О чем беспокоился Рав Леви-Ицхок, находясь в ссылке в Чиили?
Рав Леви-Ицхок Шнеерсон отец Седьмого Любавичского Ребе Менахема Мендла Шнеерсона, главный раввин Екатеринослава (нынешнего Днепра) с 1907-1939 год, находился в одиночестве в отдаленном захолустном поселке Чиили на территории Казахстана, где у него не было даже хлеба, чтобы поесть и с трудом находилась крыша над головой. Угнетающая ссылка за распространение иудаизма, и учения Торы.
До этого он находился в заключении более полутора лет, долгими месяцами был в тюрьме, терпел страшные допросы, в результате которых был вынесен приговор об отправке его в ссылку на пять лет в забытый и покинутый город. Он находился среди таких людей, что культурное различие между рав Леви-Ицхаком и ними было такое, как расстояние от запада на восток, как высота от небес до земли.
Во время такого тяжелого и низкого положения он написал письмо своей супруге, рабанит Хане. И вот так она приводит его в своем дневнике
(9 сборник) его письмо:
«В конце хешвана я получила письмо от мужа. Он послал его заранее, на случай, если возникнет задержка в пути. В нем муж просил меня проследить за тем, чтобы 19 кислева в доме царило праздничное настроение, на столах стояла лучшая еда, а в гости были приглашены все, кого можно пригласить. Все это было расписано в мельчайших деталях, в которые муж, когда находился здесь, обычно не вдавался. Он также просил меня забыть все недоброе и постараться устроить в этот день настоящий праздник».
*Р. Левик был отцом нашего дорогого Ребе.
Рав Леви-Ицхок Шнеерсон отец Седьмого Любавичского Ребе Менахема Мендла Шнеерсона, главный раввин Екатеринослава (нынешнего Днепра) с 1907-1939 год, находился в одиночестве в отдаленном захолустном поселке Чиили на территории Казахстана, где у него не было даже хлеба, чтобы поесть и с трудом находилась крыша над головой. Угнетающая ссылка за распространение иудаизма, и учения Торы.
До этого он находился в заключении более полутора лет, долгими месяцами был в тюрьме, терпел страшные допросы, в результате которых был вынесен приговор об отправке его в ссылку на пять лет в забытый и покинутый город. Он находился среди таких людей, что культурное различие между рав Леви-Ицхаком и ними было такое, как расстояние от запада на восток, как высота от небес до земли.
Во время такого тяжелого и низкого положения он написал письмо своей супруге, рабанит Хане. И вот так она приводит его в своем дневнике
(9 сборник) его письмо:
«В конце хешвана я получила письмо от мужа. Он послал его заранее, на случай, если возникнет задержка в пути. В нем муж просил меня проследить за тем, чтобы 19 кислева в доме царило праздничное настроение, на столах стояла лучшая еда, а в гости были приглашены все, кого можно пригласить. Все это было расписано в мельчайших деталях, в которые муж, когда находился здесь, обычно не вдавался. Он также просил меня забыть все недоброе и постараться устроить в этот день настоящий праздник».
*Р. Левик был отцом нашего дорогого Ребе.
What was Rav Levi-Yitzchok worried about being in exile in Chiili?
Rav Levi-Yitzhok Schneerson, father of the Seventh Lubavitcher Rebbe Menachem Mendel Schneerson, chief rabbi of Yekaterinoslav (present Dnieper) from 1907-1939, was alone in the remote provincial village of Chiili in Kazakhstan, where he did not even have bread to eat from labor was a roof over his head. An oppressive reference for the spread of Judaism, and the teachings of the Torah.
Before that, he had been imprisoned for more than a year and a half, spent many months in prison, suffered terrible interrogations, as a result of which he was sentenced to send him in exile for five years to a forgotten and abandoned city. He was among such people that the cultural difference between Rabbi Levi Yitzchak and them was such as the distance from west to east, as the height from heaven to earth.
During such a difficult and low position, he wrote a letter to his wife, Rabanit Hana. And so she brings it in her diary
(9th collection) his letter:
“At the end of hashwan, I received a letter from my husband. He sent it in advance, in case there was a delay on the way. In it, my husband asked me to make sure that Kislev was in the house for a festive mood, the best food was on the tables, and everyone who was invited was invited to visit. All this was painted in the smallest details, into which the husband, when he was here, usually did not go into it. He also asked me to forget all the bad things and try to arrange a real holiday on this day. ”
*R. Levik was the father of our dear Rebbe.
Rav Levi-Yitzhok Schneerson, father of the Seventh Lubavitcher Rebbe Menachem Mendel Schneerson, chief rabbi of Yekaterinoslav (present Dnieper) from 1907-1939, was alone in the remote provincial village of Chiili in Kazakhstan, where he did not even have bread to eat from labor was a roof over his head. An oppressive reference for the spread of Judaism, and the teachings of the Torah.
Before that, he had been imprisoned for more than a year and a half, spent many months in prison, suffered terrible interrogations, as a result of which he was sentenced to send him in exile for five years to a forgotten and abandoned city. He was among such people that the cultural difference between Rabbi Levi Yitzchak and them was such as the distance from west to east, as the height from heaven to earth.
During such a difficult and low position, he wrote a letter to his wife, Rabanit Hana. And so she brings it in her diary
(9th collection) his letter:
“At the end of hashwan, I received a letter from my husband. He sent it in advance, in case there was a delay on the way. In it, my husband asked me to make sure that Kislev was in the house for a festive mood, the best food was on the tables, and everyone who was invited was invited to visit. All this was painted in the smallest details, into which the husband, when he was here, usually did not go into it. He also asked me to forget all the bad things and try to arrange a real holiday on this day. ”
*R. Levik was the father of our dear Rebbe.
У записи 5 лайков,
0 репостов,
217 просмотров.
0 репостов,
217 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Хаим Толочинский
