Мир сложился на дне раковины гибкой табачной трубкой, спиралью галактики, черной дырой, сердцем одуванчика. Мир за стеклом, мир сквозь стекло просачивается недостаточно реально, недостаточно мифологично, недостаточно объяснимо даже через призму самых странных бредовых теорий. И мира сквозь стекло много, и мира за стеклом мало, а по другую сторону ты один, как в коконе, как в доспехах, как в тине. И ты существуешь, но не происходишь, нет, будто тебя не пускают на вечеринку, то ли по дресс-коду, то ли просто волей мамы, то ли же потому, что закат разлился на улицы, и это лучшая вечеринка - пахнет душицей, вербеной, и ты мысленно там, в полях, под свободным остропахнущим небом, а в реальности стоишь за стеклом.
Съешь на ночь бутерброд, будешь спать в уютной пижамке. И не будешь происходить.
Уютно, скучно, невыносимо.
И снова трижды уютно.
До бессознанки, до комы, до наркоза, до бреда, до снов, до зыбких галлюцинаций.
Паутинный тяжелый дурман. Лишающий сил. Сладкий. Мягкий.
И вот, бледный душою, слабый, ты смотришься утром в зеркало, и отраженье шатается от привкуса небытия, от вкуса чугунной жизни, и тебе завыть вдруг охота, заплакать, порвать экватор, вывернуть мир наизнанку, лишь бы не так все, иначе, чуточку лишнего света в душу бы, радости йоту.
Только бы снова понять, что ты просто жив и счастлив. Что ты еще не окончен, что мир не окончен тобою. Только бы дышать научиться заново, временем как водой фыркать. Только бы, только бы.
Я верю, что я проснусь.
Съешь на ночь бутерброд, будешь спать в уютной пижамке. И не будешь происходить.
Уютно, скучно, невыносимо.
И снова трижды уютно.
До бессознанки, до комы, до наркоза, до бреда, до снов, до зыбких галлюцинаций.
Паутинный тяжелый дурман. Лишающий сил. Сладкий. Мягкий.
И вот, бледный душою, слабый, ты смотришься утром в зеркало, и отраженье шатается от привкуса небытия, от вкуса чугунной жизни, и тебе завыть вдруг охота, заплакать, порвать экватор, вывернуть мир наизнанку, лишь бы не так все, иначе, чуточку лишнего света в душу бы, радости йоту.
Только бы снова понять, что ты просто жив и счастлив. Что ты еще не окончен, что мир не окончен тобою. Только бы дышать научиться заново, временем как водой фыркать. Только бы, только бы.
Я верю, что я проснусь.
The world was formed at the bottom of the sink with a flexible tobacco pipe, a spiral of a galaxy, a black hole, and the heart of a dandelion. The world behind the glass, the world through the glass seeps out not real enough, not mythologically enough, not explainable even through the prism of the strangest delirious theories. And there is a lot of peace through the glass, and there is not much peace behind the glass, and on the other side you are alone, as in a cocoon, as in armor, as in mud. And you exist, but don’t happen, no, as if you weren’t allowed to the party, either by the dress code, or simply by the will of your mother, or because the sunset spilled onto the streets, and this is the best party — it smells like oregano, verbena , and you are mentally there, in the fields, under the free sharp-smelling sky, but in reality you are standing behind the glass.
Eat a sandwich at night, you will sleep in a cozy pajamas. And you won’t happen.
Comfortable, boring, unbearable.
And again three times comfortable.
To unconsciousness, to coma, to anesthesia, to delirium, to dreams, to unsteady hallucinations.
Cobweb heavy dope. Stripping forces. Sweet. Soft.
And now, pale in soul, weak, you look in the mirror in the morning, and the reflection staggers from the smack of nonexistence, from the taste of a cast-iron life, and you suddenly howl like a hunt, cry, break the equator, turn the world inside out, if only not so, otherwise, a little extra light to the soul would be, joy iota.
If only to understand again that you are just alive and happy. That you are not finished yet, that the world is not finished by you. If only to breathe, learn anew, while snorting with water. If only, if only.
I believe that I will wake up.
Eat a sandwich at night, you will sleep in a cozy pajamas. And you won’t happen.
Comfortable, boring, unbearable.
And again three times comfortable.
To unconsciousness, to coma, to anesthesia, to delirium, to dreams, to unsteady hallucinations.
Cobweb heavy dope. Stripping forces. Sweet. Soft.
And now, pale in soul, weak, you look in the mirror in the morning, and the reflection staggers from the smack of nonexistence, from the taste of a cast-iron life, and you suddenly howl like a hunt, cry, break the equator, turn the world inside out, if only not so, otherwise, a little extra light to the soul would be, joy iota.
If only to understand again that you are just alive and happy. That you are not finished yet, that the world is not finished by you. If only to breathe, learn anew, while snorting with water. If only, if only.
I believe that I will wake up.
У записи 1 лайков,
0 репостов,
88 просмотров.
0 репостов,
88 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
