В моей жизни ничего не происходит, все книжки читаю, да фильмы смотрю. Переоткрыла для себя двух замечательных авторов: Степана Писахова и Бориса Шергина.
В детстве мне было невероятно трудно пробраться через фольклорность Писахова, все эти “ишшо”, “трешшит”, “исцарапат” и прочие. Теперь же читаю — сплошное удовольствие. Думаю, это и есть хьюгге по-русски.
Из Шергина: "Девка — как Волга: бела, румяна, грудь высока, косы долги, а сама полна, мягка, ступит — дак половица гнется, по шкапам посуда говорит".
"Мимо дама идет, красива, полна, в мехах. Идет и виноград немытый чавкат. Митроба [микроб] на виноград села, барына ей и съела. И зачало у барыни в животе урчать, петь, ходить, разговаривать".
"Слов не понять, только можно разобрать, что произношение матерное".
Из сказки Писахова о словах, которые на морозе замерзают: “Изловчился купец да отломил кусок песни, думал — не видит никто. Да, не видит, как же! Робята со всех сторон слов всяческих наговорили, и ну в него швырять. Купец спрашиват того, кто с ним шел: — Что за штуки колки каки, чем они швыряют? — Так, пустяки.
Иноземец и «пустяков» набрал охапку. Песня растаяла, да только в ушах прозвенела, а «пустяки» на полу тоже растаяли, да запоскакивали кому в нос, кому в рыло. Купцу выговор сделали, чтобы таких слов в избу не носил”.
#хьюгге #чтопочитать
В детстве мне было невероятно трудно пробраться через фольклорность Писахова, все эти “ишшо”, “трешшит”, “исцарапат” и прочие. Теперь же читаю — сплошное удовольствие. Думаю, это и есть хьюгге по-русски.
Из Шергина: "Девка — как Волга: бела, румяна, грудь высока, косы долги, а сама полна, мягка, ступит — дак половица гнется, по шкапам посуда говорит".
"Мимо дама идет, красива, полна, в мехах. Идет и виноград немытый чавкат. Митроба [микроб] на виноград села, барына ей и съела. И зачало у барыни в животе урчать, петь, ходить, разговаривать".
"Слов не понять, только можно разобрать, что произношение матерное".
Из сказки Писахова о словах, которые на морозе замерзают: “Изловчился купец да отломил кусок песни, думал — не видит никто. Да, не видит, как же! Робята со всех сторон слов всяческих наговорили, и ну в него швырять. Купец спрашиват того, кто с ним шел: — Что за штуки колки каки, чем они швыряют? — Так, пустяки.
Иноземец и «пустяков» набрал охапку. Песня растаяла, да только в ушах прозвенела, а «пустяки» на полу тоже растаяли, да запоскакивали кому в нос, кому в рыло. Купцу выговор сделали, чтобы таких слов в избу не носил”.
#хьюгге #чтопочитать
In my life, nothing happens, I read all the books, but I watch movies. Rediscover two remarkable authors: Stepan Pisakhov and Boris Shergin.
As a child, it was incredibly difficult for me to get through Pisakhov’s folklore, all these “ishsho”, “trash”, “hezarapat” and others. Now I’m reading - it’s a complete pleasure. I think this is a Russian hugge.
From Shergin: “A girl is like the Volga: white, rouge, her breasts are high, her braids are debt, and she is full, soft, treads - so the floorboard bends, the dishes say through the cabinets.”
"A lady walks past, beautiful, full, in furs. There is also unwashed chavkat grapes. Mitroba [microbe] sat on the grapes, the lady also ate her. And the mother conceived in her belly to rumble, sing, walk, talk."
"Words can not be understood, only you can make out that the pronunciation is obscene."
From Pisakhov’s tale of words that freeze in the cold: “The merchant got out and broke a piece of the song, I thought no one sees it. Yes, he doesn’t see how! Robots from all sides uttered all sorts of words, and well, toss into it. The merchant will be asked the one who was walking with him: - What kind of chopping things are what they throw? - So, nothing.
A foreigner and "trifles" gathered an armful. The song melted, but only in the ears it rang, and the "trifles" on the floor also melted, but popped into someone’s nose and into the snout. They reprimanded the merchant so that he would not carry such words in a hut. ”
#hyugge #to read
As a child, it was incredibly difficult for me to get through Pisakhov’s folklore, all these “ishsho”, “trash”, “hezarapat” and others. Now I’m reading - it’s a complete pleasure. I think this is a Russian hugge.
From Shergin: “A girl is like the Volga: white, rouge, her breasts are high, her braids are debt, and she is full, soft, treads - so the floorboard bends, the dishes say through the cabinets.”
"A lady walks past, beautiful, full, in furs. There is also unwashed chavkat grapes. Mitroba [microbe] sat on the grapes, the lady also ate her. And the mother conceived in her belly to rumble, sing, walk, talk."
"Words can not be understood, only you can make out that the pronunciation is obscene."
From Pisakhov’s tale of words that freeze in the cold: “The merchant got out and broke a piece of the song, I thought no one sees it. Yes, he doesn’t see how! Robots from all sides uttered all sorts of words, and well, toss into it. The merchant will be asked the one who was walking with him: - What kind of chopping things are what they throw? - So, nothing.
A foreigner and "trifles" gathered an armful. The song melted, but only in the ears it rang, and the "trifles" on the floor also melted, but popped into someone’s nose and into the snout. They reprimanded the merchant so that he would not carry such words in a hut. ”
#hyugge #to read
У записи 11 лайков,
1 репостов,
211 просмотров.
1 репостов,
211 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Сычева
