Надворный советник Семен Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины... Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле битвы, расстилалась целая картина... Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, шатолароз, рейнвейн и даже пузатый сосуд с произведением отцов бенедиктинцев. Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились сельди с горчичным соусом, кильки, сметана, зернистая икра (3 руб. 40 коп. за фунт), свежая семга и проч. Подтыкин глядел на всё это и жадно глотал слюнки... Глаза его подернулись маслом, лицо покривило сладострастьем...
— Ну, можно ли так долго? — поморщился он, обращаясь к жене. — Скорее, Катя!
Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами... Семен Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной... Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился... Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот...
Но тут его хватил апоплексический удар.
— Ну, можно ли так долго? — поморщился он, обращаясь к жене. — Скорее, Катя!
Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами... Семен Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной... Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился... Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот...
Но тут его хватил апоплексический удар.
The court counselor Semen Petrovich Podtykin sat down at the table, covered his chest with a napkin and, burning with impatience, began to wait for the moment when they start serving pancakes ... Before him, as before the commander inspecting the battlefield, the whole picture was spread ... stretched out to the front, slender bottles stood. There were three varieties of vodka, Kiev liqueur, satolarose, Rhine-wine, and even a big-bellied vessel with the work of Benedictine fathers. Herring was crammed with mustard sauce, sprat, sour cream, granular caviar (3 rubles. 40 kop. Per pound), fresh salmon, and so on. Podtykin looked at all this and greedily swallowed saliva ... His eyes were dusted with oil, his face curled with voluptuousness ...
- Well, is it possible for so long? - He frowned, referring to his wife. - Rather, Katya!
But finally, a cook with pancakes appeared ... Semyon Petrovich, risking his fingers to burn, grabbed the top two, the hottest pancakes and slapped them appetizingly onto his plate. The pancakes were crisp, porous, plump, like the shoulder of a merchant's daughter ... Podtykin smiled pleasantly, hiccupped with delight and poured hot oil on them. Whereupon, as if stirring up his appetite and enjoying anticipation, he slowly, with the arrangement, smeared their caviar. He poured sour cream on the places to which the caviar did not hit ... All that remained now was there, wasn’t it? But no! .. Podtykin glanced at the affairs of his hands and was not satisfied ... Thinking a little, he put the fattest piece of salmon, sprat and sardine on pancakes, then, panicked and gasping, turned both pancakes into a pipe, drank a glass with feeling vodka, grunted, opened his mouth ...
But then he had an apoplexy.
- Well, is it possible for so long? - He frowned, referring to his wife. - Rather, Katya!
But finally, a cook with pancakes appeared ... Semyon Petrovich, risking his fingers to burn, grabbed the top two, the hottest pancakes and slapped them appetizingly onto his plate. The pancakes were crisp, porous, plump, like the shoulder of a merchant's daughter ... Podtykin smiled pleasantly, hiccupped with delight and poured hot oil on them. Whereupon, as if stirring up his appetite and enjoying anticipation, he slowly, with the arrangement, smeared their caviar. He poured sour cream on the places to which the caviar did not hit ... All that remained now was there, wasn’t it? But no! .. Podtykin glanced at the affairs of his hands and was not satisfied ... Thinking a little, he put the fattest piece of salmon, sprat and sardine on pancakes, then, panicked and gasping, turned both pancakes into a pipe, drank a glass with feeling vodka, grunted, opened his mouth ...
But then he had an apoplexy.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вячеслав Иванов
