Сегодня в метро я увидел одну девушку. Лет двадцати-двадцати двух, она казалась странным неземным цветком, затерявшимся среди грубой реальности этого мира. Изящная тоненькая фигура в лёгком летнем платье, светлые волосы, шумной волной ниспадающиее на плечи, тонкий нос с лёгкой, едва заметной горбинкой, красиво очерченные губы и удивительно серьёзный взгляд серых глаз. Она словно явилась из стихотворений Гумилёва:
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
Это о ней писал Блок:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
В руках у неё была книга. Не бездушный пластик, символ современной реальности, а настоящая бумажная книга. "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго. Она читала, иногда поправляя падавшие на лоб волосы, и во всём её облике было что-то волшебное и неземное, словно она появилась здесь на мгновение и вот-вот исчезнет в звёздной пелене Вселенной.
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
Это о ней писал Блок:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
В руках у неё была книга. Не бездушный пластик, символ современной реальности, а настоящая бумажная книга. "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго. Она читала, иногда поправляя падавшие на лоб волосы, и во всём её облике было что-то волшебное и неземное, словно она появилась здесь на мгновение и вот-вот исчезнет в звёздной пелене Вселенной.
Today in the subway I saw one girl. About twenty to twenty two years old, she seemed a strange unearthly flower, lost in the rough reality of this world. A graceful thin figure in a light summer dress, blond hair, flowing down on her shoulders in a noisy wave, a thin nose with a light, barely noticeable hump, beautifully defined lips and a surprisingly serious look of gray eyes. She seemed to have come from Gumilyov’s poems:
Eyes like a reflection of pure gray steel
Graceful forehead, leucorrhoea of oriental lilies,
Lips that didn't kiss anyone
And they never spoke to anyone.
This is what Block wrote about her:
And they blow ancient beliefs
Her elastic silk
And a hat with mourning feathers
And in the rings is a narrow hand.
She had a book in her hands. Not a soulless plastic, a symbol of modern reality, but a real paper book. "Notre Dame de Paris" by Victor Hugo. She read, sometimes adjusting the hair falling on her forehead, and in all her appearance there was something magical and unearthly, as if she had appeared here for a moment and was about to disappear into the starry veil of the Universe.
Eyes like a reflection of pure gray steel
Graceful forehead, leucorrhoea of oriental lilies,
Lips that didn't kiss anyone
And they never spoke to anyone.
This is what Block wrote about her:
And they blow ancient beliefs
Her elastic silk
And a hat with mourning feathers
And in the rings is a narrow hand.
She had a book in her hands. Not a soulless plastic, a symbol of modern reality, but a real paper book. "Notre Dame de Paris" by Victor Hugo. She read, sometimes adjusting the hair falling on her forehead, and in all her appearance there was something magical and unearthly, as if she had appeared here for a moment and was about to disappear into the starry veil of the Universe.
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Владимир Жуков
