Нет повести печальнее на свете, чем повесть о белорусском санатории в конце марта.
1.
Бабка на боковой полке вдруг поворачивается и начинает рассказывать нам о том, что она родилась в Полтаве и сейчас туда едет. И еще о том, что она очень увлекается историей. Не даром же она родилась в таком городе, там и Петр Первый, и все дела. Я, еще не подозревая о последствиях, задаю ей несколько тактичных вопросов о ее родине. На мою беду бабка оживляется, вскакивает и начинает совершенно безумный монолог про крещение Руси, про вещего Олега, Рюрика и его братьев. Говорит складно, как по учебнику. Но вот почему-то слушать ее совсем не хочется. С того самого тошнотворного момента, когда я зачем-то поступала на истфак СПбГУ, я ненавижу Рюрика, всех его братьев, а также его дружину и коня. Был жаркий июль. Безысходный и необратимый. Несколько недель я лежала на диване без трусов, прикрываясь ситцевым сарафаном, чтобы не сильно преть в пыльной и душной городской квартире. Я учила конспекты, учила учебники, учила ксероксы и распечатки про царей, про крестьян, про холодную и горячую войну. Мой тогдашний бойфренд выводил меня вечером в парк около дома полизать мороженого, потому что джин тоник и «союз аполлон» при подготовке я себе запрещала. И вот сейчас во время лекции нашей случайной попутчицы, все это актуализировалось в моей голове.
2.
Санатории советского типа до сих пор живут и здравствуют по всей нашей стране и ее республикам. Это такие своеобразные немножко сумасшедшие дома отдыха, куда приезжают, в основном, пенсионеры (их здесь большинство) поиграть в странные игры. Пенсионеров кормят диетическими пюре и супами, намазывают грязями, отмачивают в гидромассажных ваннах, через них пропускают ток разной силы, магнитное излучение, засаживают в какие-то специальные камеры, пачкают все тело «парафинами» и «озокеритами», накрывают турмалиновым ковриком, усыпляют электросном и надышивают галотерапией. Все это создает ощущение некоторого общего оздоровления, ввиду очень плотного графика процедур и их разнообразия. Терапевт щедро выписывает подводные души-массажи, озокеритовые сапожки, магнит на поясницу и гинекологическое орошение, а потом сразу бассейн с минеральной водой. И весь этот сатанизм продолжается с 8 утра до 16. Дальше можно насладиться природой, пройдя по указателю «Тропа здоровья» вдоль реки Сож, побывать в кинозале или на танцевальном вечере. Выигрывает тот, кому удается успеть на все процедуры. И чтобы потом остались силы дойти до столовки и позажигать на дискаче.
С маленьким ребенком успеть везде особенно сложно, потому что нужно следить, чтобы его процедуры не совпадали с твоими. Каждый вечер мы с мамой занимаемся целераспределением. Мама командует, а я допиваю неплохой белорусский кефир и внимательно слушаю, кто завтра куда бежит, кто где кого ждет и подменяет, кто пьет фито чай в фито-баре, а кто в это время занимается в кабинете ЛФК. Дане все это совершенно не нравится. Нас спасает планшет и периодические появления девочки Вероники, которую он упорно зовет Люсей, и в которую, похоже, страстно влюблен. Люся проявляет взаимность, особенно, когда Данин планшет оказывается в ее руках. Забавно все это выглядит, например, в соляной пещере, где звучит расслабляющая музыка, а на кушетках пытаются расслабиться заслуженные работники почты и прочие льготные группы белорусских граждан, прибывшие сюда за счет «батьки». Расслабиться невозможно, потому что шесть маленьких детей пытаются разделить два планшета, и кидаются солью, которой щедро посыпан пол пещеры.
Солевых пещер две – платная и бесплатная. В платной играет райская музыка, мигают разноцветные огоньки, свет приглушен, стоят удобные шезлонги. В бесплатной все гораздо веселее. Гости санатория рассаживаются в заляпанной солью комнате на деревянных лавках. Все в специальных белых плащах с капюшоном. Не хватает только кос. В центре комнаты железная тумба, а на ней консервная банка с проводом. Когда в комнату набивается достаточное количество мам с детьми и пенсионеров (отцы в это время обычно пьют в номере), в комнату заходит угрюмая медсестра с кандибобером, и насыпает в электрическую консервную банку, как вы думаете что? Ну конечно же пищевую соль! Затем она включает что-то внутри тумбы, банка заводится, вибрирует, дребезжит и начинает разбрызгивать соль по всему помещению. Скоро присутствующих уже нельзя различить в солевом мареве. Только белые очертания плащей, звук вибрирующей банки и саундтрэк из игры «Энгри бердз».
3.
Я сплю отвратительно. У меня панические атаки, удары в грудь. Мне хочется «об кого-то» успокоиться, и я, дождавшись, когда Даня заснет, иду в мамину комнату. Мама предлагает мне конскую, по ее словам, дозу снотворного, но даже это не помогает («это даже коням дают, выпей, и не мешай мне читать!»).
Зато утром … Утром начинается самое интересное. У меня процедура под названием «струйный массаж», и так как желающих очень много, то меня записывают на 6 утра, именно в то время, когда начинает действовать конская таблетка. Я иду по засыпанной инеем дорожке в процедурный корпус, ежась, раздеваюсь до гола и погружаюсь в теплую, уже подготовленную воду. Медсестра очень красивая, она даже не смотрит на меня, я – это объект, подлежащий обработке струей. Обрабатывает старательно, по всем правилам, при этом рассказывает про космос, про призраков, которые к ней приходят сюда же, в этот кабинет (на струйный массаж??). Через десять минут мне уже хочется погрузиться под воду с головой, чтобы всего этого не слышать. Со мной такое часто, люди оказываются «волшебными», именно тогда, когда тебе не надо.
4.
Золотые пески ранней весной. Практически сразу за линией особняков-корпусов с острыми красными крышами начинается дремучий лес, не приветливый, совсем не теплый в это время года. Он выводит нас на берег реки Сож. Река тоже кажется дикой и еще совсем спящей. На песчаном пляже пусто, но уже сейчас можно представить, насколько здесь хорошо летом. Жить в настоящем особняке среди сурового белорусского леса, приходить каждое утро в пустой и просторный зал с огромными окнами и полом в мелкую кафельную плитку, чтобы побурлить 10 минут перед завтраком в минеральной ванне – поверьте, это форматирует сознание и привносит в него «некоторые изменения» похлеще випассаны.
В санаторском прокате я часто беру велосипед «Аист» и, несмотря на слабость в ногах и пояснице, (Историю моей болезни можно прочесть по ссылкам: часть 1 https://vk.com/daryasnail?w=wall66064_8645%2Fall и часть 2 https://vk.com/daryasnail?w=wall66064_8646%2Fall ), еду в своем черном пуховике (черный пуховик – это состояние сознания https://vk.com/daryasnail?w=wall66064_6513%2Fall ), вернее не еду, а тащусь в самую чащу. Даня всегда спешит со мной. Он залезает на багажник и тут же глаза его стекленеют, он дремлет. Я тащу велосипед по песчаной дороге, в неизвестном направлении (это мой стиль катания и жизни), колеса проваливаются в песок как в болото. Я монотонно рассказываю Дане о том, что ЛЕСА не нужно бояться, что ЛЕС нужно слушать, дышать им, пытаться понять. Через некоторое время с багажника доносится «Мамочка, какую там ЛИСУ надо слушать и нюхать? Рыжую????»
Я знаю о Белоруссии очень мало, в голове крутится песня Евы Польны, где слова о белорусском полесье. Возможно, она об этом месте и пела…. Возможно, здесь до сих пор прячутся духи партизан второй мировой войны.
5.
После ужина все дети бегут на дискотеку. Мамы в этом мероприятии презрительно не участвуют, ныкаясь по углам, зато я одиноко танцую среди беснующихся детей, чтобы устать и, может быть, уснуть хотя бы сегодня. После очередных «Смешариков», массовик собирает детей в кружок, а я располагаюсь отдохнуть на стуле. Закрываю глаза и, с учетом того, что я практически все время в коматозе, немного выключаюсь. Меня будит звонкий голосок моей сына, он весело поет в микрофон, не выговаривая некоторые шипящие: «Каких-то сук поймаааали сорок стук». Это, кто не в курсе, песня про белую бескозырку, которую Даня старательно выучил с лучшей мире няней Зинаидой Михалной.
После процедур, ужина, дискотеки Даня свеж и полон сил, мама выгоняет нас из особняка прогуляться во тьме «Золотых песков» перед сном. Мы идем во мраке полесья, вдоль реки Сож куда-то на край земли. Там находится спортивный корпус, состоящий из запущенного, огромного спортивного зала и жилых комнат на втором этаже. В спортзале можно не стыдиться только шведских стенок, остальное в таком состоянии, что хочется доломать. Этим мой сын занимается с упоением. Я не останавливаю, и это еще больше раззадоривает его свободолюбивую натуру. Он раскидывает дырявые сдувшиеся мячи, пытается бежать на дорожке с неработающей панелью управления, гремит гантелями и вьет гнездо из скакалок. Я охочусь на случайно заглянувших сюда «санаторчан», чтобы поиграть в бадминтон. Мне нравится скакать с ракеткой, как 20 лет назад на даче, когда мы с мамой или папой каждый вечер выходили поиграть на дорогу около дома, и воланчик всегда улетал на акацию или к соседям.
Пора закругляться с «Золотыми песками». Этот текст я собирала по кусочкам, как Франкенштейна. Первая «редакция» безвозвратно пропала из Эвернота, и вот, спустя три или четыре года, мне удалось найти отдельные заметки, сосредоточиться и припомнить самое ценное и любимое. Всегда рада лайкам и репостам, поддерживаем хороших прозаиков, господа!
1.
Бабка на боковой полке вдруг поворачивается и начинает рассказывать нам о том, что она родилась в Полтаве и сейчас туда едет. И еще о том, что она очень увлекается историей. Не даром же она родилась в таком городе, там и Петр Первый, и все дела. Я, еще не подозревая о последствиях, задаю ей несколько тактичных вопросов о ее родине. На мою беду бабка оживляется, вскакивает и начинает совершенно безумный монолог про крещение Руси, про вещего Олега, Рюрика и его братьев. Говорит складно, как по учебнику. Но вот почему-то слушать ее совсем не хочется. С того самого тошнотворного момента, когда я зачем-то поступала на истфак СПбГУ, я ненавижу Рюрика, всех его братьев, а также его дружину и коня. Был жаркий июль. Безысходный и необратимый. Несколько недель я лежала на диване без трусов, прикрываясь ситцевым сарафаном, чтобы не сильно преть в пыльной и душной городской квартире. Я учила конспекты, учила учебники, учила ксероксы и распечатки про царей, про крестьян, про холодную и горячую войну. Мой тогдашний бойфренд выводил меня вечером в парк около дома полизать мороженого, потому что джин тоник и «союз аполлон» при подготовке я себе запрещала. И вот сейчас во время лекции нашей случайной попутчицы, все это актуализировалось в моей голове.
2.
Санатории советского типа до сих пор живут и здравствуют по всей нашей стране и ее республикам. Это такие своеобразные немножко сумасшедшие дома отдыха, куда приезжают, в основном, пенсионеры (их здесь большинство) поиграть в странные игры. Пенсионеров кормят диетическими пюре и супами, намазывают грязями, отмачивают в гидромассажных ваннах, через них пропускают ток разной силы, магнитное излучение, засаживают в какие-то специальные камеры, пачкают все тело «парафинами» и «озокеритами», накрывают турмалиновым ковриком, усыпляют электросном и надышивают галотерапией. Все это создает ощущение некоторого общего оздоровления, ввиду очень плотного графика процедур и их разнообразия. Терапевт щедро выписывает подводные души-массажи, озокеритовые сапожки, магнит на поясницу и гинекологическое орошение, а потом сразу бассейн с минеральной водой. И весь этот сатанизм продолжается с 8 утра до 16. Дальше можно насладиться природой, пройдя по указателю «Тропа здоровья» вдоль реки Сож, побывать в кинозале или на танцевальном вечере. Выигрывает тот, кому удается успеть на все процедуры. И чтобы потом остались силы дойти до столовки и позажигать на дискаче.
С маленьким ребенком успеть везде особенно сложно, потому что нужно следить, чтобы его процедуры не совпадали с твоими. Каждый вечер мы с мамой занимаемся целераспределением. Мама командует, а я допиваю неплохой белорусский кефир и внимательно слушаю, кто завтра куда бежит, кто где кого ждет и подменяет, кто пьет фито чай в фито-баре, а кто в это время занимается в кабинете ЛФК. Дане все это совершенно не нравится. Нас спасает планшет и периодические появления девочки Вероники, которую он упорно зовет Люсей, и в которую, похоже, страстно влюблен. Люся проявляет взаимность, особенно, когда Данин планшет оказывается в ее руках. Забавно все это выглядит, например, в соляной пещере, где звучит расслабляющая музыка, а на кушетках пытаются расслабиться заслуженные работники почты и прочие льготные группы белорусских граждан, прибывшие сюда за счет «батьки». Расслабиться невозможно, потому что шесть маленьких детей пытаются разделить два планшета, и кидаются солью, которой щедро посыпан пол пещеры.
Солевых пещер две – платная и бесплатная. В платной играет райская музыка, мигают разноцветные огоньки, свет приглушен, стоят удобные шезлонги. В бесплатной все гораздо веселее. Гости санатория рассаживаются в заляпанной солью комнате на деревянных лавках. Все в специальных белых плащах с капюшоном. Не хватает только кос. В центре комнаты железная тумба, а на ней консервная банка с проводом. Когда в комнату набивается достаточное количество мам с детьми и пенсионеров (отцы в это время обычно пьют в номере), в комнату заходит угрюмая медсестра с кандибобером, и насыпает в электрическую консервную банку, как вы думаете что? Ну конечно же пищевую соль! Затем она включает что-то внутри тумбы, банка заводится, вибрирует, дребезжит и начинает разбрызгивать соль по всему помещению. Скоро присутствующих уже нельзя различить в солевом мареве. Только белые очертания плащей, звук вибрирующей банки и саундтрэк из игры «Энгри бердз».
3.
Я сплю отвратительно. У меня панические атаки, удары в грудь. Мне хочется «об кого-то» успокоиться, и я, дождавшись, когда Даня заснет, иду в мамину комнату. Мама предлагает мне конскую, по ее словам, дозу снотворного, но даже это не помогает («это даже коням дают, выпей, и не мешай мне читать!»).
Зато утром … Утром начинается самое интересное. У меня процедура под названием «струйный массаж», и так как желающих очень много, то меня записывают на 6 утра, именно в то время, когда начинает действовать конская таблетка. Я иду по засыпанной инеем дорожке в процедурный корпус, ежась, раздеваюсь до гола и погружаюсь в теплую, уже подготовленную воду. Медсестра очень красивая, она даже не смотрит на меня, я – это объект, подлежащий обработке струей. Обрабатывает старательно, по всем правилам, при этом рассказывает про космос, про призраков, которые к ней приходят сюда же, в этот кабинет (на струйный массаж??). Через десять минут мне уже хочется погрузиться под воду с головой, чтобы всего этого не слышать. Со мной такое часто, люди оказываются «волшебными», именно тогда, когда тебе не надо.
4.
Золотые пески ранней весной. Практически сразу за линией особняков-корпусов с острыми красными крышами начинается дремучий лес, не приветливый, совсем не теплый в это время года. Он выводит нас на берег реки Сож. Река тоже кажется дикой и еще совсем спящей. На песчаном пляже пусто, но уже сейчас можно представить, насколько здесь хорошо летом. Жить в настоящем особняке среди сурового белорусского леса, приходить каждое утро в пустой и просторный зал с огромными окнами и полом в мелкую кафельную плитку, чтобы побурлить 10 минут перед завтраком в минеральной ванне – поверьте, это форматирует сознание и привносит в него «некоторые изменения» похлеще випассаны.
В санаторском прокате я часто беру велосипед «Аист» и, несмотря на слабость в ногах и пояснице, (Историю моей болезни можно прочесть по ссылкам: часть 1 https://vk.com/daryasnail?w=wall66064_8645%2Fall и часть 2 https://vk.com/daryasnail?w=wall66064_8646%2Fall ), еду в своем черном пуховике (черный пуховик – это состояние сознания https://vk.com/daryasnail?w=wall66064_6513%2Fall ), вернее не еду, а тащусь в самую чащу. Даня всегда спешит со мной. Он залезает на багажник и тут же глаза его стекленеют, он дремлет. Я тащу велосипед по песчаной дороге, в неизвестном направлении (это мой стиль катания и жизни), колеса проваливаются в песок как в болото. Я монотонно рассказываю Дане о том, что ЛЕСА не нужно бояться, что ЛЕС нужно слушать, дышать им, пытаться понять. Через некоторое время с багажника доносится «Мамочка, какую там ЛИСУ надо слушать и нюхать? Рыжую????»
Я знаю о Белоруссии очень мало, в голове крутится песня Евы Польны, где слова о белорусском полесье. Возможно, она об этом месте и пела…. Возможно, здесь до сих пор прячутся духи партизан второй мировой войны.
5.
После ужина все дети бегут на дискотеку. Мамы в этом мероприятии презрительно не участвуют, ныкаясь по углам, зато я одиноко танцую среди беснующихся детей, чтобы устать и, может быть, уснуть хотя бы сегодня. После очередных «Смешариков», массовик собирает детей в кружок, а я располагаюсь отдохнуть на стуле. Закрываю глаза и, с учетом того, что я практически все время в коматозе, немного выключаюсь. Меня будит звонкий голосок моей сына, он весело поет в микрофон, не выговаривая некоторые шипящие: «Каких-то сук поймаааали сорок стук». Это, кто не в курсе, песня про белую бескозырку, которую Даня старательно выучил с лучшей мире няней Зинаидой Михалной.
После процедур, ужина, дискотеки Даня свеж и полон сил, мама выгоняет нас из особняка прогуляться во тьме «Золотых песков» перед сном. Мы идем во мраке полесья, вдоль реки Сож куда-то на край земли. Там находится спортивный корпус, состоящий из запущенного, огромного спортивного зала и жилых комнат на втором этаже. В спортзале можно не стыдиться только шведских стенок, остальное в таком состоянии, что хочется доломать. Этим мой сын занимается с упоением. Я не останавливаю, и это еще больше раззадоривает его свободолюбивую натуру. Он раскидывает дырявые сдувшиеся мячи, пытается бежать на дорожке с неработающей панелью управления, гремит гантелями и вьет гнездо из скакалок. Я охочусь на случайно заглянувших сюда «санаторчан», чтобы поиграть в бадминтон. Мне нравится скакать с ракеткой, как 20 лет назад на даче, когда мы с мамой или папой каждый вечер выходили поиграть на дорогу около дома, и воланчик всегда улетал на акацию или к соседям.
Пора закругляться с «Золотыми песками». Этот текст я собирала по кусочкам, как Франкенштейна. Первая «редакция» безвозвратно пропала из Эвернота, и вот, спустя три или четыре года, мне удалось найти отдельные заметки, сосредоточиться и припомнить самое ценное и любимое. Всегда рада лайкам и репостам, поддерживаем хороших прозаиков, господа!
There is no sadder story in the world than a story about a Belarusian sanatorium in late March.
1.
The grandmother on the side shelf suddenly turns and begins to tell us that she was born in Poltava and is now going there. And the fact that she is very interested in history. Not for nothing that she was born in such a city, there Peter the Great, and all the affairs. Unaware of the consequences, I ask her a few tactful questions about her homeland. To my misfortune, the grandmother comes to life, jumps up and starts a completely insane monologue about the baptism of Russia, about the prophetic Oleg, Rurik and his brothers. He speaks fluently, as in a textbook. But for some reason I don’t want to listen to her at all. From the very sickening moment when for some reason I entered the history department of St. Petersburg State University, I hate Rurik, all his brothers, as well as his squad and horse. It was a hot July. Hopeless and irreversible. For several weeks I was lying on a sofa without panties, hiding behind a cotton dress, so as not to sing much in a dusty and stuffy city apartment. I studied notes, taught textbooks, and taught Xeroxes and prints about kings, about peasants, about the cold and hot war. My then boyfriend took me out in the evening to a park to lick ice cream in the park near the house, because I forbade myself to prepare gin and tonic and Apollo Union. And now, during a lecture of our random fellow traveler, all this was updated in my head.
2.
Sanatoriums of the Soviet type still live and live throughout our country and its republics. These are such peculiar slightly crazy holiday homes where pensioners (most of them are here) come mainly to play strange games. Pensioners are fed diet mashed potatoes and soups, smeared with mud, soaked in hydromassage baths, current of different strengths, magnetic radiation are passed through them, planted in some special chambers, stained the whole body with “paraffins” and “ozokerites”, covered with a tourmaline rug, euthanized with electric sleep and breathe halotherapy. All this creates a feeling of some general improvement, due to the very tight schedule of procedures and their diversity. The therapist generously prescribes underwater souls-massages, ozokerite boots, a magnet on the lower back and gynecological irrigation, and then immediately a pool of mineral water. And all this satanism lasts from 8 a.m. to 16. Then you can enjoy nature by following the Health Path sign along the Sozh River, go to the cinema or to a dance evening. The one who manages to catch all the procedures wins. And so that later there are forces left to go to the canteen and set fire to the disco.
It is especially difficult to catch a young child everywhere, because you need to make sure that his procedures do not coincide with yours. Every evening, my mother and I are engaged in target distribution. Mom commands, and I finish off a good Belarusian kefir and carefully listen to who runs where tomorrow, who waits for whom and where, who drinks phyto tea in the phyto-bar, and who is engaged in this exercise therapy room at that time. Dana doesn't like all this at all. We are saved by the tablet and the periodic appearance of the girl Veronica, whom he stubbornly calls Lucy, and whom she seems to be passionately in love with. Lucy shows reciprocity, especially when Danin’s tablet is in her hands. It all looks funny, for example, in a salt cave, where relaxing music sounds, and honored postal workers and other privileged groups of Belarusian citizens who came here at the expense of the “father” try to relax on the couches. It is impossible to relax, because six young children are trying to separate the two tablets, and throw salt, which is generously sprinkled on the floor of the cave.
There are two salt caves - paid and free. Paradise music plays in the paid one, multi-colored lights blink, the light is dim, comfortable sun loungers stand. In the free, everything is much more fun. Guests of the sanatorium are seated in a room stained with salt on wooden benches. All in special white raincoats with a hood. The only thing missing is the braid. In the center of the room is an iron pedestal, and on it is a tin can with a wire. When a sufficient number of mothers with children and senior citizens are stuffed into the room (fathers usually drink in the room at this time), a sullen nurse with a canibober comes into the room and pours it into an electric tin can, what do you think? Well, of course, edible salt! Then it turns on something inside the cabinet, the can starts, vibrates, rattles and begins to spray salt throughout the room. Soon those present can no longer be distinguished in the salt haze. Only white outlines of raincoats, the sound of a vibrating can and the soundtrack from the game "Angry Birds".
3.
I sleep disgustingly. I have panic attacks, chest blows. I want to “calm down about someone”, and I, having waited for Dan to fall asleep, go to my mother’s room. Mom offers me a horse, in her words, a dose of sleeping pills, but even this doesn’t help ("They even give horses to them, drink, and do not bother me to read!").
But in the morning ... In the morning, the fun begins. I have a procedure called “jet massage”, and since there are a lot of people who want to, they write me down at 6 in the morning, exactly at the time when the horse pill starts to work. I'm going to sleep
1.
The grandmother on the side shelf suddenly turns and begins to tell us that she was born in Poltava and is now going there. And the fact that she is very interested in history. Not for nothing that she was born in such a city, there Peter the Great, and all the affairs. Unaware of the consequences, I ask her a few tactful questions about her homeland. To my misfortune, the grandmother comes to life, jumps up and starts a completely insane monologue about the baptism of Russia, about the prophetic Oleg, Rurik and his brothers. He speaks fluently, as in a textbook. But for some reason I don’t want to listen to her at all. From the very sickening moment when for some reason I entered the history department of St. Petersburg State University, I hate Rurik, all his brothers, as well as his squad and horse. It was a hot July. Hopeless and irreversible. For several weeks I was lying on a sofa without panties, hiding behind a cotton dress, so as not to sing much in a dusty and stuffy city apartment. I studied notes, taught textbooks, and taught Xeroxes and prints about kings, about peasants, about the cold and hot war. My then boyfriend took me out in the evening to a park to lick ice cream in the park near the house, because I forbade myself to prepare gin and tonic and Apollo Union. And now, during a lecture of our random fellow traveler, all this was updated in my head.
2.
Sanatoriums of the Soviet type still live and live throughout our country and its republics. These are such peculiar slightly crazy holiday homes where pensioners (most of them are here) come mainly to play strange games. Pensioners are fed diet mashed potatoes and soups, smeared with mud, soaked in hydromassage baths, current of different strengths, magnetic radiation are passed through them, planted in some special chambers, stained the whole body with “paraffins” and “ozokerites”, covered with a tourmaline rug, euthanized with electric sleep and breathe halotherapy. All this creates a feeling of some general improvement, due to the very tight schedule of procedures and their diversity. The therapist generously prescribes underwater souls-massages, ozokerite boots, a magnet on the lower back and gynecological irrigation, and then immediately a pool of mineral water. And all this satanism lasts from 8 a.m. to 16. Then you can enjoy nature by following the Health Path sign along the Sozh River, go to the cinema or to a dance evening. The one who manages to catch all the procedures wins. And so that later there are forces left to go to the canteen and set fire to the disco.
It is especially difficult to catch a young child everywhere, because you need to make sure that his procedures do not coincide with yours. Every evening, my mother and I are engaged in target distribution. Mom commands, and I finish off a good Belarusian kefir and carefully listen to who runs where tomorrow, who waits for whom and where, who drinks phyto tea in the phyto-bar, and who is engaged in this exercise therapy room at that time. Dana doesn't like all this at all. We are saved by the tablet and the periodic appearance of the girl Veronica, whom he stubbornly calls Lucy, and whom she seems to be passionately in love with. Lucy shows reciprocity, especially when Danin’s tablet is in her hands. It all looks funny, for example, in a salt cave, where relaxing music sounds, and honored postal workers and other privileged groups of Belarusian citizens who came here at the expense of the “father” try to relax on the couches. It is impossible to relax, because six young children are trying to separate the two tablets, and throw salt, which is generously sprinkled on the floor of the cave.
There are two salt caves - paid and free. Paradise music plays in the paid one, multi-colored lights blink, the light is dim, comfortable sun loungers stand. In the free, everything is much more fun. Guests of the sanatorium are seated in a room stained with salt on wooden benches. All in special white raincoats with a hood. The only thing missing is the braid. In the center of the room is an iron pedestal, and on it is a tin can with a wire. When a sufficient number of mothers with children and senior citizens are stuffed into the room (fathers usually drink in the room at this time), a sullen nurse with a canibober comes into the room and pours it into an electric tin can, what do you think? Well, of course, edible salt! Then it turns on something inside the cabinet, the can starts, vibrates, rattles and begins to spray salt throughout the room. Soon those present can no longer be distinguished in the salt haze. Only white outlines of raincoats, the sound of a vibrating can and the soundtrack from the game "Angry Birds".
3.
I sleep disgustingly. I have panic attacks, chest blows. I want to “calm down about someone”, and I, having waited for Dan to fall asleep, go to my mother’s room. Mom offers me a horse, in her words, a dose of sleeping pills, but even this doesn’t help ("They even give horses to them, drink, and do not bother me to read!").
But in the morning ... In the morning, the fun begins. I have a procedure called “jet massage”, and since there are a lot of people who want to, they write me down at 6 in the morning, exactly at the time when the horse pill starts to work. I'm going to sleep
У записи 51 лайков,
2 репостов,
1427 просмотров.
2 репостов,
1427 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Darya Snail
