Вот я и умер.
Мне тридцать пять.
Еще свежий.
Вспоминаю женщин,-
28,30,40, 45,
но кажется восемнадцать,
по-прежнему.
По-прежнему пахнут
огурцами свежими,
и выбирают
поэтические позы,
и эта свежесть намного вкуснее,
ярче и эротичней,
чем подгоревшие свечи,
и все мандельштамовские розы.
А я по-прежнему,
как был один,
так и умер,
и только струйки
никотинового дыма,
под потолком рисуют- дурень.
Мне тридцать пять.
Еще свежий.
Вспоминаю женщин,-
28,30,40, 45,
но кажется восемнадцать,
по-прежнему.
По-прежнему пахнут
огурцами свежими,
и выбирают
поэтические позы,
и эта свежесть намного вкуснее,
ярче и эротичней,
чем подгоревшие свечи,
и все мандельштамовские розы.
А я по-прежнему,
как был один,
так и умер,
и только струйки
никотинового дыма,
под потолком рисуют- дурень.
So I died.
I'm thirty-five.
Still fresh.
I remember women, -
28,30,40,45,
but it seems eighteen
still.
Still smell
fresh cucumbers
and choose
poetic poses
and this freshness is much tastier
brighter and more erotic
than burnt candles
and all Mandelstam roses.
And I still
how was one
and died
and only trickles
nicotine smoke
draw on the ceiling, fool.
I'm thirty-five.
Still fresh.
I remember women, -
28,30,40,45,
but it seems eighteen
still.
Still smell
fresh cucumbers
and choose
poetic poses
and this freshness is much tastier
brighter and more erotic
than burnt candles
and all Mandelstam roses.
And I still
how was one
and died
and only trickles
nicotine smoke
draw on the ceiling, fool.
У записи 18 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дмитрий Киселев
