В память о враче-хирурге,солдате.
«ТЫ НЕ РАНЕН,ТЫ ПРОСТО УБИТ».
Считалось, что одно из лучших стихотворений о войне написал погибший танкист. А этот танкист выжил и стал уникальным хирургом.
В 2000 году в Израиль, на конгресс участников Второй мировой войны, прилетала делегация Российского комитета ветеранов Великой Отечественной во главе с председателем комитета генералом армии Говоровым.
Каждое утро начиналось одинаково: Говоров, его порученец и я приходили на пляж. Там нас уже поджидали. Сначала почтительно оглядывали, потом наиболее смелый подходил к Говорову. «Товарищ маршал! — начинал он дрожащим голосом. — Под вашим руководством я воевал…».
Говоров незамедлительно пояснил, что маршалом был его отец, а сам он начинал младшим лейтенантом. «Так я и говорю, что под руководством вашего папы», — продолжал как ни в чем не бывало ветеран. А его уже торопили другие…
Нам показывали дом инвалидов войны. В качестве гида выступал седоватый врач с необычайно яркими живыми глазами, он заметно прихрамывал, опираясь на тяжеленную металлическую палку, и тем не менее двигался очень быстро. Мы были так восхищены увиденным (один корт для безруких чего стоит!), что я на прощание решил подарить нашему гиду последнюю книжку своих стихов. Он поблагодарил и несколько смущенно сказал: «Я ведь тоже пишу, одно мое стихотворение вы, быть может, слышали. Если разрешите, я вам его прочту, оно короткое».
Ион Деген (так звали профессора) откашлялся, и я услышал:
Мой товарищ,
в смертельной агонии,
не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею
ладони я
над дымящейся кровью
твоей.
Ты не плачь, не стони,
ты не маленький,
ты не ранен, ты просто
убит.
Дай на память сниму
с тебя валенки,
нам еще наступать
предстоит.
Знал ли я эти стихи?
Да я знал их наизусть с того дня, как впервые услышал! А было это в конце войны. Говорили, что их нашли в сумке танкиста, убитого под Сталинградом.
И вот теперь их мне читает живой автор! И где? В Тель-Авиве. С тех самых сентябрьских дней я подружился с Дегеном.
Он родился в Могилеве-Подольском. Летом 1941-го через Могилев потянулись обозы с беженцами, а следом за ними — наши отступающие войска. Деген примкнул к частям пехотной дивизии.
Бои уже шли в предгорьях Кавказа. На станции Беслан выяснилось, что там брошенный завод и на нем навалом патоки. Деген и его подчиненный Лазуткин отправились на завод. Когда возвращались обратно, какая-то женщина предложила обменять патоку на местное вино. Они согласились, но в это время в сопровождении автоматчика к ним подошел мужчина в полувоенном пальто, хромовых сапогах. «Спекулируете?» Деген ударил штатского, тот упал, пальто распахнулось и изумленные бойцы увидели орден Ленина, депутатский значок…
Их окружили автоматчики, препроводили в подвал особого отдела. Двое суток провел в подвале Деген. Иногда кого-нибудь выводили во двор, тогда слышались залпы. На третьи сутки ребят освободили. «А где моя медаль «За отвагу»?» — спросил Деген. «Какая, к черту, медаль! Чтоб вас оттуда вытащить, пришлось до командарма дойти!»
В июне 1944 г. он был назначен командиром роты во Вторую гвардейскую танковую бригаду прорыва.
В октябре 1944-го начались бои в Литве, Польше, Пруссии…
Существует список так называемых танковых асов, Деген в нем шестнадцатый. За полгода непрерывных боев он на своем Т-34 подбил и уничтожил пятнадцать танков.
Зимой 1945-го под Эйдкуненом (теперь Нестеров) его танк был подбит и загорелся. Деген и стрелок рядовой Макаров попытались вылезти, при этом Деген был ранен снова в голову, грудь, ноги. Они с Макаровым доползли до кладбища и там укрылись в каком-то склепе, ожидая, когда немцы уйдут. А тем временем всех, кто был в танке, похоронили в одной братской могиле. В том числе и самого Иону, его погоны обнаружили на дне в кровавом месиве.
Спустя много лет профессор Деген с женой и сыном проведал свою могилу. Военком заверил, что он может не беспокоиться, его могила находится в отличном состоянии…
День Победы встретил в госпитале. Потом были полуторамесячный отпуск, экзамены на аттестат зрелости, потом он был определен в полк резерва бронетанковых войск (танкисты звали его МКБ — мотокостыльный батальон), где дожидался демобилизации.
Впервые в жизни Деген был в Москве и каждый свободный день использовал, чтобы узнать, чтобы увидеть, хотя на костылях это было нелегко. Как-то, выходя из Третьяковки, он прочел: «Управление по охране авторских прав» и вспомнил: его фронтовой товарищ гвардии лейтенант Комарницкий, убитый в 1944-м, положил на музыку стихотворение «На полянке возле школы стали танки на привал». Песня стала популярной, ее исполнял оркестр Эдди Рознера.
Он решил зайти. В управлении его приняли тепло. Разговор зашел о стихах: «Почитайте». Послушать Дегена сбежались все сотрудники. А еще через два дня его вызвал замполит. «Завтра бери мой «Виллис» и к 14 часам будь в ЦДЛ, тебя писатели слушать будут».
В большой комнате его ждали человек тридцать. Одного он узнал сразу, это был Константин Симонов, других увидел впервые. «Начинайте», — предложил Симонов. По мере чтения обстановка все сгущалась, он сразу почувствовал это. Только один писатель с обожженным лицом каждый раз складывал ладони, как бы аплодируя. (Потом Деген узнал, что это был бывший танкист Орлов.) Наконец Симонов прервал Дегена: «Как вам не стыдно: фронтовик, орденоносец — и так клевещете на нашу доблестную армию! Прямо киплинговщина какая-то, нет, вам еще рано в Литературный институт».
Когда выходил из ЦДЛ, решил твердо: ноги его никогда не будут в этом заведении.
Он поступил в Чер¬новицкий мединститут. А когда закончил, грянуло «дело врачей». Не помог ни красный диплом, ни то, что он как инвалид войны был вообще освобожден от распределения. «Места для вас на Украине нет!» — сказали ему твердо. Он решил искать защиту в Москве, в ЦК КПСС — он коммунист, в ЦК разберутся. Шли дни, он ночевал на вокзале, в приемной ЦК никто с ним разбираться не хотел.
Помог случай. Кагэбэшник из охраны признал в Дегене сослуживца по 2-й танковой бригаде. «Не волнуйся, я тебе устрою прием...»
Прием был коротким: «Езжайте в Киев, место вам будет». И действительно, в Киеве в Минздраве ему сказали, что он назначен в институт ортопедии. А он как раз и мечтал об этом. Но когда через месяц пришел за получкой, выяснилось, что его даже в приказе о зачислении нет. «Запишитесь на прием к директору», — сказала секретарша. Деген ворвался в кабинет. Ордена, нашивки за ранения. «Я фронтовик, а вы надо мной издеваетесь!»
Восседавший в кресле тучный человек в вышитой сорочке ухмыльнулся: «А у меня вакансий нет и не предвидится. А вот эти ордена, я слышал, можно на базаре в Ташкенте купить». То, что последовало минуту спустя, нетрудно предугадать: я уже писал о характере Дегена. Кровь залила «самостийку». Но, несмотря на вопли директора, никаких последствий этот случай не имел.
Деген ушел из института и поступил в 13-ю больницу, в которой проработал 21 год.
В 1960 году в журнале «Хирургия» появилась статья об уникальной операции хирурга Дегена. Он пришил правое предплечье слесарю Уйцеховскому. Тот умудрился подставить руку под фрезу токарного станка. Операция подобного рода была первой в Союзе.
В 1960 году Деген защитил кандидатскую диссертацию, в 1973 году — докторскую, с 1977 года — он в Израиле.
А как же обстояло дело с его хрестоматийным стихотворением? В 1961 г. один из друзей Дегена предложил ему послать стихи в «Юность». Деген отказался, тогда друг сделал это сам. Вскоре из журнала пришел ответ: автору нужно много работать, читать Пушкина, Маяковского... А спустя 17 лет Евгений Евтушенко опубликовал «Мой товарищ в смертельно агонии…» в «Огоньке». Он снабдил публикацию предисловием: «Стихотворение безымянного автора, передал Михаил Луконин, который считает его одим из лучших, написанных о войне». В Тель-Авиве журнал вручил Ионе его коллега.
Год спустя Евтушенко выступал в Черновцах, прочитал «Мой товарищ…», опять-таки сказав, что автор неизвестен. К нему подошел доктор Немировский, однокашник Иона: «Это не так, Евгений Александрович, автор известен». Почти одновременно появилась заметка в «Вопросах литературы», в которой В. Баевский писал об авторе Дегене. Зам главного редактора Лазарь Лазарев выехал в Израиль. Почти спустя 50 лет после написания стихотворения оно переведено на все европейские языки, на него существуют бесчисленные ссылки в интернете. Ион издал в России, Украине и в Израиле две книги стихов и восемь — прозы
Но он так и не стал членом ни одного писательского союза и ни разу не пытался. Он умеет держать слово — профессор, доктор наук, кавалер четырех советских и трех боевых польских орденов, танковый ас Ион Деген.
«ТЫ НЕ РАНЕН,ТЫ ПРОСТО УБИТ».
Считалось, что одно из лучших стихотворений о войне написал погибший танкист. А этот танкист выжил и стал уникальным хирургом.
В 2000 году в Израиль, на конгресс участников Второй мировой войны, прилетала делегация Российского комитета ветеранов Великой Отечественной во главе с председателем комитета генералом армии Говоровым.
Каждое утро начиналось одинаково: Говоров, его порученец и я приходили на пляж. Там нас уже поджидали. Сначала почтительно оглядывали, потом наиболее смелый подходил к Говорову. «Товарищ маршал! — начинал он дрожащим голосом. — Под вашим руководством я воевал…».
Говоров незамедлительно пояснил, что маршалом был его отец, а сам он начинал младшим лейтенантом. «Так я и говорю, что под руководством вашего папы», — продолжал как ни в чем не бывало ветеран. А его уже торопили другие…
Нам показывали дом инвалидов войны. В качестве гида выступал седоватый врач с необычайно яркими живыми глазами, он заметно прихрамывал, опираясь на тяжеленную металлическую палку, и тем не менее двигался очень быстро. Мы были так восхищены увиденным (один корт для безруких чего стоит!), что я на прощание решил подарить нашему гиду последнюю книжку своих стихов. Он поблагодарил и несколько смущенно сказал: «Я ведь тоже пишу, одно мое стихотворение вы, быть может, слышали. Если разрешите, я вам его прочту, оно короткое».
Ион Деген (так звали профессора) откашлялся, и я услышал:
Мой товарищ,
в смертельной агонии,
не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею
ладони я
над дымящейся кровью
твоей.
Ты не плачь, не стони,
ты не маленький,
ты не ранен, ты просто
убит.
Дай на память сниму
с тебя валенки,
нам еще наступать
предстоит.
Знал ли я эти стихи?
Да я знал их наизусть с того дня, как впервые услышал! А было это в конце войны. Говорили, что их нашли в сумке танкиста, убитого под Сталинградом.
И вот теперь их мне читает живой автор! И где? В Тель-Авиве. С тех самых сентябрьских дней я подружился с Дегеном.
Он родился в Могилеве-Подольском. Летом 1941-го через Могилев потянулись обозы с беженцами, а следом за ними — наши отступающие войска. Деген примкнул к частям пехотной дивизии.
Бои уже шли в предгорьях Кавказа. На станции Беслан выяснилось, что там брошенный завод и на нем навалом патоки. Деген и его подчиненный Лазуткин отправились на завод. Когда возвращались обратно, какая-то женщина предложила обменять патоку на местное вино. Они согласились, но в это время в сопровождении автоматчика к ним подошел мужчина в полувоенном пальто, хромовых сапогах. «Спекулируете?» Деген ударил штатского, тот упал, пальто распахнулось и изумленные бойцы увидели орден Ленина, депутатский значок…
Их окружили автоматчики, препроводили в подвал особого отдела. Двое суток провел в подвале Деген. Иногда кого-нибудь выводили во двор, тогда слышались залпы. На третьи сутки ребят освободили. «А где моя медаль «За отвагу»?» — спросил Деген. «Какая, к черту, медаль! Чтоб вас оттуда вытащить, пришлось до командарма дойти!»
В июне 1944 г. он был назначен командиром роты во Вторую гвардейскую танковую бригаду прорыва.
В октябре 1944-го начались бои в Литве, Польше, Пруссии…
Существует список так называемых танковых асов, Деген в нем шестнадцатый. За полгода непрерывных боев он на своем Т-34 подбил и уничтожил пятнадцать танков.
Зимой 1945-го под Эйдкуненом (теперь Нестеров) его танк был подбит и загорелся. Деген и стрелок рядовой Макаров попытались вылезти, при этом Деген был ранен снова в голову, грудь, ноги. Они с Макаровым доползли до кладбища и там укрылись в каком-то склепе, ожидая, когда немцы уйдут. А тем временем всех, кто был в танке, похоронили в одной братской могиле. В том числе и самого Иону, его погоны обнаружили на дне в кровавом месиве.
Спустя много лет профессор Деген с женой и сыном проведал свою могилу. Военком заверил, что он может не беспокоиться, его могила находится в отличном состоянии…
День Победы встретил в госпитале. Потом были полуторамесячный отпуск, экзамены на аттестат зрелости, потом он был определен в полк резерва бронетанковых войск (танкисты звали его МКБ — мотокостыльный батальон), где дожидался демобилизации.
Впервые в жизни Деген был в Москве и каждый свободный день использовал, чтобы узнать, чтобы увидеть, хотя на костылях это было нелегко. Как-то, выходя из Третьяковки, он прочел: «Управление по охране авторских прав» и вспомнил: его фронтовой товарищ гвардии лейтенант Комарницкий, убитый в 1944-м, положил на музыку стихотворение «На полянке возле школы стали танки на привал». Песня стала популярной, ее исполнял оркестр Эдди Рознера.
Он решил зайти. В управлении его приняли тепло. Разговор зашел о стихах: «Почитайте». Послушать Дегена сбежались все сотрудники. А еще через два дня его вызвал замполит. «Завтра бери мой «Виллис» и к 14 часам будь в ЦДЛ, тебя писатели слушать будут».
В большой комнате его ждали человек тридцать. Одного он узнал сразу, это был Константин Симонов, других увидел впервые. «Начинайте», — предложил Симонов. По мере чтения обстановка все сгущалась, он сразу почувствовал это. Только один писатель с обожженным лицом каждый раз складывал ладони, как бы аплодируя. (Потом Деген узнал, что это был бывший танкист Орлов.) Наконец Симонов прервал Дегена: «Как вам не стыдно: фронтовик, орденоносец — и так клевещете на нашу доблестную армию! Прямо киплинговщина какая-то, нет, вам еще рано в Литературный институт».
Когда выходил из ЦДЛ, решил твердо: ноги его никогда не будут в этом заведении.
Он поступил в Чер¬новицкий мединститут. А когда закончил, грянуло «дело врачей». Не помог ни красный диплом, ни то, что он как инвалид войны был вообще освобожден от распределения. «Места для вас на Украине нет!» — сказали ему твердо. Он решил искать защиту в Москве, в ЦК КПСС — он коммунист, в ЦК разберутся. Шли дни, он ночевал на вокзале, в приемной ЦК никто с ним разбираться не хотел.
Помог случай. Кагэбэшник из охраны признал в Дегене сослуживца по 2-й танковой бригаде. «Не волнуйся, я тебе устрою прием...»
Прием был коротким: «Езжайте в Киев, место вам будет». И действительно, в Киеве в Минздраве ему сказали, что он назначен в институт ортопедии. А он как раз и мечтал об этом. Но когда через месяц пришел за получкой, выяснилось, что его даже в приказе о зачислении нет. «Запишитесь на прием к директору», — сказала секретарша. Деген ворвался в кабинет. Ордена, нашивки за ранения. «Я фронтовик, а вы надо мной издеваетесь!»
Восседавший в кресле тучный человек в вышитой сорочке ухмыльнулся: «А у меня вакансий нет и не предвидится. А вот эти ордена, я слышал, можно на базаре в Ташкенте купить». То, что последовало минуту спустя, нетрудно предугадать: я уже писал о характере Дегена. Кровь залила «самостийку». Но, несмотря на вопли директора, никаких последствий этот случай не имел.
Деген ушел из института и поступил в 13-ю больницу, в которой проработал 21 год.
В 1960 году в журнале «Хирургия» появилась статья об уникальной операции хирурга Дегена. Он пришил правое предплечье слесарю Уйцеховскому. Тот умудрился подставить руку под фрезу токарного станка. Операция подобного рода была первой в Союзе.
В 1960 году Деген защитил кандидатскую диссертацию, в 1973 году — докторскую, с 1977 года — он в Израиле.
А как же обстояло дело с его хрестоматийным стихотворением? В 1961 г. один из друзей Дегена предложил ему послать стихи в «Юность». Деген отказался, тогда друг сделал это сам. Вскоре из журнала пришел ответ: автору нужно много работать, читать Пушкина, Маяковского... А спустя 17 лет Евгений Евтушенко опубликовал «Мой товарищ в смертельно агонии…» в «Огоньке». Он снабдил публикацию предисловием: «Стихотворение безымянного автора, передал Михаил Луконин, который считает его одим из лучших, написанных о войне». В Тель-Авиве журнал вручил Ионе его коллега.
Год спустя Евтушенко выступал в Черновцах, прочитал «Мой товарищ…», опять-таки сказав, что автор неизвестен. К нему подошел доктор Немировский, однокашник Иона: «Это не так, Евгений Александрович, автор известен». Почти одновременно появилась заметка в «Вопросах литературы», в которой В. Баевский писал об авторе Дегене. Зам главного редактора Лазарь Лазарев выехал в Израиль. Почти спустя 50 лет после написания стихотворения оно переведено на все европейские языки, на него существуют бесчисленные ссылки в интернете. Ион издал в России, Украине и в Израиле две книги стихов и восемь — прозы
Но он так и не стал членом ни одного писательского союза и ни разу не пытался. Он умеет держать слово — профессор, доктор наук, кавалер четырех советских и трех боевых польских орденов, танковый ас Ион Деген.
In memory of a surgeon, a soldier.
“YOU ARE NOT Wounded, YOU JUST KILLED.
It was believed that one of the best poems about the war was written by a deceased tanker. And this tanker survived and became a unique surgeon.
In 2000, a delegation of the Russian Committee of Veterans of the Great Patriotic War, headed by the chairman of the committee, General of the Army Govorov, flew to Israel for the congress of participants in the Second World War.
Every morning began the same way: Govorov, his handler and I came to the beach. There they were already waiting for us. At first they looked around respectfully, then the most daring approached Govorov. “Comrade Marshal! He began in a trembling voice. “I fought under your leadership…”.
Govorov immediately explained that the marshal was his father, and he himself began as a junior lieutenant. “So I say that under the guidance of your dad,” the veteran continued as if nothing had happened. And others were already rushing him ...
We were shown the house of war invalids. A gray-haired doctor with unusually bright, lively eyes acted as a guide; he limped noticeably, leaning on a heavy metal stick, and nevertheless moved very quickly. We were so delighted with what we saw (one court for the armless is worth a lot!) That at parting I decided to give our guide the last book of my poems. He thanked him and said somewhat embarrassedly: “I am also writing, you may have heard one of my poems. If you will, I'll read it to you, it's short. "
Ion Degen (that was the name of the professor) cleared his throat, and I heard:
My comrade,
in mortal agony,
do not call your friends in vain.
Let me warm you better
palms i
over steaming blood
yours.
Don't cry, don't moan
you are not small
you are not hurt, you just
killed.
Let me take off
with you boots,
we still have to advance
to come.
Did I know these verses?
Yes, I knew them by heart from the day I first heard them! And it was at the end of the war. They said that they were found in the bag of a tankman killed at Stalingrad.
And now a living author is reading them to me! And where? In Tel Aviv. Since those September days, I have made friends with Degen.
He was born in Mogilev-Podolsk. In the summer of 1941, convoys with refugees pulled through Mogilev, followed by our retreating troops. Degen joined the infantry division.
The fighting was already going on in the foothills of the Caucasus. At the Beslan station, it turned out that there was an abandoned factory and there was a bulk of molasses on it. Degen and his subordinate Lazutkin went to the plant. On our way back, some woman offered to exchange molasses for local wine. They agreed, but at that time, accompanied by a submachine gunner, a man in a paramilitary coat and chrome boots approached them. "Are you speculating?" Degen hit a civilian, he fell, his coat flew open and the amazed soldiers saw the Order of Lenin, a deputy's badge ...
They were surrounded by machine gunners and taken to the basement of a special department. Degen spent two days in the basement. Sometimes someone was taken out into the yard, then volleys were heard. On the third day, the guys were released. "Where's my medal for Courage?" Degen asked. “What the hell is a medal! To get you out of there, I had to go to the commander! "
In June 1944, he was appointed company commander in the Second Guards Tank Breakthrough Brigade.
In October 1944, battles began in Lithuania, Poland, Prussia ...
There is a list of the so-called tank aces, Degen is the sixteenth in it. For six months of continuous fighting, he knocked out and destroyed fifteen tanks in his T-34.
In the winter of 1945, near Eydkunen (now Nesterov), his tank was hit and caught fire. Degen and the shooter, Private Makarov, tried to get out, while Degen was wounded again in the head, chest and legs. He and Makarov crawled to the cemetery and hid there in some kind of crypt, waiting for the Germans to leave. Meanwhile, everyone who was in the tank was buried in one mass grave. Including Jonah himself, his shoulder straps were found at the bottom in a bloody mess.
Many years later, Professor Degen visited his grave with his wife and son. The military commissar assured that he need not worry, his grave is in excellent condition ...
I met Victory Day in the hospital. Then there was a month and a half vacation, exams for a certificate of maturity, then he was assigned to the reserve regiment of armored forces (the tankers called him MKB - motor-dust battalion), where he was waiting for demobilization.
For the first time in his life, Degen was in Moscow and used every free day to learn, to see, although it was not easy on crutches. Once, leaving the Tretyakov Gallery, he read: "The Office for the Protection of Copyright" and remembered: his front-line comrade of the Guards Lieutenant Komarnitsky, who was killed in 1944, put to music the poem "In a clearing near the school, tanks began to halt." The song became popular and was performed by the Eddie Rosner Orchestra.
He decided to stop by. He was warmly received at the office. The conversation turned to poetry: "Read." All the employees came running to listen to Degen. And two days later he was summoned by the political officer. "Tomorrow take my" Willis "and by 14 o'clock be in the Central House of Writers, the writers will listen to you."
Thirty people were waiting for him in a large room. One he recognized immediately, it was Konstantin Simonov, the others he saw for the first time. "Start" - pr
“YOU ARE NOT Wounded, YOU JUST KILLED.
It was believed that one of the best poems about the war was written by a deceased tanker. And this tanker survived and became a unique surgeon.
In 2000, a delegation of the Russian Committee of Veterans of the Great Patriotic War, headed by the chairman of the committee, General of the Army Govorov, flew to Israel for the congress of participants in the Second World War.
Every morning began the same way: Govorov, his handler and I came to the beach. There they were already waiting for us. At first they looked around respectfully, then the most daring approached Govorov. “Comrade Marshal! He began in a trembling voice. “I fought under your leadership…”.
Govorov immediately explained that the marshal was his father, and he himself began as a junior lieutenant. “So I say that under the guidance of your dad,” the veteran continued as if nothing had happened. And others were already rushing him ...
We were shown the house of war invalids. A gray-haired doctor with unusually bright, lively eyes acted as a guide; he limped noticeably, leaning on a heavy metal stick, and nevertheless moved very quickly. We were so delighted with what we saw (one court for the armless is worth a lot!) That at parting I decided to give our guide the last book of my poems. He thanked him and said somewhat embarrassedly: “I am also writing, you may have heard one of my poems. If you will, I'll read it to you, it's short. "
Ion Degen (that was the name of the professor) cleared his throat, and I heard:
My comrade,
in mortal agony,
do not call your friends in vain.
Let me warm you better
palms i
over steaming blood
yours.
Don't cry, don't moan
you are not small
you are not hurt, you just
killed.
Let me take off
with you boots,
we still have to advance
to come.
Did I know these verses?
Yes, I knew them by heart from the day I first heard them! And it was at the end of the war. They said that they were found in the bag of a tankman killed at Stalingrad.
And now a living author is reading them to me! And where? In Tel Aviv. Since those September days, I have made friends with Degen.
He was born in Mogilev-Podolsk. In the summer of 1941, convoys with refugees pulled through Mogilev, followed by our retreating troops. Degen joined the infantry division.
The fighting was already going on in the foothills of the Caucasus. At the Beslan station, it turned out that there was an abandoned factory and there was a bulk of molasses on it. Degen and his subordinate Lazutkin went to the plant. On our way back, some woman offered to exchange molasses for local wine. They agreed, but at that time, accompanied by a submachine gunner, a man in a paramilitary coat and chrome boots approached them. "Are you speculating?" Degen hit a civilian, he fell, his coat flew open and the amazed soldiers saw the Order of Lenin, a deputy's badge ...
They were surrounded by machine gunners and taken to the basement of a special department. Degen spent two days in the basement. Sometimes someone was taken out into the yard, then volleys were heard. On the third day, the guys were released. "Where's my medal for Courage?" Degen asked. “What the hell is a medal! To get you out of there, I had to go to the commander! "
In June 1944, he was appointed company commander in the Second Guards Tank Breakthrough Brigade.
In October 1944, battles began in Lithuania, Poland, Prussia ...
There is a list of the so-called tank aces, Degen is the sixteenth in it. For six months of continuous fighting, he knocked out and destroyed fifteen tanks in his T-34.
In the winter of 1945, near Eydkunen (now Nesterov), his tank was hit and caught fire. Degen and the shooter, Private Makarov, tried to get out, while Degen was wounded again in the head, chest and legs. He and Makarov crawled to the cemetery and hid there in some kind of crypt, waiting for the Germans to leave. Meanwhile, everyone who was in the tank was buried in one mass grave. Including Jonah himself, his shoulder straps were found at the bottom in a bloody mess.
Many years later, Professor Degen visited his grave with his wife and son. The military commissar assured that he need not worry, his grave is in excellent condition ...
I met Victory Day in the hospital. Then there was a month and a half vacation, exams for a certificate of maturity, then he was assigned to the reserve regiment of armored forces (the tankers called him MKB - motor-dust battalion), where he was waiting for demobilization.
For the first time in his life, Degen was in Moscow and used every free day to learn, to see, although it was not easy on crutches. Once, leaving the Tretyakov Gallery, he read: "The Office for the Protection of Copyright" and remembered: his front-line comrade of the Guards Lieutenant Komarnitsky, who was killed in 1944, put to music the poem "In a clearing near the school, tanks began to halt." The song became popular and was performed by the Eddie Rosner Orchestra.
He decided to stop by. He was warmly received at the office. The conversation turned to poetry: "Read." All the employees came running to listen to Degen. And two days later he was summoned by the political officer. "Tomorrow take my" Willis "and by 14 o'clock be in the Central House of Writers, the writers will listen to you."
Thirty people were waiting for him in a large room. One he recognized immediately, it was Konstantin Simonov, the others he saw for the first time. "Start" - pr
У записи 45 лайков,
3 репостов,
821 просмотров.
3 репостов,
821 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
