Дождь ворвался в город внезапно, как грозный полководец. Ни намека, ни предупреждения, ни объявления войны. Спустя полчаса он был повсюду – в Филях и на Щелковской, на Кутузовском проспекте и в Измайловском парке. Штурмовал могучие высотки и подбирался к Кремлю.
Проткнув острой башней седую тучу, мыло Останкино. Капли стекали по панорамным стеклам монорельсовой электрички.
Мокли будки, мальчишки, лавки и фонари, дворцы и сады, монастыри, уличные торговцы и москвички в легких плащах, бульвары и башни, аптеки и магазины моды. Мокли балконы, львы на воротах и стаи галок на крестах.
На мокрых улицах автомобили, давно мечтавшие о поцелуях взасос, неумолимо, срывая тормоза, спешили навстречу друг другу, пели серенады на клаксонах и, в конце концов, все же съезжались… То на одном, то на другом перекрестке можно было обнаружить такую влюбленную пару.
Малолитражки и джипы ожесточенно орудовали дворниками, стоя в пробке на Тверской. Их усталые водители нервно курили и отправляли смс-ки туда, куда они безнадежно опаздывали. Спешить уже не имело смысла – всех поглотил дождь в этом осеннем неистовстве.
Город ждал. Он смирился со своей участью.
Казалось, с каждым ударом каждой новой капли дождь становится только сильнее и напористей.
В уютном, вдруг осиротевшем арбатском дворике маленький, совершенно мокрый таджик сгребал листву в кучи, не обращая внимания на ледяные капли – к вечеру работа должна быть закончена. Он был зол и на языке Хайяма материл дождь за то, что не сможет сжечь листья вовремя.
Дождь будто бы знал, что сами по себе здания – не более чем громада холодных камней, составленных в симметричном порядке. Душа города– москвичи и приезжие. Он решил во что бы то ни стало победить их.
А жители потихоньку отступали, прятались в свои убежища. Лишь самые смелые рисковали добраться вброд до любимого бара, там пить ром, греться от электрического света и предаваться ностальгическим грезам. Остальные замерли в ожидании – глядя сквозь окна кафе и домов, стекла машин, проемы подъездов на разбушевавшегося гостя.
В конце концов, дождь ослабил напор. Но лишь тогда, когда Москва промокла насквозь.
Штурм закончился так же внезапно, как и начался. Город был взят.
@Анастасия Масягина
Проткнув острой башней седую тучу, мыло Останкино. Капли стекали по панорамным стеклам монорельсовой электрички.
Мокли будки, мальчишки, лавки и фонари, дворцы и сады, монастыри, уличные торговцы и москвички в легких плащах, бульвары и башни, аптеки и магазины моды. Мокли балконы, львы на воротах и стаи галок на крестах.
На мокрых улицах автомобили, давно мечтавшие о поцелуях взасос, неумолимо, срывая тормоза, спешили навстречу друг другу, пели серенады на клаксонах и, в конце концов, все же съезжались… То на одном, то на другом перекрестке можно было обнаружить такую влюбленную пару.
Малолитражки и джипы ожесточенно орудовали дворниками, стоя в пробке на Тверской. Их усталые водители нервно курили и отправляли смс-ки туда, куда они безнадежно опаздывали. Спешить уже не имело смысла – всех поглотил дождь в этом осеннем неистовстве.
Город ждал. Он смирился со своей участью.
Казалось, с каждым ударом каждой новой капли дождь становится только сильнее и напористей.
В уютном, вдруг осиротевшем арбатском дворике маленький, совершенно мокрый таджик сгребал листву в кучи, не обращая внимания на ледяные капли – к вечеру работа должна быть закончена. Он был зол и на языке Хайяма материл дождь за то, что не сможет сжечь листья вовремя.
Дождь будто бы знал, что сами по себе здания – не более чем громада холодных камней, составленных в симметричном порядке. Душа города– москвичи и приезжие. Он решил во что бы то ни стало победить их.
А жители потихоньку отступали, прятались в свои убежища. Лишь самые смелые рисковали добраться вброд до любимого бара, там пить ром, греться от электрического света и предаваться ностальгическим грезам. Остальные замерли в ожидании – глядя сквозь окна кафе и домов, стекла машин, проемы подъездов на разбушевавшегося гостя.
В конце концов, дождь ослабил напор. Но лишь тогда, когда Москва промокла насквозь.
Штурм закончился так же внезапно, как и начался. Город был взят.
@Анастасия Масягина
Rain burst into the city suddenly, like a formidable commander. No hint, no warning, no declaration of war. After half an hour, he was everywhere - in Fili and on Schelkovskaya, on Kutuzovsky Prospekt and in Izmailovsky Park. He stormed the powerful skyscrapers and stole up to the Kremlin.
Having pierced a gray cloud with a sharp tower, Ostankino soap. Drops flowed down onto the panoramic windows of a monorail train.
Mokli booths, boys, shops and lanterns, palaces and gardens, monasteries, street vendors and Muscovites in light raincoats, boulevards and towers, pharmacies and fashion stores. Mocha balconies, lions on the gates and flocks of daws on the crosses.
In the wet streets, cars that had long dreamed of kisses sucked inexorably, breaking the brakes, hurried towards each other, sang serenades on horn trunks and, in the end, still drove in ... At one or another intersection one could find such a couple in love.
Subcompacts and jeeps fiercely operated with janitors, standing in a traffic jam on Tverskaya. Their tired drivers smoked nervously and sent sms to where they were hopelessly late. There was no sense in hurrying anymore - everyone was swallowed by the rain in this autumn fury.
The city was waiting. He resigned himself to his fate.
It seemed that with every blow of every new drop, the rain only becomes stronger and more assertive.
In a cozy, suddenly orphaned Arbat courtyard, a small, completely wet Tajik raked the foliage in heaps, not paying attention to the ice drops - by the evening the work should be finished. He was angry and in the language of Khayyam swore rain for the fact that he could not burn the leaves on time.
Rain seemed to know that the buildings themselves were nothing more than a bunch of cold stones, arranged in a symmetrical order. The soul of the city is Muscovites and visitors. He decided at all costs to defeat them.
And the inhabitants were slowly retreating, hiding in their shelters. Only the bravest ones risked fording to their favorite bar, drinking rum there, basking in electric light and indulging in nostalgic dreams. The others froze in anticipation - looking through the windows of cafes and houses, car windows, doorways to the raging guest.
In the end, the rain weakened the pressure. But only when Moscow was wet through.
The assault ended as suddenly as it began. The city was taken.
@ Anastasia Masyagina
Having pierced a gray cloud with a sharp tower, Ostankino soap. Drops flowed down onto the panoramic windows of a monorail train.
Mokli booths, boys, shops and lanterns, palaces and gardens, monasteries, street vendors and Muscovites in light raincoats, boulevards and towers, pharmacies and fashion stores. Mocha balconies, lions on the gates and flocks of daws on the crosses.
In the wet streets, cars that had long dreamed of kisses sucked inexorably, breaking the brakes, hurried towards each other, sang serenades on horn trunks and, in the end, still drove in ... At one or another intersection one could find such a couple in love.
Subcompacts and jeeps fiercely operated with janitors, standing in a traffic jam on Tverskaya. Their tired drivers smoked nervously and sent sms to where they were hopelessly late. There was no sense in hurrying anymore - everyone was swallowed by the rain in this autumn fury.
The city was waiting. He resigned himself to his fate.
It seemed that with every blow of every new drop, the rain only becomes stronger and more assertive.
In a cozy, suddenly orphaned Arbat courtyard, a small, completely wet Tajik raked the foliage in heaps, not paying attention to the ice drops - by the evening the work should be finished. He was angry and in the language of Khayyam swore rain for the fact that he could not burn the leaves on time.
Rain seemed to know that the buildings themselves were nothing more than a bunch of cold stones, arranged in a symmetrical order. The soul of the city is Muscovites and visitors. He decided at all costs to defeat them.
And the inhabitants were slowly retreating, hiding in their shelters. Only the bravest ones risked fording to their favorite bar, drinking rum there, basking in electric light and indulging in nostalgic dreams. The others froze in anticipation - looking through the windows of cafes and houses, car windows, doorways to the raging guest.
In the end, the rain weakened the pressure. But only when Moscow was wet through.
The assault ended as suddenly as it began. The city was taken.
@ Anastasia Masyagina
У записи 6 лайков,
2 репостов,
1502 просмотров.
2 репостов,
1502 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анастасия Масягина
