И вот оно понимание.
"Так должно быть", но мы опять наступаем на те же грабли.
Мы любим свои ошибки, мы их лелеем, мы каждую вспоминаем глазами, кожей.
Как раньше - деревья выше, и снег белее.
Смеемся и говорим посторонним людям, как глупо все то, что раньше рвало на части.
Приехали. Обесценилось, не скучайте.
Любая ошибка в прошлом - для нас потеха.
Она говорит (а слова водопадом льются, выкатываясь из горла бурлящим смехом),
Как раньше хотела быть холодней и злее, как тренировалась в точности и сарказме.
Потом искала того, кто возьмет в охапку, заставит поверить.
Силой, огнем, приказом.
С улыбками говорит, как она ревела, закусывая до боли костяшки пальцев.
И как это было странно, нелепо, шатко.
И как она стала лучше, мудрей, взрослее.
Она говорит и глохнет на полуфразе, прислушивается: как там оно грохочет?
Все призраки прошлых мыслей, шагов, поступков.
Они уже далеки: пережиты, спеты, пропущены через все болевые фазы.
Она о них вспоминает, когда хреново, когда гудит мясорубка ее истерик,
Она вспоминает, думает и хохочет:
Уж если я выжила там, и нашла ответы, я справлюсь. Я просто выдержу эти сутки.
"Так должно быть", но мы опять наступаем на те же грабли.
Мы любим свои ошибки, мы их лелеем, мы каждую вспоминаем глазами, кожей.
Как раньше - деревья выше, и снег белее.
Смеемся и говорим посторонним людям, как глупо все то, что раньше рвало на части.
Приехали. Обесценилось, не скучайте.
Любая ошибка в прошлом - для нас потеха.
Она говорит (а слова водопадом льются, выкатываясь из горла бурлящим смехом),
Как раньше хотела быть холодней и злее, как тренировалась в точности и сарказме.
Потом искала того, кто возьмет в охапку, заставит поверить.
Силой, огнем, приказом.
С улыбками говорит, как она ревела, закусывая до боли костяшки пальцев.
И как это было странно, нелепо, шатко.
И как она стала лучше, мудрей, взрослее.
Она говорит и глохнет на полуфразе, прислушивается: как там оно грохочет?
Все призраки прошлых мыслей, шагов, поступков.
Они уже далеки: пережиты, спеты, пропущены через все болевые фазы.
Она о них вспоминает, когда хреново, когда гудит мясорубка ее истерик,
Она вспоминает, думает и хохочет:
Уж если я выжила там, и нашла ответы, я справлюсь. Я просто выдержу эти сутки.
And here it is understanding.
"So it should be," but we again step on the same rake.
We love our mistakes, we cherish them, we remember each with our eyes and skin.
As before - the trees are taller and the snow is whiter.
We laugh and tell strangers how stupid everything that used to tear to pieces.
Arrived. Depreciated, do not be bored.
Any mistake in the past is fun for us.
She speaks (and the words pour in a waterfall, rolling out of her throat with a seething laugh)
As before, I wanted to be colder and meaner, as I trained in accuracy and sarcasm.
Then she searched for the one who will take in an armful, will force to believe.
By force, by fire, by order.
With smiles she says how she roared, biting her knuckles to pain.
And how strange, ridiculous, shaky it was.
And how she became better, wiser, more mature.
She speaks and stalls in the half-phrase, listens: how does it rattle?
All the ghosts of past thoughts, steps, deeds.
They are already far: experienced, sung, passed through all pain phases.
She recalls them when it’s shitty, when the meat grinder of her tantrums is buzzing,
She recalls, thinks and laughs:
Well, if I survived there and found the answers, I can handle it. I just can stand this day.
"So it should be," but we again step on the same rake.
We love our mistakes, we cherish them, we remember each with our eyes and skin.
As before - the trees are taller and the snow is whiter.
We laugh and tell strangers how stupid everything that used to tear to pieces.
Arrived. Depreciated, do not be bored.
Any mistake in the past is fun for us.
She speaks (and the words pour in a waterfall, rolling out of her throat with a seething laugh)
As before, I wanted to be colder and meaner, as I trained in accuracy and sarcasm.
Then she searched for the one who will take in an armful, will force to believe.
By force, by fire, by order.
With smiles she says how she roared, biting her knuckles to pain.
And how strange, ridiculous, shaky it was.
And how she became better, wiser, more mature.
She speaks and stalls in the half-phrase, listens: how does it rattle?
All the ghosts of past thoughts, steps, deeds.
They are already far: experienced, sung, passed through all pain phases.
She recalls them when it’s shitty, when the meat grinder of her tantrums is buzzing,
She recalls, thinks and laughs:
Well, if I survived there and found the answers, I can handle it. I just can stand this day.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Оксана Горшкова
