Не садись в поезд. Если сел, не смотри в окно. И не потому что там полустанки, степи, светло, темно. Просто глядя во вне, ты смотришь вовнутрь себя, отождествляя себя с ребристой гранью рубля, со своим взором в окно, с одиночеством без окна. И осознав это, ты лишаешься потолка, пола лишаешься, коридора, купе и стен. Будто ты с поездом ухнул в карст и там до конца просел.
Так не садись в поезд, не пялься по сторонам. У тебя есть вилка, подстаканник, сосед, стоп-кран. Там, среди гор и пустошей происходит жизнь. Вспахиваются поля и строятся этажи. А ты за стеклом, как на булавке моль, случайно вдохнувшая въедливый полироль, и затем энтомолог-незнайка, тугодумчивый дилетант тебя поместил под стекло и в рамочку. Над рамкой алеет бант. Просто так, ненужный и ни к чему. Но энтомолог-незнайка банту верит, как своему. Верит, что пометил особым символом рамку. Дал моли знак, что она за стеклом не случайно, не просто так. Это высшая цель и высшая благодать.
Не садись в поезд. Тут нечего понимать. Тут нечего слышать, чувствовать, только дышать и ныть. Знать, что колеса наматывают прыть твою и чужую, на себя, от себя, во вне.
И ты отражаешься в грязном дневном стекле.
И тебе все равно, что за стеклом луга, города и рожь.
Ты вертишь в руках подстаканник. Смотришь в окно и ждешь.
Ты будто застыл, нисколько не успокоясь.
Не садись в поезд.
Так не садись в поезд, не пялься по сторонам. У тебя есть вилка, подстаканник, сосед, стоп-кран. Там, среди гор и пустошей происходит жизнь. Вспахиваются поля и строятся этажи. А ты за стеклом, как на булавке моль, случайно вдохнувшая въедливый полироль, и затем энтомолог-незнайка, тугодумчивый дилетант тебя поместил под стекло и в рамочку. Над рамкой алеет бант. Просто так, ненужный и ни к чему. Но энтомолог-незнайка банту верит, как своему. Верит, что пометил особым символом рамку. Дал моли знак, что она за стеклом не случайно, не просто так. Это высшая цель и высшая благодать.
Не садись в поезд. Тут нечего понимать. Тут нечего слышать, чувствовать, только дышать и ныть. Знать, что колеса наматывают прыть твою и чужую, на себя, от себя, во вне.
И ты отражаешься в грязном дневном стекле.
И тебе все равно, что за стеклом луга, города и рожь.
Ты вертишь в руках подстаканник. Смотришь в окно и ждешь.
Ты будто застыл, нисколько не успокоясь.
Не садись в поезд.
Do not board the train. If you sat down, do not look out the window. And not because there are stop stations, steppes, light, dark. Just looking outside, you look inside yourself, identifying yourself with the ribbed edge of the ruble, with your gaze out the window, with loneliness without a window. And when you realize this, you are deprived of the ceiling, the floor is deprived, of the corridor, compartment and walls. It’s like you and the train smacked into karst and sank to the end there.
So do not get on the train, do not stare around. Do you have a fork, cup holder, neighbor, stopcock. There, among mountains and wastelands, life takes place. Fields are plowed and floors are being built. And you are behind the glass, like a moth on a pin, accidentally inhaling a corrosive polish, and then a dunno entomologist, a slow-witted amateur placed you under the glass and in the frame. Over the frame, a bow is red. Just like that, unnecessary and to nothing. But the entomologist dunno Bantu believes as his own. He believes that he marked a frame with a special symbol. He gave a sign to the moth that she was not accidentally behind the glass, for a reason. This is the highest goal and highest grace.
Do not board the train. There is nothing to understand. There is nothing to hear, feel, only breathe and whine. To know that the wheels wind your and others' agility, on yourself, on yourself, on the outside.
And you are reflected in the dirty day glass.
And you do not care what is behind the glass of the meadow, the city and the rye.
You turn the cup holder in your hands. You look out the window and wait.
You seemed to freeze, not at all calming down.
Do not board the train.
So do not get on the train, do not stare around. Do you have a fork, cup holder, neighbor, stopcock. There, among mountains and wastelands, life takes place. Fields are plowed and floors are being built. And you are behind the glass, like a moth on a pin, accidentally inhaling a corrosive polish, and then a dunno entomologist, a slow-witted amateur placed you under the glass and in the frame. Over the frame, a bow is red. Just like that, unnecessary and to nothing. But the entomologist dunno Bantu believes as his own. He believes that he marked a frame with a special symbol. He gave a sign to the moth that she was not accidentally behind the glass, for a reason. This is the highest goal and highest grace.
Do not board the train. There is nothing to understand. There is nothing to hear, feel, only breathe and whine. To know that the wheels wind your and others' agility, on yourself, on yourself, on the outside.
And you are reflected in the dirty day glass.
And you do not care what is behind the glass of the meadow, the city and the rye.
You turn the cup holder in your hands. You look out the window and wait.
You seemed to freeze, not at all calming down.
Do not board the train.
У записи 4 лайков,
0 репостов,
125 просмотров.
0 репостов,
125 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
