А между тем, я дочитала «Опасные связи», и, в сочетании с тем, что перед этим я прочитала «Анну Каренину», а до того – «Трех мушкетеров», это сложило у меня в голове интересный ментальный фон.
При том, насколько описываемые во всех трёх романах тяготы героев кажутся современному читателю антикварными и ни к чему не применимыми, сами романы, однако, остаются последними наиболее широкими и подробными описаниями существа цисгендерных представлений, которые бессознательно, но полностью наследует современное общество.
То есть, нам кажется, что всё поменялось, в то время как в отношенческих и гендерных штуках ничегошеньки не поменялось. Потому что не на что было меняться, во-первых, а во-вторых, к концу девятнадцатого, началу двадцатого века художественный дискурс ушёл в обсуждение тягот маленького человека (в основном бесполого, общегуманистического), а тема гендера в общественном дискурсе иссякла. То есть всё так и осталось, как было
Для того, чтобы всерьез обсуждать всякие интересные штуки, которые затрагиваются в романе, он всё-таки слишком архаичен, и особенно остро чувствуется, что в более поздней и современной литературе эти штуки уже больше не затрагиваются.
А тема того, почему (эти) люди относятся друг к другу так, а не иначе в гендерно-общественном контексте (который в современной жизни осознается разве что в средней школе, при том, что он никуда не делся, и только его бессознательное наличие эксплуатируется неистово в рекламе и прочих манипуляциях) современным искусством хорошо не раскрывается
Главный вопрос, который меня занимает такой: что было бы со всеми этими героями и их драматическими отношениями, если бы они, например, не были тупыми бездельниками.
Моя матушка, комментируя драматизм указанного спектра произведений, всегда находила ответ в суждении о том, что они просто бездельники и им нечем заняться, я же дополняла это соображением о том, что они недостаточно образованы или их навыки абстрактных рассуждений развиты не достаточно для того, чтобы умозрительно успешно развеять некоторые свои суеверные представления, разрешить тем самым значительную часть своих этических, моральных и нравственных дилемм и не быть загнанными ими в неразрешимые драмы, описываемые в романах. Тем не менее, идея о том, что они просто тупые бездельники всегда была ответом. А теперь я задумалась о ней, как о вопросе. А что бы было с ними, не будь они тупыми бездельниками?
Литература, описывающая не тупых деятельных героев пришла непосредственно на смену этой («Анна Каренина», как существенно более поздний роман, вообще в основном описывает как раз таких героев), однако, их проблемы и драмы сразу же стремительно удалились от общественно-гендерного поля (при этом я имею в виду достаточно высокого уровня литературу - любовный роман существует по сей день, однако, и в современном любовном романе герои тупы, их экзальтация происходит от безделья, и современному роману нечего добавить по существу к признанным романам старым).
То есть в сущности я хочу современный роман, вообще художественный дискурс, хорошо и всерьез задевающий все эти штуки, которые мы сегодня знаем только из слухов, сплетен, рекламы, собственного опыта и ... старых романов.
Про существующую и сегодня тему соблазнения и растления, при этом не грязно-деликтную тему маньяков и педофилов, а что-то более жизненное, про существующую и сегодня тему кому писать первым, когда, о чем, почему, что это в современной реальности действительно значит, про всякие откровения и откровенности, про существующую и сегодня женскую и мужскую честь или то, что выполняет её функции. Во это вот всё.
И тут как бы получается, что самое большее на что сподобилась современная художественная культура в этом ключе, это «Секс в большом городе», качества которого, как художественного произведения не обсуждаются, потому что он вне конкуренции, ничего другого просто нет.
В действительности, эта ниша не пустует. На ниве её заполнения трудятся психологи популяризаторы, блогеры и прочие публицисты. Тема освещается большим количеством источников малой публицистической формы, однако, именно отсутствие крупной художественной формы выявляет нецелостность современных представлений.
Я выхватила эту идею у Самуила Лурье, вроде. Идею о том, что обычную человеческую мысль можно выразить в форме эссе. (Эссе - вершина мысли. Чье это?) Когда мысль становится очень уж большой и многогранной в этом эссе появляются герои и отрывки сюжетов. По-настоящему глобальные, всеобъемлющие идеи требуют такого количества примеров, что из них рождаются герои и сюжеты художественных произведений. И там уже становится заметно, если мысль хороша и хорошо описана, герои целостные, не разваливаются, роман заходит. Нет - нет. Это про то, что не надо писать художественное произведение, если можешь уместить свою мысль в публицистическую форму. А Достоевский и Толстой - великие писатели.
Еще я прочитала сравнительно недавно «Гиперион» Симмонса и дочитываю «Задачу трёх тел».
И тут возникает такое соображение. Зародившаяся лет 500 назад светская художественная литература, которая тогда в силу своей светскости (недуховного характера) была просто нагромождением развлекательных историй разного толка в какой-то момент начала разделяться на приключенческую и любовную, грубо говоря. А более высокий жанр составляла более духовная, так скажем, литература: жития, мифология. Интересно то, что современная более высокая литература представляет собой гуманистический роман, посвященный биографии протагониста. Современного читателя немного развлекают приключенческими и любовными линиями, однако, основные идеи лежат на пути духовного становления героя.
Приключенческий роман пережив (и переживающий до сих пор) этапы нагромождения дыщь-дыщь породил во многом достойное направление научной фантастики, отдельные образцы которой могут даже сойти за неплохую литературу.
Так вот интереснее всего то, что основные рассуждения о морали и этике в современной литературе представлены в основном в гуманистическом романе, конечно, и в значительной мере, в части макрообщественных отношений, в фантастике. В то время как любовный роман поднявший в своё время на повестку основные этические и религиозные даже вопросы частных человеческих отношений выродился в ничто.
Я не говорю о том, что мне не хватает информации о гендере, я спрашиваю, где великий роман. Отсутствие романа свидетельствует о каком-то пробеле в качестве человеческой мысли.
Про искусственный интеллект есть и мемы, и статейки, и курсы, и романы. AI полноценно занимает умы и отражается во всех культурных слоях.
Почему нет романа про "а он, а она, а он, а она"? Мемы есть, статейки есть, курсы есть. Где роман?
При том, насколько описываемые во всех трёх романах тяготы героев кажутся современному читателю антикварными и ни к чему не применимыми, сами романы, однако, остаются последними наиболее широкими и подробными описаниями существа цисгендерных представлений, которые бессознательно, но полностью наследует современное общество.
То есть, нам кажется, что всё поменялось, в то время как в отношенческих и гендерных штуках ничегошеньки не поменялось. Потому что не на что было меняться, во-первых, а во-вторых, к концу девятнадцатого, началу двадцатого века художественный дискурс ушёл в обсуждение тягот маленького человека (в основном бесполого, общегуманистического), а тема гендера в общественном дискурсе иссякла. То есть всё так и осталось, как было
Для того, чтобы всерьез обсуждать всякие интересные штуки, которые затрагиваются в романе, он всё-таки слишком архаичен, и особенно остро чувствуется, что в более поздней и современной литературе эти штуки уже больше не затрагиваются.
А тема того, почему (эти) люди относятся друг к другу так, а не иначе в гендерно-общественном контексте (который в современной жизни осознается разве что в средней школе, при том, что он никуда не делся, и только его бессознательное наличие эксплуатируется неистово в рекламе и прочих манипуляциях) современным искусством хорошо не раскрывается
Главный вопрос, который меня занимает такой: что было бы со всеми этими героями и их драматическими отношениями, если бы они, например, не были тупыми бездельниками.
Моя матушка, комментируя драматизм указанного спектра произведений, всегда находила ответ в суждении о том, что они просто бездельники и им нечем заняться, я же дополняла это соображением о том, что они недостаточно образованы или их навыки абстрактных рассуждений развиты не достаточно для того, чтобы умозрительно успешно развеять некоторые свои суеверные представления, разрешить тем самым значительную часть своих этических, моральных и нравственных дилемм и не быть загнанными ими в неразрешимые драмы, описываемые в романах. Тем не менее, идея о том, что они просто тупые бездельники всегда была ответом. А теперь я задумалась о ней, как о вопросе. А что бы было с ними, не будь они тупыми бездельниками?
Литература, описывающая не тупых деятельных героев пришла непосредственно на смену этой («Анна Каренина», как существенно более поздний роман, вообще в основном описывает как раз таких героев), однако, их проблемы и драмы сразу же стремительно удалились от общественно-гендерного поля (при этом я имею в виду достаточно высокого уровня литературу - любовный роман существует по сей день, однако, и в современном любовном романе герои тупы, их экзальтация происходит от безделья, и современному роману нечего добавить по существу к признанным романам старым).
То есть в сущности я хочу современный роман, вообще художественный дискурс, хорошо и всерьез задевающий все эти штуки, которые мы сегодня знаем только из слухов, сплетен, рекламы, собственного опыта и ... старых романов.
Про существующую и сегодня тему соблазнения и растления, при этом не грязно-деликтную тему маньяков и педофилов, а что-то более жизненное, про существующую и сегодня тему кому писать первым, когда, о чем, почему, что это в современной реальности действительно значит, про всякие откровения и откровенности, про существующую и сегодня женскую и мужскую честь или то, что выполняет её функции. Во это вот всё.
И тут как бы получается, что самое большее на что сподобилась современная художественная культура в этом ключе, это «Секс в большом городе», качества которого, как художественного произведения не обсуждаются, потому что он вне конкуренции, ничего другого просто нет.
В действительности, эта ниша не пустует. На ниве её заполнения трудятся психологи популяризаторы, блогеры и прочие публицисты. Тема освещается большим количеством источников малой публицистической формы, однако, именно отсутствие крупной художественной формы выявляет нецелостность современных представлений.
Я выхватила эту идею у Самуила Лурье, вроде. Идею о том, что обычную человеческую мысль можно выразить в форме эссе. (Эссе - вершина мысли. Чье это?) Когда мысль становится очень уж большой и многогранной в этом эссе появляются герои и отрывки сюжетов. По-настоящему глобальные, всеобъемлющие идеи требуют такого количества примеров, что из них рождаются герои и сюжеты художественных произведений. И там уже становится заметно, если мысль хороша и хорошо описана, герои целостные, не разваливаются, роман заходит. Нет - нет. Это про то, что не надо писать художественное произведение, если можешь уместить свою мысль в публицистическую форму. А Достоевский и Толстой - великие писатели.
Еще я прочитала сравнительно недавно «Гиперион» Симмонса и дочитываю «Задачу трёх тел».
И тут возникает такое соображение. Зародившаяся лет 500 назад светская художественная литература, которая тогда в силу своей светскости (недуховного характера) была просто нагромождением развлекательных историй разного толка в какой-то момент начала разделяться на приключенческую и любовную, грубо говоря. А более высокий жанр составляла более духовная, так скажем, литература: жития, мифология. Интересно то, что современная более высокая литература представляет собой гуманистический роман, посвященный биографии протагониста. Современного читателя немного развлекают приключенческими и любовными линиями, однако, основные идеи лежат на пути духовного становления героя.
Приключенческий роман пережив (и переживающий до сих пор) этапы нагромождения дыщь-дыщь породил во многом достойное направление научной фантастики, отдельные образцы которой могут даже сойти за неплохую литературу.
Так вот интереснее всего то, что основные рассуждения о морали и этике в современной литературе представлены в основном в гуманистическом романе, конечно, и в значительной мере, в части макрообщественных отношений, в фантастике. В то время как любовный роман поднявший в своё время на повестку основные этические и религиозные даже вопросы частных человеческих отношений выродился в ничто.
Я не говорю о том, что мне не хватает информации о гендере, я спрашиваю, где великий роман. Отсутствие романа свидетельствует о каком-то пробеле в качестве человеческой мысли.
Про искусственный интеллект есть и мемы, и статейки, и курсы, и романы. AI полноценно занимает умы и отражается во всех культурных слоях.
Почему нет романа про "а он, а она, а он, а она"? Мемы есть, статейки есть, курсы есть. Где роман?
Meanwhile, I read “Dangerous Liaisons,” and, in combination with the fact that before that I had read “Anna Karenina,” and before that, “The Three Musketeers,” this laid in my head an interesting mental background.
Despite the fact that the burdens of heroes described in all three novels seem antique to the modern reader and are not applicable to anything, the novels themselves, however, remain the last, broadest and most detailed descriptions of the essence of cisgender representations, which are unconsciously but completely inherited by modern society.
That is, it seems to us that everything has changed, while nothing has changed in relational and gender things. Because there was nothing to change, firstly, and secondly, by the end of the nineteenth and the beginning of the twentieth century, art discourse went into discussion of the burdens of a small person (mostly asexual, humanistic), and the topic of gender in public discourse ran out. That is, everything remains as it was
In order to seriously discuss all sorts of interesting things that are touched on in the novel, he is still too archaic, and it is especially acute that in later and modern literature these things are no longer touched.
And the topic of why (these) people relate to each other this way and not otherwise in a gender-social context (which is understood in modern life except in high school, despite the fact that it has not gone away, and only its unconscious presence is exploited furiously in advertising and other manipulations) contemporary art is not well disclosed
The main question that interests me is this: what would happen to all these heroes and their dramatic relationships if, for example, they were not stupid idlers.
My mother, commenting on the dramatic nature of this spectrum of works, always found the answer in the judgment that they were just loafers and they had nothing to do, but I supplemented this with the idea that they were not well educated or their abstract reasoning skills were not developed enough to to dispel successfully some of his superstitious ideas, thereby resolve a significant part of his ethical, moral and moral dilemmas and not be driven into them by the insoluble dramas described in the novels. However, the idea that they were just dumb loafers was always the answer. And now I thought of her as a question. And what would happen to them if they were not stupid idlers?
Literature describing non-stupid active heroes directly replaced this one (Anna Karenina, as a much later novel, generally mainly describes just such heroes), however, their problems and dramas immediately quickly moved away from the social-gender field ( at the same time, I mean a fairly high level of literature - a romance novel exists to this day, however, in the modern romance novel, the characters are dumb, their exaltation comes from idleness, and the modern romance has nothing to add essentially to the old recognized novels).
That is, in essence, I want a modern novel, in general, an art discourse that seriously and seriously hurts all these things that we know today only from rumors, gossip, advertising, personal experience and ... old novels.
About the topic of seduction and molestation that exists today, while not the dirty-tort topic of maniacs and pedophiles, but something more vital, about the topic that exists today and to whom to write first, when, what, why, what does this in modern reality really mean , about all sorts of revelations and frankness, about the female and male honor that exists today, or that performs its functions. That’s all.
And here it turns out that the best thing that modern art culture has been able to accomplish in this vein is “Sex and the City”, whose qualities as a work of art are not discussed, because it is beyond competition, there is simply nothing else.
In fact, this niche is not empty. In the field of its filling psychologists popularize, bloggers and other publicists. The topic is covered by a large number of sources of a small journalistic form, however, it is the absence of a large art form that reveals the incompleteness of modern ideas.
I grabbed this idea from Samuel Lurie, sort of. The idea that ordinary human thought can be expressed in the form of an essay. (An essay is the pinnacle of a thought. Whose is it?) When a thought becomes very large and multifaceted, heroes and fragments of plots appear in this essay. Truly global, comprehensive ideas require so many examples that heroes and plots of works of art are born from them. And there it already becomes noticeable if the thought is good and well described, the heroes are whole, do not fall apart, the novel enters. No no. This is about the fact that you do not need to write a work of art if you can fit your thought into a journalistic form. And Dostoevsky and Tolstoy are great writers.
I also read relatively recently Hypermon Simmons and read the “Three-body Problem”.
And here comes this consideration. Nascent
Despite the fact that the burdens of heroes described in all three novels seem antique to the modern reader and are not applicable to anything, the novels themselves, however, remain the last, broadest and most detailed descriptions of the essence of cisgender representations, which are unconsciously but completely inherited by modern society.
That is, it seems to us that everything has changed, while nothing has changed in relational and gender things. Because there was nothing to change, firstly, and secondly, by the end of the nineteenth and the beginning of the twentieth century, art discourse went into discussion of the burdens of a small person (mostly asexual, humanistic), and the topic of gender in public discourse ran out. That is, everything remains as it was
In order to seriously discuss all sorts of interesting things that are touched on in the novel, he is still too archaic, and it is especially acute that in later and modern literature these things are no longer touched.
And the topic of why (these) people relate to each other this way and not otherwise in a gender-social context (which is understood in modern life except in high school, despite the fact that it has not gone away, and only its unconscious presence is exploited furiously in advertising and other manipulations) contemporary art is not well disclosed
The main question that interests me is this: what would happen to all these heroes and their dramatic relationships if, for example, they were not stupid idlers.
My mother, commenting on the dramatic nature of this spectrum of works, always found the answer in the judgment that they were just loafers and they had nothing to do, but I supplemented this with the idea that they were not well educated or their abstract reasoning skills were not developed enough to to dispel successfully some of his superstitious ideas, thereby resolve a significant part of his ethical, moral and moral dilemmas and not be driven into them by the insoluble dramas described in the novels. However, the idea that they were just dumb loafers was always the answer. And now I thought of her as a question. And what would happen to them if they were not stupid idlers?
Literature describing non-stupid active heroes directly replaced this one (Anna Karenina, as a much later novel, generally mainly describes just such heroes), however, their problems and dramas immediately quickly moved away from the social-gender field ( at the same time, I mean a fairly high level of literature - a romance novel exists to this day, however, in the modern romance novel, the characters are dumb, their exaltation comes from idleness, and the modern romance has nothing to add essentially to the old recognized novels).
That is, in essence, I want a modern novel, in general, an art discourse that seriously and seriously hurts all these things that we know today only from rumors, gossip, advertising, personal experience and ... old novels.
About the topic of seduction and molestation that exists today, while not the dirty-tort topic of maniacs and pedophiles, but something more vital, about the topic that exists today and to whom to write first, when, what, why, what does this in modern reality really mean , about all sorts of revelations and frankness, about the female and male honor that exists today, or that performs its functions. That’s all.
And here it turns out that the best thing that modern art culture has been able to accomplish in this vein is “Sex and the City”, whose qualities as a work of art are not discussed, because it is beyond competition, there is simply nothing else.
In fact, this niche is not empty. In the field of its filling psychologists popularize, bloggers and other publicists. The topic is covered by a large number of sources of a small journalistic form, however, it is the absence of a large art form that reveals the incompleteness of modern ideas.
I grabbed this idea from Samuel Lurie, sort of. The idea that ordinary human thought can be expressed in the form of an essay. (An essay is the pinnacle of a thought. Whose is it?) When a thought becomes very large and multifaceted, heroes and fragments of plots appear in this essay. Truly global, comprehensive ideas require so many examples that heroes and plots of works of art are born from them. And there it already becomes noticeable if the thought is good and well described, the heroes are whole, do not fall apart, the novel enters. No no. This is about the fact that you do not need to write a work of art if you can fit your thought into a journalistic form. And Dostoevsky and Tolstoy are great writers.
I also read relatively recently Hypermon Simmons and read the “Three-body Problem”.
And here comes this consideration. Nascent
У записи 5 лайков,
0 репостов,
205 просмотров.
0 репостов,
205 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александра Пискарева
