Что заставляет
крановщицу Верочку
держать черемухи застенчивую веточку,
и веточкой дышать,
и сразу делаться,
как маленькая-маленькая девочка,
которая не восемь строек выдюжила,
а в первый раз
одна
из дому выбежала?
Что заставляет
старого бетонщика
глядеть под вечер
нежно и беспомощно
на Волгу молодую,
разливанную,
от зыбкого заката розоватую?
Мы столько с вами
войн и строек
выстрадали.
Как трудно нам ни приходилось —
выстояли.
Стреляли мы,
в руках сжимали циркули.
Склонялись
над проектами,
над цифрами.
На койки падали
усталые,
замаянные,
замаранные глиною,
замасленные.
Казалось,
мы с природой разлучились
и ветками дышать
мы разучились.
Но в нас жива любовь
к всему российскому,
зеленому,
пахучему,
росистому.
И мы, усталые,
в цементной серой пыли,
как дети, улыбаемся цветам.
Природе надо,
чтоб ее любили.
Ей это надо так же, как и нам.
крановщицу Верочку
держать черемухи застенчивую веточку,
и веточкой дышать,
и сразу делаться,
как маленькая-маленькая девочка,
которая не восемь строек выдюжила,
а в первый раз
одна
из дому выбежала?
Что заставляет
старого бетонщика
глядеть под вечер
нежно и беспомощно
на Волгу молодую,
разливанную,
от зыбкого заката розоватую?
Мы столько с вами
войн и строек
выстрадали.
Как трудно нам ни приходилось —
выстояли.
Стреляли мы,
в руках сжимали циркули.
Склонялись
над проектами,
над цифрами.
На койки падали
усталые,
замаянные,
замаранные глиною,
замасленные.
Казалось,
мы с природой разлучились
и ветками дышать
мы разучились.
Но в нас жива любовь
к всему российскому,
зеленому,
пахучему,
росистому.
И мы, усталые,
в цементной серой пыли,
как дети, улыбаемся цветам.
Природе надо,
чтоб ее любили.
Ей это надо так же, как и нам.
What makes
crane operator Verochka
keep the bird cherry shy twig,
and a sprig to breathe,
and immediately done
like a little-little girl
which is not eight construction projects,
and for the first time
one
ran out of the house?
What makes
old concrete worker
look in the evening
gently and helplessly
Young Volga,
bottled
from unsteady sunset pinkish?
We are with you so much
wars and construction sites
suffered
How hard we may have to -
persevered
We shot,
in the hands of compressed compasses.
Bowed down
on projects
over the numbers.
On the bed fell
tired
eroded
smeared with clay
oily
It seemed
we are separated from nature
and branches to breathe
we have forgotten how.
But love is alive in us
to everything Russian,
green
fragrant
dewy
And we, tired,
in cement gray dust,
like children, smile at the flowers.
Nature needs
to be loved.
She needs it the same way as us.
crane operator Verochka
keep the bird cherry shy twig,
and a sprig to breathe,
and immediately done
like a little-little girl
which is not eight construction projects,
and for the first time
one
ran out of the house?
What makes
old concrete worker
look in the evening
gently and helplessly
Young Volga,
bottled
from unsteady sunset pinkish?
We are with you so much
wars and construction sites
suffered
How hard we may have to -
persevered
We shot,
in the hands of compressed compasses.
Bowed down
on projects
over the numbers.
On the bed fell
tired
eroded
smeared with clay
oily
It seemed
we are separated from nature
and branches to breathe
we have forgotten how.
But love is alive in us
to everything Russian,
green
fragrant
dewy
And we, tired,
in cement gray dust,
like children, smile at the flowers.
Nature needs
to be loved.
She needs it the same way as us.
У записи 6 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Екатерина Литвиненко
