Знаете, что еще я обнаружила? Они притворяются. Все эти заброшенные деревни Заонежья только притворяются заброшенными, но сразу этого не заметишь: делают они это по-партизански скрытно и хоронятся до последнего.
Меня, конечно, очень притягивает эстетика заброшек. Приятно, понимаете ли, приехать на край света, чтобы медленно разглядывать покосившиеся карнизы и дыры в крышах, а после размышлять о том, как неумолимо transit тут gloria mundi. И вот стоишь ты печально перед домом, голова погружается в эти тленные мысли. А рука в это время бездуховно тянется к кусту малины, заброшенному вместе с домом, но вопреки всем латинским изречениям, плодоносящему (а этот год выдался особенно фертильным). И в тот самый момент, когда я почти срываю ягоду, попутно задумавшись о том, какие трогательные полотняные занавесочки все еще висят на окнах, хотя дом был покинут много-много лет назад, откуда ни возьмись, как из-под куста, вылезает какая-нибудь старушка. Не очень молодая, но и, простите, не очень уж и старая. Бодрая, и дай бог еще лет двадцать такая будет. Руку я тут же отдергиваю (чужое вроде не хорошо трогать, да?). И выдаю вслед туповатую реплику, типа: «Ой, а у нас на карте написано, что эта деревня — нежилая». «Так и есть. Она нежилая», — невозмутимо отвечает старушка. «Но ведь вы же здесь живете!» «Конечно, живу. Шестнадцать лет живу. Как замуж вышла, так сюда и переехала», — голос по-прежнему невозмутим. Пауза. «А вы малину-то ешьте, девочки. Малины в этом году много!»
В общем, выясняется, что неспроста висят эти занавесочки. Формально, в бюрократической картине мира нежилых населенных пунктов нет в природе. Из этого следует многое, например, туда нельзя отправить письмо (наверное, еще что-то, но это первое, что в голову приходит). В реальности же мы видели разное. Например, кто-то строит себе там загородные коттеджи, совсем не деревянные (что портит стиль деревни, но бог с ним) — свято место пусто не бывает, всем хочется домик у озера. Некоторые старые дома (а они действительно старые, начала XX века) обновляются и восстанавливаются, и люди там тоже живут.
Самая странная категория домов — это ветхие избы, те самые мои любимые заброшки, плавно становящиеся развалинами, в которых почему-то тоже живут люди. Половина дома при этом уже обвалилась, но в оставшейся будут висеть пресловутые занавесочки (на фото такие есть).
Дома разные, но их мало. Большая часть людей приезжает сюда на лето и использует их как дачи. Возможно, именно поэтому довольно трудно признать деревню существующей. Со слов одной жительницы они несколько лет пытаются снять с деревни статус нежилой, но их отсылают обратно. Сложно сломать искривленную бюрократическую реальность, даже если перед тобой стоят живые обитатели деревни. Впрочем, возможно, я просто не знаю каких-то подробностей.
В том альбоме, который я выложила, три дома — достоверно обитаемые (может быть, и больше). Можете попробовать угадать какие. И да, малина была тогда вкусная.
Меня, конечно, очень притягивает эстетика заброшек. Приятно, понимаете ли, приехать на край света, чтобы медленно разглядывать покосившиеся карнизы и дыры в крышах, а после размышлять о том, как неумолимо transit тут gloria mundi. И вот стоишь ты печально перед домом, голова погружается в эти тленные мысли. А рука в это время бездуховно тянется к кусту малины, заброшенному вместе с домом, но вопреки всем латинским изречениям, плодоносящему (а этот год выдался особенно фертильным). И в тот самый момент, когда я почти срываю ягоду, попутно задумавшись о том, какие трогательные полотняные занавесочки все еще висят на окнах, хотя дом был покинут много-много лет назад, откуда ни возьмись, как из-под куста, вылезает какая-нибудь старушка. Не очень молодая, но и, простите, не очень уж и старая. Бодрая, и дай бог еще лет двадцать такая будет. Руку я тут же отдергиваю (чужое вроде не хорошо трогать, да?). И выдаю вслед туповатую реплику, типа: «Ой, а у нас на карте написано, что эта деревня — нежилая». «Так и есть. Она нежилая», — невозмутимо отвечает старушка. «Но ведь вы же здесь живете!» «Конечно, живу. Шестнадцать лет живу. Как замуж вышла, так сюда и переехала», — голос по-прежнему невозмутим. Пауза. «А вы малину-то ешьте, девочки. Малины в этом году много!»
В общем, выясняется, что неспроста висят эти занавесочки. Формально, в бюрократической картине мира нежилых населенных пунктов нет в природе. Из этого следует многое, например, туда нельзя отправить письмо (наверное, еще что-то, но это первое, что в голову приходит). В реальности же мы видели разное. Например, кто-то строит себе там загородные коттеджи, совсем не деревянные (что портит стиль деревни, но бог с ним) — свято место пусто не бывает, всем хочется домик у озера. Некоторые старые дома (а они действительно старые, начала XX века) обновляются и восстанавливаются, и люди там тоже живут.
Самая странная категория домов — это ветхие избы, те самые мои любимые заброшки, плавно становящиеся развалинами, в которых почему-то тоже живут люди. Половина дома при этом уже обвалилась, но в оставшейся будут висеть пресловутые занавесочки (на фото такие есть).
Дома разные, но их мало. Большая часть людей приезжает сюда на лето и использует их как дачи. Возможно, именно поэтому довольно трудно признать деревню существующей. Со слов одной жительницы они несколько лет пытаются снять с деревни статус нежилой, но их отсылают обратно. Сложно сломать искривленную бюрократическую реальность, даже если перед тобой стоят живые обитатели деревни. Впрочем, возможно, я просто не знаю каких-то подробностей.
В том альбоме, который я выложила, три дома — достоверно обитаемые (может быть, и больше). Можете попробовать угадать какие. И да, малина была тогда вкусная.
Do you know what else I discovered? They pretend. All these abandoned villages of Zaonezhye only pretend to be abandoned, but you will not notice it at once: they do it in a guerilla way, secretly and are buried to the last.
Of course, I am very attracted by the aesthetics of brooks. It's nice, you know, to come to the ends of the world, to slowly look at the leaning eaves and holes in the roofs, and then reflect on how inexorably transit here gloria mundi. And here you stand sadly in front of the house, your head sinks into these perishable thoughts. And the hand at this time hopelessly stretches to a raspberry bush, abandoned along with the house, but contrary to all Latin sayings, fruitful (and this year was especially fertile). And at that very moment, when I almost tear off the berry, thinking about what touching linen curtains still hang on the windows, although the house was abandoned many, many years ago, out of the bush, some old woman Not very young, but also, sorry, not very old. Cheerful, and God forbid another twenty years this will be. I immediately withdraw my hand (it seems that it is not good to touch someone else's, right?). And I give out a stupid remark, like: “Oh, and on our map it is written that this village is non-residential”. "And there is. She is not livable, ”the old woman calmly replies. “But you live here!” “Of course, I live. I have been living for sixteen years. As she got married, she moved here, ”the voice is still imperturbable. Pause. “And you eat raspberries, girls. Raspberries this year a lot! ”
In general, it turns out that these curtains hang for a reason. Formally, in the bureaucratic picture of the world non-residential settlements are not in nature. Many things follow from this, for example, a letter cannot be sent there (probably something else, but this is the first thing that comes to mind). In reality, we saw different things. For example, someone builds country cottages there, which are not wooden at all (which spoils the style of the village, but God bless him) - there is no holy place, everyone wants a lake house. Some old houses (and they are really old, beginning of the 20th century) are being renovated and restored, and people live there too.
The strangest category of houses is the dilapidated huts, the very same my favorite zabroshki, smoothly becoming ruins, in which for some reason people also live. At the same time, half of the house has already collapsed, but in the rest, the notorious curtains will hang (there are such in the photo).
Houses are different, but they are few. Most of the people come here for the summer and use them as cottages. Perhaps that is why it is quite difficult to recognize the village as existing. From the words of one resident, they have been trying to remove the status of uninhabited from the village for several years, but they are sent back. It is difficult to break the twisted bureaucratic reality, even if you face the living inhabitants of the village. However, maybe I just do not know any details.
In the album that I posted, three houses are reliably habitable (maybe more). You can try to guess which ones. And yes, the raspberries were tasty then.
Of course, I am very attracted by the aesthetics of brooks. It's nice, you know, to come to the ends of the world, to slowly look at the leaning eaves and holes in the roofs, and then reflect on how inexorably transit here gloria mundi. And here you stand sadly in front of the house, your head sinks into these perishable thoughts. And the hand at this time hopelessly stretches to a raspberry bush, abandoned along with the house, but contrary to all Latin sayings, fruitful (and this year was especially fertile). And at that very moment, when I almost tear off the berry, thinking about what touching linen curtains still hang on the windows, although the house was abandoned many, many years ago, out of the bush, some old woman Not very young, but also, sorry, not very old. Cheerful, and God forbid another twenty years this will be. I immediately withdraw my hand (it seems that it is not good to touch someone else's, right?). And I give out a stupid remark, like: “Oh, and on our map it is written that this village is non-residential”. "And there is. She is not livable, ”the old woman calmly replies. “But you live here!” “Of course, I live. I have been living for sixteen years. As she got married, she moved here, ”the voice is still imperturbable. Pause. “And you eat raspberries, girls. Raspberries this year a lot! ”
In general, it turns out that these curtains hang for a reason. Formally, in the bureaucratic picture of the world non-residential settlements are not in nature. Many things follow from this, for example, a letter cannot be sent there (probably something else, but this is the first thing that comes to mind). In reality, we saw different things. For example, someone builds country cottages there, which are not wooden at all (which spoils the style of the village, but God bless him) - there is no holy place, everyone wants a lake house. Some old houses (and they are really old, beginning of the 20th century) are being renovated and restored, and people live there too.
The strangest category of houses is the dilapidated huts, the very same my favorite zabroshki, smoothly becoming ruins, in which for some reason people also live. At the same time, half of the house has already collapsed, but in the rest, the notorious curtains will hang (there are such in the photo).
Houses are different, but they are few. Most of the people come here for the summer and use them as cottages. Perhaps that is why it is quite difficult to recognize the village as existing. From the words of one resident, they have been trying to remove the status of uninhabited from the village for several years, but they are sent back. It is difficult to break the twisted bureaucratic reality, even if you face the living inhabitants of the village. However, maybe I just do not know any details.
In the album that I posted, three houses are reliably habitable (maybe more). You can try to guess which ones. And yes, the raspberries were tasty then.
У записи 29 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Полина Оскольская
