Выписка. Пингвины. Горы.
Маршрутка стоит в луже с серой мутной жидкостью. В Питере плюс 3- пришла весна. Даня, с моей помощью, поднимается на борт, упирает руки в боки и громко, назидательно спрашивает пассажиров: "Ну и где я тут буду сидеть?". Тетенька с первого ряда мгновенно ретируется (очень хочется употребить глагол "сдриснуть", но, хоть убей, не знаю, как поставить его в настоящее время, единств. числа, да еще и третьего лица) и мы садимся.
Педиатр Баштханова приехала из какой-то далекой страны, где говорят по русски, но имеют татарский разрез глаз. Лечит она стандартным набором лекарств, и, если не помогает, повторяет все заново. В итоге все вроде бы как-то проходит и Баштханова выписывает очередную белую справку для детского сада и голубой больничный для меня.
В поликлинике есть агрегат по продаже бахил, но если, не дай Бог, у вас нет с собой пятачка-придется Вам ходить к Баштхановой босиком, агрегат других денег не принимает. Бахилы выпадают из железного рта, упакованные в пластиковую коробочку и сразу упрыгивают куда-то на микробный пол. К нам подбегает маленькая девочка, скачет и кричит, что она хочет подниМАТЬ наши бахилы. Даня очень строго сообщает ей, что ТВОЮМАТЬ-это очень плохое слово. Теперь я опозорена на весь фельдшерский пункт Всеволожского района.
После выписки нам совершенно нечего делать. Горки растаяли, спать еще рано, погода... Ну как обычно... Даня предлагает идти в Макдоналдс, который предательски светит своей желтой рекламой, которую ни с чем не перепутаешь. И мы идем в него.
В нашем уездном Мачнике имеется многоярусный детский уголок. Я строго насторого наказываю Дане сидеть на самом верху и кричать, если придет дядька и начнет его приманивать, пока я покупаю нано-корм: картошку фри и молоко.
Помимо агрегатов, отрыгивающих бахилы, Даня очень любит волшебные раковины в туалетах,
которые включают воду, когда подносишь руки к крану и псикают жидким мылом по тому же принципу.
Пока Даня лазает по горке, я давлюсь отвратительным кофе в пластиковом стакане и мучаю себя вопросами по Достоевскому. Имею ли я право бросить на неделю "бразды правления" собственным сыном, выпрячся из колесницы, в которой сидит педиатр Баштханова, Воспитательница Светлана Федоровна, мои заказчики, мои прямые работодатели и еще много кто. Могу ли я немножечко отойти в сторону и сделать глубокий спокойный вдох, длинной, скажем, в неделю. Пассажиры колесницы простят и не заметят, но вот перерыв в отношениях с ребенком - очень болезненный и тревожный процесс. Процесс, в котором ОН учится быть самостоятельным и независимым от меня, а Я просто набираюсь сил и ненадолго возвращаюсь в "собственные объятия", которые мне бывают так нужны. Я молюсь всю неделю и дарю подарки любимым людям, я мучаюсь угрызениями совести, потому что пока я "там" буду отдыхать-он может проснуться ночью и заплакать. И где бы я ни была-я это услышу, и мне тоже будет плохо. Он может заболеть, потому что заскучает. Все эти страхи разрывают мой мозг. Но я покупаю билет и уезжаю на неделю в горы.
В горах мне все становится ясно. Практически сразу. Мне не хочется фотографировать, привязывать на голову гоу-про, писать посты о том, какой был фри-райд, отвечать в вотсапе сколько стоит шашлык и подъемник.
Есть другие вещи, которые заставляют меня почти рыдать. Я вижу парня с обугленным на кавказском солнце лицом, между ног у которого в шлемике и голубом комбинезончике едет на лыжах примерно двухлетнее дитя. Парень, естественно, тоже на лыжах. Он похож на большого пингвина-инструктора. Папа и сын делают аккуратные дуги на пологом участке трассы, я смотрю на них и плавлюсь от стыда. Какого хрена мой Даня не дышит этим воздухом, не видит это солнце и не учится кантоваться? Это не называется "скучаю", это ощущение другого уровня-хочу отдать самое любимое, лучшее, жизненно важное, хочу делиться.
Если ты во что-то искренне веришь, тебе легче передать эту страсть, заразить ею. И я сделаю все возможное, чтобы ... Короче, чтобы мой сын тоже был в теме))).
Маршрутка стоит в луже с серой мутной жидкостью. В Питере плюс 3- пришла весна. Даня, с моей помощью, поднимается на борт, упирает руки в боки и громко, назидательно спрашивает пассажиров: "Ну и где я тут буду сидеть?". Тетенька с первого ряда мгновенно ретируется (очень хочется употребить глагол "сдриснуть", но, хоть убей, не знаю, как поставить его в настоящее время, единств. числа, да еще и третьего лица) и мы садимся.
Педиатр Баштханова приехала из какой-то далекой страны, где говорят по русски, но имеют татарский разрез глаз. Лечит она стандартным набором лекарств, и, если не помогает, повторяет все заново. В итоге все вроде бы как-то проходит и Баштханова выписывает очередную белую справку для детского сада и голубой больничный для меня.
В поликлинике есть агрегат по продаже бахил, но если, не дай Бог, у вас нет с собой пятачка-придется Вам ходить к Баштхановой босиком, агрегат других денег не принимает. Бахилы выпадают из железного рта, упакованные в пластиковую коробочку и сразу упрыгивают куда-то на микробный пол. К нам подбегает маленькая девочка, скачет и кричит, что она хочет подниМАТЬ наши бахилы. Даня очень строго сообщает ей, что ТВОЮМАТЬ-это очень плохое слово. Теперь я опозорена на весь фельдшерский пункт Всеволожского района.
После выписки нам совершенно нечего делать. Горки растаяли, спать еще рано, погода... Ну как обычно... Даня предлагает идти в Макдоналдс, который предательски светит своей желтой рекламой, которую ни с чем не перепутаешь. И мы идем в него.
В нашем уездном Мачнике имеется многоярусный детский уголок. Я строго насторого наказываю Дане сидеть на самом верху и кричать, если придет дядька и начнет его приманивать, пока я покупаю нано-корм: картошку фри и молоко.
Помимо агрегатов, отрыгивающих бахилы, Даня очень любит волшебные раковины в туалетах,
которые включают воду, когда подносишь руки к крану и псикают жидким мылом по тому же принципу.
Пока Даня лазает по горке, я давлюсь отвратительным кофе в пластиковом стакане и мучаю себя вопросами по Достоевскому. Имею ли я право бросить на неделю "бразды правления" собственным сыном, выпрячся из колесницы, в которой сидит педиатр Баштханова, Воспитательница Светлана Федоровна, мои заказчики, мои прямые работодатели и еще много кто. Могу ли я немножечко отойти в сторону и сделать глубокий спокойный вдох, длинной, скажем, в неделю. Пассажиры колесницы простят и не заметят, но вот перерыв в отношениях с ребенком - очень болезненный и тревожный процесс. Процесс, в котором ОН учится быть самостоятельным и независимым от меня, а Я просто набираюсь сил и ненадолго возвращаюсь в "собственные объятия", которые мне бывают так нужны. Я молюсь всю неделю и дарю подарки любимым людям, я мучаюсь угрызениями совести, потому что пока я "там" буду отдыхать-он может проснуться ночью и заплакать. И где бы я ни была-я это услышу, и мне тоже будет плохо. Он может заболеть, потому что заскучает. Все эти страхи разрывают мой мозг. Но я покупаю билет и уезжаю на неделю в горы.
В горах мне все становится ясно. Практически сразу. Мне не хочется фотографировать, привязывать на голову гоу-про, писать посты о том, какой был фри-райд, отвечать в вотсапе сколько стоит шашлык и подъемник.
Есть другие вещи, которые заставляют меня почти рыдать. Я вижу парня с обугленным на кавказском солнце лицом, между ног у которого в шлемике и голубом комбинезончике едет на лыжах примерно двухлетнее дитя. Парень, естественно, тоже на лыжах. Он похож на большого пингвина-инструктора. Папа и сын делают аккуратные дуги на пологом участке трассы, я смотрю на них и плавлюсь от стыда. Какого хрена мой Даня не дышит этим воздухом, не видит это солнце и не учится кантоваться? Это не называется "скучаю", это ощущение другого уровня-хочу отдать самое любимое, лучшее, жизненно важное, хочу делиться.
Если ты во что-то искренне веришь, тебе легче передать эту страсть, заразить ею. И я сделаю все возможное, чтобы ... Короче, чтобы мой сын тоже был в теме))).
Extract. Penguins. The mountains.
Minibus stands in a puddle with gray muddy liquid. In St. Petersburg plus 3 - spring has come. Dania, with my help, gets aboard, puts her hands on her hips and loudly, instructively asks passengers: "Well, where will I sit here?". Aunt from the first row instantly retreats (I really want to use the verb “cut off”, but at least kill me, I don’t know how to put it now, singular, and even a third person) and we sit down.
The pediatrician Bashtkhanova came from a distant country where they speak Russian, but have a Tatar eye shape. She treats with a standard set of drugs, and if it does not help, she repeats everything anew. As a result, everything seems to go through somehow and Bashtkhanova writes out another white certificate for kindergarten and a blue sick leave certificate for me.
In the clinic there is a unit for the sale of shoe covers, but if, God forbid, you do not have a patch with you, you have to go to Bashtkhanova barefoot, the unit does not accept other money. Shoe covers fall out of the iron mouth, packed in a plastic box and immediately jump somewhere on the microbial floor. A little girl runs up to us, jumps and screams that she wants to LIFT our shoe covers. Dania very strictly informs her that THAT is a very bad word. Now I am disgraced at the entire paramedic point of Vsevolozhsk district.
After discharge, we have absolutely nothing to do. The hills have melted away, it's too early to sleep, the weather ... Well, as usual ... Dania offers to go to McDonald's, which treacherously shines with its yellow advertisement, which you can’t confuse with anything. And we go into it.
Our county Machnik has a multi-tiered children's corner. I strictly warn Dana to sit at the very top and scream if the uncle comes and starts to lure him while I buy nano-feed: french fries and milk.
In addition to aggregates belching shoe covers, Dania is very fond of magic sinks in toilets,
which include water when you bring your hands to the tap and poke liquid soap on the same principle.
While Dania is climbing the hill, I choke on disgusting coffee in a plastic glass and torment myself with questions about Dostoevsky. Do I have the right to give up the reins of government for a week with my own son, pull myself out of the chariot in which the pediatrician Bashtkhanova, the Caregiver Svetlana Fedorovna, my customers, my direct employers and many others sit. Can I step aside a little and take a deep, calm breath, long, say, a week. Passengers of the chariot will forgive and not notice, but a break in relations with a child is a very painful and disturbing process. The process in which HE learns to be independent and independent of me, and I just gain strength and briefly return to the "own arms" that I need so much. I pray all week and give gifts to my beloved people, I am tormented by remorse, because while I am “resting” there, he can wake up at night and cry. And wherever I am, I will hear it, and it will also be bad for me. He can get sick because he is bored. All these fears are tearing my brain apart. But I buy a ticket and leave for a week in the mountains.
In the mountains everything becomes clear to me. Almost immediately. I don’t feel like taking pictures, tying go-pro on my head, writing posts about what free-ride was like, answering how much a barbecue and a lift cost in a bus.
There are other things that make me almost sob. I see a guy with a face charred in the Caucasian sun, between his legs in a helmet and a blue jumpsuit about a two-year-old child is skiing. The guy, of course, is also skiing. He looks like a big instructor penguin. Dad and son make neat arcs on a gentle stretch of track, I look at them and melt with shame. What the hell is my Dania not breathing this air, not seeing this sun and not learning to turn around? This is not called “miss”, it is a feeling of a different level — I want to give my favorite, the best, vital, I want to share.
If you sincerely believe in something, it is easier for you to convey this passion, to infect it. And I will do my best to ... In short, my son was also in the subject))).
Minibus stands in a puddle with gray muddy liquid. In St. Petersburg plus 3 - spring has come. Dania, with my help, gets aboard, puts her hands on her hips and loudly, instructively asks passengers: "Well, where will I sit here?". Aunt from the first row instantly retreats (I really want to use the verb “cut off”, but at least kill me, I don’t know how to put it now, singular, and even a third person) and we sit down.
The pediatrician Bashtkhanova came from a distant country where they speak Russian, but have a Tatar eye shape. She treats with a standard set of drugs, and if it does not help, she repeats everything anew. As a result, everything seems to go through somehow and Bashtkhanova writes out another white certificate for kindergarten and a blue sick leave certificate for me.
In the clinic there is a unit for the sale of shoe covers, but if, God forbid, you do not have a patch with you, you have to go to Bashtkhanova barefoot, the unit does not accept other money. Shoe covers fall out of the iron mouth, packed in a plastic box and immediately jump somewhere on the microbial floor. A little girl runs up to us, jumps and screams that she wants to LIFT our shoe covers. Dania very strictly informs her that THAT is a very bad word. Now I am disgraced at the entire paramedic point of Vsevolozhsk district.
After discharge, we have absolutely nothing to do. The hills have melted away, it's too early to sleep, the weather ... Well, as usual ... Dania offers to go to McDonald's, which treacherously shines with its yellow advertisement, which you can’t confuse with anything. And we go into it.
Our county Machnik has a multi-tiered children's corner. I strictly warn Dana to sit at the very top and scream if the uncle comes and starts to lure him while I buy nano-feed: french fries and milk.
In addition to aggregates belching shoe covers, Dania is very fond of magic sinks in toilets,
which include water when you bring your hands to the tap and poke liquid soap on the same principle.
While Dania is climbing the hill, I choke on disgusting coffee in a plastic glass and torment myself with questions about Dostoevsky. Do I have the right to give up the reins of government for a week with my own son, pull myself out of the chariot in which the pediatrician Bashtkhanova, the Caregiver Svetlana Fedorovna, my customers, my direct employers and many others sit. Can I step aside a little and take a deep, calm breath, long, say, a week. Passengers of the chariot will forgive and not notice, but a break in relations with a child is a very painful and disturbing process. The process in which HE learns to be independent and independent of me, and I just gain strength and briefly return to the "own arms" that I need so much. I pray all week and give gifts to my beloved people, I am tormented by remorse, because while I am “resting” there, he can wake up at night and cry. And wherever I am, I will hear it, and it will also be bad for me. He can get sick because he is bored. All these fears are tearing my brain apart. But I buy a ticket and leave for a week in the mountains.
In the mountains everything becomes clear to me. Almost immediately. I don’t feel like taking pictures, tying go-pro on my head, writing posts about what free-ride was like, answering how much a barbecue and a lift cost in a bus.
There are other things that make me almost sob. I see a guy with a face charred in the Caucasian sun, between his legs in a helmet and a blue jumpsuit about a two-year-old child is skiing. The guy, of course, is also skiing. He looks like a big instructor penguin. Dad and son make neat arcs on a gentle stretch of track, I look at them and melt with shame. What the hell is my Dania not breathing this air, not seeing this sun and not learning to turn around? This is not called “miss”, it is a feeling of a different level — I want to give my favorite, the best, vital, I want to share.
If you sincerely believe in something, it is easier for you to convey this passion, to infect it. And I will do my best to ... In short, my son was also in the subject))).
У записи 36 лайков,
3 репостов.
3 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Darya Snail
