек. Она не поверила. Ну как это возможно — пятьсот тел в одной машине? А оказалось — это из Дома малютки. Пятьсот младенцев.
Несколько слов о кладбищах. Вообще они, конечно, представляли собой мерзость запустения. Все гробовщики вымерли еще в ноябре-декабре 1941 года. Было даже исследование — почему это произошло? Да потому, что люди много ели-пили, а когда началась блокада, организм, привыкший к интенсивному усвоению пищи, не смог выжить на тех крохах, что выдавались. Роль гробовщиков исполнял весь город, и это была тяжелейшая работа. Был даже случай, когда человек, которого послали на очистку кладбища, умер у могилы, куда помогал укладывать тела погибших ленинградцев. Да, гробовщикам платили. И это один из вопросов: почему нельзя до конца посчитать количество жертв блокады? За усиленную работу по захоронению выплачивался дополнительный паек: 100 г водки и, кажется, 200 г хлеба. Естественно, если шли переработки, давалось больше. К сожалению, были иногда и приписки. Но тут, как я уже много раз говорил, никого укорять не надо — хорошо, если эти приписки спасли кому-то жизнь. Поначалу люди пытались сами рыть могилы, но под конец, обессилевшие, они просили об этом других людей. И было много стервятников, которые, не стесняясь, торговались. Обычной ценой похорон была буханка хлеба. Мне попалось письмо, где женщина пишет: «С нас спросили аршин материи, сто рублей, полбуханки хлеба». Я сначала не понял — странное какое-то перечисление. Обычно просили одно, а тут сразу семь разных предметов. Потом до меня дошло, что эти самые стервятники спрашивали про все разом: а есть ли у вас это, а это есть, а вот это, а третье, а четвертое. Это перечисление — свидетельство того, как обирали несчастных людей. Под конец блокады, как мы знаем, был использован вахтенный метод захоронения. Общее число погонных метров вырытых ям составляло двадцать два километра. Расстояние между Царским Селом и Ленинградом. Представляете себе? Многие желали, чтобы их родных хоронили не в огромном рву, где непонятно кто и где, а с краешку. Чтобы хотя бы примерно знать, что есть вот такое местечко, про которое можно быть уверенным: вот здесь покоится такой-то. Некоторых привозили в гробах, желая сделать что-то похожее на приличные похороны. Но гробы тут же шли в костер, у которого грелись члены похоронной команды. Из этого не делали тайны. Более того, когда вышло постановление, что обязательно надо хоронить в гробах, один гроб был на всех: одна команда клала своего покойника, потом вынимала, передавала гроб следующей команде, и так до бесконечности. Люди боролись с бюрократическими ритуалами. Возможно, конечно, что ритуалы эти были благими и их устанавливали для того, чтобы в жутких условиях церемония захоронения не превратилась во что-то совсем уже варварское. Однако, несмотря на это, варварской она все же стала.
Надо сказать, что большое количество мертвых лежало в квартирах блокадного Ленинграда. В силу нескольких причин. Например: не надо было сдавать карточки. Это только сначала был четкий порядок: умер человек, родственники его похоронили, карточки сдали. Но вы же помните, о чем я только что сказал? Чтобы похоронить, нужно было скопить буханку хлеба. А хлеб выдавался на декаду — то есть на десять дней — по 100—150 г. И вот соблазн: лютые морозы, голод… В общем, когда начали очищать город, выяснилось, что некоторые квартиры были превращены в локальные кладбища.
Одна из самых страшных тем блокады — мертвые. Гробы использовали где-то до середины декабря. Потом начались так называемые пеленашки. Вот в фильме Сергея Лозницы «Блокада» показано: на улице труп лежит. Почему-то в валенках… Обычно дело этим не кончалось — и валенки снимали, и каннибалы тоже… Я уж не стал касаться этой темы, вы простите… Короче, всячески оскверняли тела: искали продовольственные карточки, развязывали веревки… Многие трупы не довозили до кладбища. Трупы соседей, чужих людей — просто бросали их на дороге. А еще трупы вываливались из машин, и за ними тоже никто не возвращался. В одеяло, в бумагу укутывали людей. Свозили к моргам, где были крысы. В городе вообще расплодилось очень много крыс — но я не буду касаться этой темы, слишком особенная она, очень неприятная… Когда хоронили детей, гробы делали из бельевых ящиков. Одна из мемуаристок пишет, что ей сказали, будто в одну пятитонную машину погрузили пятьсот человек. Она не поверила. Ну как это возможно — пятьсот тел в одной машине? А оказалось — это из Дома малютки. Пятьсот младенцев.
Несколько слов о кладбищах. Вообще они, конечно, представляли собой мерзость запустения. Все гробовщики вымерли еще в ноябре-декабре 1941 года. Было даже исследование — почему это произошло? Да потому, что люди много ели-пили, а когда началась блокада, организм, привыкший к интенсивному усвоению пищи, не смог выжить на тех крохах, что выдавались. Роль гробовщиков исполнял весь город, и это была тяжелейшая работа. Был даже случай, когда человек, которого послали на очистку кладбища, умер у могилы, куда помогал укладывать тела погибших ленинградцев. Да, гробовщикам платили. И это один из вопросов: почему нельзя до конца посчитать количество жертв блокады? За усиленную работу по захоронению выплачивался дополнительный паек: 100 г водки и, кажется, 200 г хлеба. Естественно, если шли переработки, давалось больше. К сожалению, были иногда и приписки. Но тут, как я уже много раз говорил, никого укорять не надо — хорошо, если эти приписки спасли кому-то жизнь. Поначалу люди пытались сами рыть могилы, но под конец, обессилевшие, они просили об этом других людей. И было много стервятников, которые, не стесняясь, торговались. Обычной ценой похорон была буханка хлеба. Мне попалось письмо, где женщина пишет: «С нас спросили аршин материи, сто рублей, полбуханки хлеба». Я сначала не понял — странное какое-то перечисление. Обычно просили одно, а тут сразу семь разных предметов. Потом до меня дошло, что эти самые стервятники спрашивали про все разом: а есть ли у вас это, а это есть, а вот это, а третье, а четвертое. Это перечисление — свидетельство того, как обирали несчастных людей. Под конец блокады, как мы знаем, был использован вахтенный метод захоронения. Общее число погонных метров вырытых ям составляло двадцать два километра. Расстояние между Царским Селом и Ленинградом. Представляете себе? Многие желали, чтобы их родных хоронили не в огромном рву, где непонятно кто и где, а с краешку. Чтобы хотя бы примерно знать, что есть вот такое местечко, про которое можно быть уверенным: вот здесь покоится такой-то. Некоторых привозили в гробах, желая сделать что-то похожее на приличные похороны. Но гробы тут же шли в костер, у которого грелись члены похоронной команды. Из этого не делали тайны. Более того, когда вышло постановление, что обязательно надо хоронить в гробах, один гроб был на всех: одна команда клала своего покойника, потом вынимала, передавала гроб следующей команде, и так до бесконечности. Люди боролись с бюрократическими ритуалами. Возможно, конечно, что ритуалы эти были благими и их устанавливали для того, чтобы в жутких условиях церемония захоронения не превратилась во что-то совсем уже варварское. Однако, несмотря на это, варварской она все же стала.
Надо сказать, что большое количество мертвых лежало в квартирах блокадного Ленинграда. В силу нескольких причин. Например: не надо было сдавать карточки. Это только сначала был четкий порядок: умер человек, родственники его похоронили, карточки сдали. Но вы же помните, о чем я только что сказал? Чтобы похоронить, нужно было скопить буханку хлеба. А хлеб выдавался на декаду — то есть на десять дней — по 100—150 г. И вот соблазн: лютые морозы, голод… В общем, когда начали очищать город, выяснилось, что некоторые квартиры были превращены в локальные кладбища.
Sergey Yarov
One of the most terrifying themes of the blockade is the dead. The coffins were used until mid-December. Then the so-called swaddling clothes began. Here in the film by Sergei Loznitsa "Blockade" is shown: on the street a corpse lies. For some reason, in felt boots ... Usually the matter did not end there - they took off the felt boots, and the cannibals too ... I did not touch on this topic, excuse me ... In short, they defiled the bodies in every possible way: they looked for ration cards, untied the ropes ... Many corpses were not taken to the cemetery ... The corpses of neighbors, strangers - they just threw them on the road. And the corpses were thrown out of the cars, and no one came back for them either. People were wrapped in a blanket and paper. They took me to the morgues, where there were rats. In general, a lot of rats bred in the city - but I will not touch on this topic, it is too special, very unpleasant ... When children were buried, coffins were made from linen boxes. One of the memoirists writes that she was told that five hundred people were loaded into one five-ton car. She didn't believe it. How is it possible - five hundred bodies in one car? But it turned out - this is from the Baby House. Five hundred babies.
A few words about cemeteries. In general, they, of course, represented an abomination of desolation. All undertakers died out in November-December 1941. There was even research - why did this happen? Yes, because people ate and drank a lot, and when the blockade began, the body, accustomed to the intensive assimilation of food, could not survive on those crumbs that were given out. The whole city played the role of undertakers, and it was the hardest work. There was even a case when a man who was sent to clean up a cemetery died at the grave, where he helped to lay the bodies of the dead Leningraders. Yes, the undertakers were paid. And this is one of the questions: why is it impossible to count the number of victims of the blockade to the end? For the intensive work on the burial, an additional ration was paid: 100 g of vodka and, it seems, 200 g of bread. Naturally, if there were processing, more was given. Unfortunately, sometimes there were also postscripts. But here, as I have said many times, there is no need to reproach anyone - it's good if these notes saved someone's life. At first, people tried to dig graves themselves, but in the end, exhausted, they asked other people about it. And there were many vultures who bargained without hesitation. The usual price for a funeral was a loaf of bread. I came across a letter where a woman writes: "They asked us an arshin of cloth, one hundred rubles, half a loaf of bread." At first I did not understand - some kind of strange listing. Usually they asked for one thing, and then there were seven different items at once. Then it dawned on me that these same vultures were asking about everything at once: do you have this, and this is, and this, and the third, and the fourth. This listing is evidence of how unfortunate people were robbed. At the end of the blockade, as we know, a watch-based burial method was used. The total number of running meters of holes dug was twenty-two kilometers. Distance between Tsarskoe Selo and Leningrad. Imagine? Many wanted their relatives to be buried not in a huge ditch, where it is not clear who and where, but from the edge. In order to at least roughly know that there is such a place, about which you can be sure: here such and such rests. Some were brought in coffins, wanting to do something like a decent funeral. But the coffins immediately went to the fire, at which the members of the funeral team were warming themselves. They didn't make a secret out of it. Moreover, when a decree was issued that it was imperative to bury in coffins, there was one coffin for everyone: one team put their deceased, then took it out, passed the coffin to the next team, and so on ad infinitum. People fought against bureaucratic rituals. It is possible, of course, that these rituals were good and they were established so that in terrible conditions the burial ceremony would not turn into something completely barbaric. However, despite this, she still became barbaric.
I must say that a large number of the dead lay in the apartments of besieged Leningrad. For several reasons. For example: there was no need to hand over the cards. It was only at first there was a clear order: a person died, his relatives buried him, the cards were handed over. But do you remember what I just said? To bury, it was necessary to save up a loaf of bread. And bread was given out for a decade - that is, for ten days - 100-150 g each. And now the temptation: severe frosts, hunger ... In general, when they began to cleanse the city, it turned out that some apartments had been turned into local cemeteries.
One of the most terrifying themes of the blockade is the dead. The coffins were used until mid-December. Then the so-called swaddling clothes began. Here in the film by Sergei Loznitsa "Blockade" is shown: on the street a corpse lies. For some reason, in felt boots ... Usually the matter did not end there - they took off the felt boots, and the cannibals too ... I did not touch on this topic, excuse me ... In short, they defiled the bodies in every possible way: they looked for ration cards, untied the ropes ... Many corpses were not taken to the cemetery ... The corpses of neighbors, strangers - they just threw them on the road. And the corpses were thrown out of the cars, and no one came back for them either. People were wrapped in a blanket and paper. They took me to the morgues, where there were rats. In general, a lot of rats bred in the city - but I will not touch on this topic, it is too special, very unpleasant ... When children were buried, coffins were made from linen boxes. One of the memoirists writes that she was told that five hundred people were loaded into one five-ton car. She didn't believe it. How is it possible - five hundred bodies in one car? But it turned out - this is from the Baby House. Five hundred babies.
A few words about cemeteries. In general, they, of course, represented an abomination of desolation. All undertakers died out in November-December 1941. There was even research - why did this happen? Yes, because people ate and drank a lot, and when the blockade began, the body, accustomed to the intensive assimilation of food, could not survive on those crumbs that were given out. The whole city played the role of undertakers, and it was the hardest work. There was even a case when a man who was sent to clean up a cemetery died at the grave, where he helped to lay the bodies of the dead Leningraders. Yes, the undertakers were paid. And this is one of the questions: why is it impossible to count the number of victims of the blockade to the end? For the intensive work on the burial, an additional ration was paid: 100 g of vodka and, it seems, 200 g of bread. Naturally, if there were processing, more was given. Unfortunately, sometimes there were also postscripts. But here, as I have said many times, there is no need to reproach anyone - it's good if these notes saved someone's life. At first, people tried to dig graves themselves, but in the end, exhausted, they asked other people about it. And there were many vultures who bargained without hesitation. The usual price for a funeral was a loaf of bread. I came across a letter where a woman writes: "They asked us an arshin of cloth, one hundred rubles, half a loaf of bread." At first I did not understand - some kind of strange listing. Usually they asked for one thing, and then there were seven different items at once. Then it dawned on me that these same vultures were asking about everything at once: do you have this, and this is, and this, and the third, and the fourth. This listing is evidence of how unfortunate people were robbed. At the end of the blockade, as we know, a watch-based burial method was used. The total number of running meters of holes dug was twenty-two kilometers. Distance between Tsarskoe Selo and Leningrad. Imagine? Many wanted their relatives to be buried not in a huge ditch, where it is not clear who and where, but from the edge. In order to at least roughly know that there is such a place, about which you can be sure: here such and such rests. Some were brought in coffins, wanting to do something like a decent funeral. But the coffins immediately went to the fire, at which the members of the funeral team were warming themselves. They didn't make a secret out of it. Moreover, when a decree was issued that it was imperative to bury in coffins, there was one coffin for everyone: one team put their deceased, then took it out, passed the coffin to the next team, and so on ad infinitum. People fought against bureaucratic rituals. It is possible, of course, that these rituals were good and they were established so that in terrible conditions the burial ceremony would not turn into something completely barbaric. However, despite this, she still became barbaric.
I must say that a large number of the dead lay in the apartments of besieged Leningrad. For several reasons. For example: there was no need to hand over the cards. It was only at first there was a clear order: a person died, his relatives buried him, the cards were handed over. But do you remember what I just said? To bury, it was necessary to save up a loaf of bread. And bread was given out for a decade - that is, for ten days - 100-150 g each. And now the temptation: severe frosts, hunger ... In general, when they began to cleanse the city, it turned out that some apartments had been turned into local cemeteries.
У записи 10 лайков,
2 репостов,
327 просмотров.
2 репостов,
327 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
