Интервью настоящего специалиста по ЗРК "Бук"
Чтобы не было никаких сомнений в квалификации этого специалиста - сначала небольшая справка:
Круш Михаил Кондратьевич родился 6 января 1953 года в селе Орел Мамлютского района Северо-Казахстанской области.
В 1974 году окончил Полтавское высшее зенитное артиллерийское командное училище, с 1974 по 1979-й проходил службу на должностях командира взвода и командира батареи в Группе советских войск в Германии. С 1979 по 1983 год – заместитель начальника штаба зенитного ракетного полка в Дальневосточном военном округе. В 1986 году окончил Военную академию войск противовоздушной обороны Сухопутных войск (Киев). С 1986 по 1991-й проходил службу на должностях заместителя командира и командира полка в Московском военном округе. С 1991 по 1995 год – заместитель начальника войск ПВО Московского военного округа. В 1997-м после окончания Военной академии Генерального штаба ВС РФ проходил службу на должности начальника штаба – первого заместителя начальника войск противовоздушной обороны Забайкальского военного округа. С 1999 по 2001 год – начальник войск ПВО Сибирского военного округа, с 2001 года – начальник войск ПВО Московского военного округа. Указом президента Российской Федерации от 24 ноября 2008 года назначен на должность начальника войсковой ПВО ВС РФ. Генерал-майор. Награжден орденами Красной Звезды и «За личное мужество».
А теперь отрывок из этого интервью (целиком оно очень большое)
– СОУ – уникальная машина, способная самостоятельно вести боевые действия, обнаруживать и обстреливать цели. Разве что ее поисковые возможности ограниченны. СОУ может работать только в определенном секторе. Что касается расчета этой установки, то он составляет три человека. Но если специалисты подготовлены на отлично, особенно это касается офицерского состава, то по опыту предыдущих боевых действий можно сказать, что СОУ способен управлять один хорошо подготовленный специалист. В том числе он может осуществить и боевой пуск. Словом, достаточно всего одного специалиста-ракетчика.
– Эксплуатация и боевое применение этой системы, по моему мнению, – удел исключительно регулярных вооруженных сил. Надо полагать, среди полупартизанских формирований подобрать специалистов, тем более нужной квалификации, весьма и весьма трудно?
– Однозначно. Система очень сложна как в эксплуатации, так и в сфере боевого применения. Просто взять человека с улицы и посадить его, к примеру, в СОУ, – это исключено. Нужны соответствующая подготовка, уровень образования и определенный опыт. Даже получив диплом младшего военного специалиста, человек не в состоянии сразу включиться в полном объеме в эксплуатацию и боевое применение системы. Нужны опыт, практика. И потом, успешная боевая стрельба – это все же удел расчета.
Работа на СОУ в одиночку – экстремальная ситуация. На это способен только офицер, прослуживший на ЗРК «Бук» не один год.
– В вооруженных силах Украины соответствующая школа подготовки специалистов есть?
– Я не сомневаюсь, что в той зенитной ракетной части, 156-м зенитном ракетном полку, который в настоящий момент развернут в окрестностях Донецка, есть расчеты, способные выполнить боевую задачу.
– А возможен ли случайный, непреднамеренный пуск?
– Да, возможен. Непреднамеренные пуски, к нашему сожалению, а в некоторой степени и к стыду военных, с определенной частотой или вероятностью происходят. Это, как правило, случается на боевом дежурстве или в районах проведения боевых стрельб. Расчеты допускают, что что-то не включено, не заряжено, не подготовлено или отвлекаются, забывают. Психологически это объяснимо. И в нашей практике бывают случаи, когда ракета с пусковой установки сходит при проведении проверочных, подготовительных или регламентных работ. Когда расчетом – по психологическим, еще раз подчеркну, причинам – исключается, что ракета находится на направляющих, заряжена, все электроразъемы состыкованы. Нажимается кнопка – и ракета непреднамеренно сходит с пусковой установки.
– А могла быть такая ситуация. Скажем, СОУ 156-го зенитного ракетного полка развернута на позиции. Личный состав занимается проведением регламентных работ или обслуживанием техники. Или отрабатывает какой-то элемент боевой подготовки. И на сопровождении был захвачен «Боинг-777» в чисто учебных целях. А затем произошли непреднамеренный пуск ракеты и поражение цели. Как такая версия?
– В принципе имеет право на существование. Но если и не отмести сразу эту версию, то серьезно усомниться в ней заставляет то, что работу ЗРК «Бук» в том районе и в тот период, похоже, никто не наблюдал. А это означает на 95 процентов, что применения системы «Бук» в данном конкретном случае не было.
– Почему вам кажется, что «Бук» не выполнял там боевую стрельбу? На основании каких признаков вы делаете подобный вывод?
– Это пока не более чем гипотеза. Но дело в том, что зенитная управляемая ракета ЗРК «Бук» после старта и в полете оставляет за собой весьма характерный дымовой след. Как комета. Этот след в ясную погоду отлично виден в радиусе 20–25 километров от СОУ. Не заметить его никак нельзя. А очевидцев практически нет. Никто не зафиксировал факта стрельбы. Это первое.
Второе: все отверстия от поражающих элементов на обшивке «Боинга» говорят о том, что подрыв боевой части был осуществлен снизу-сбоку. Но наша «буковская» ракета бьет сверху, делая горку перед целью. То есть только так, никак иначе.
На основании всего этого я не могу утверждать категорично, но предполагаю, исходя из своего служебного опыта, что «Боинг» с большой вероятностью не поражался ракетой «Бука».
– То есть, позволю себе повторить, если была бы пущена ракета ЗРК «Бук», сам факт старта оказался бы зафиксирован многочисленными свидетелями, очевидцами, которые могли находиться в радиусе до 20–25 километров, так как все происходило в яркий солнечный день?
– Однозначно. Сам пуск – в меньшей степени, а когда ракета начала подниматься на высоту 10 километров, ее нельзя было не видеть.
– То есть была бы масса звонков, сообщений?
– Я даже ждал этого. Но прошел первый день, второй, третий, а очевидцы так и не появились. Показывали местных жителей, которые видели самолеты, слышали гул двигателей, а вот такую ракету никто не заметил. Но ее сразу было бы видно. Еще раз говорю: по повреждениям самолета напрашивается вывод, что действовала какая-то другая боевая часть. У нас метод наведения – горка, когда ракета бьет сверху, покрывая цель плотным потоком осколков.
– А сами осколки как боевое снаряжение, они какой имеют вид? Кубики, шарики?
– Если взять нужное слово в кавычки – то «болванчики». Это не шарик, не кубик, а достаточно специфическая форма. И по ней с первого взгляда можно определить, что цель поражена боевой частью «буковской» ракеты. Специалисту достаточно посмотреть, чтобы это установить. Она не делает больших дыр, не рвет так обшивку, как это демонстрировали по ТВ.
– Какими же средствами, по вашему мнению, был поражен «Боинг»?
– Это уже не в моей компетенции.
– Как вы думаете, почему до сих пор нет данных о том, что «Боинг» поражен какой-то конкретной боевой частью. Ведь наверняка найдены какие-то поражающие элементы этой БЧ. И уже можно сделать предварительные выводы – «Бук» или не «Бук», другая ракета. Почему эта информация не нашла своего отражения? Как вы считаете?
– Мне представляется, что конкретный ответ на этот вопрос будет получен после работы на месте крушения лайнера специалистов по боевому снаряжению ЗУР.
– Что еще вам как специалисту по боевому применению «Бука» бросилось в глаза?
– В этом аспекте можно еще много говорить. Но мне представляется, хотя это опять-таки гипотеза, предположение, что вывод 156-го зенитного ракетного полка в окрестности Донецка – часть спецоперации, которую планировала украинская сторона. Если бы не было этой части, то рассматривался бы только один аспект поражения «Боинга» – воздействие авиации. А она в этом районе только украинская. Другой нет. Поэтому изначально выдвинули какую версию? Что самолет сбит «буковской» ракетой со стороны ополченцев. А им кто в таком случае может помочь? Только российская сторона. Значит, кто в этом деле виноват?.. Вот и все.
– То есть, употребляя язык спецслужб, можно сказать, что развертывание зенитных ракетных батарей «Бук» в районе Донецка – элемент прикрытия для увода по ложному следу?
– Да, это мое мнение в качестве версии.
Полностью это большое интервью можно прочитать здесь:
http://vpk.name/news/114383_bez_sledov_i_svidetelei.html
Из всего сказанного видно, что это очень хороший специалист, взвешенно и ответственно высказывающий своё мнение. Он не делает громких заявлений, он не берётся оценивать другие виды вооружений, но уж о "Буке" и его применении он знает всё, что только возможно
еще можно добавить только то, что вот тут - http://maydan-2014.livejournal.com/2250823.html
Чтобы не было никаких сомнений в квалификации этого специалиста - сначала небольшая справка:
Круш Михаил Кондратьевич родился 6 января 1953 года в селе Орел Мамлютского района Северо-Казахстанской области.
В 1974 году окончил Полтавское высшее зенитное артиллерийское командное училище, с 1974 по 1979-й проходил службу на должностях командира взвода и командира батареи в Группе советских войск в Германии. С 1979 по 1983 год – заместитель начальника штаба зенитного ракетного полка в Дальневосточном военном округе. В 1986 году окончил Военную академию войск противовоздушной обороны Сухопутных войск (Киев). С 1986 по 1991-й проходил службу на должностях заместителя командира и командира полка в Московском военном округе. С 1991 по 1995 год – заместитель начальника войск ПВО Московского военного округа. В 1997-м после окончания Военной академии Генерального штаба ВС РФ проходил службу на должности начальника штаба – первого заместителя начальника войск противовоздушной обороны Забайкальского военного округа. С 1999 по 2001 год – начальник войск ПВО Сибирского военного округа, с 2001 года – начальник войск ПВО Московского военного округа. Указом президента Российской Федерации от 24 ноября 2008 года назначен на должность начальника войсковой ПВО ВС РФ. Генерал-майор. Награжден орденами Красной Звезды и «За личное мужество».
А теперь отрывок из этого интервью (целиком оно очень большое)
– СОУ – уникальная машина, способная самостоятельно вести боевые действия, обнаруживать и обстреливать цели. Разве что ее поисковые возможности ограниченны. СОУ может работать только в определенном секторе. Что касается расчета этой установки, то он составляет три человека. Но если специалисты подготовлены на отлично, особенно это касается офицерского состава, то по опыту предыдущих боевых действий можно сказать, что СОУ способен управлять один хорошо подготовленный специалист. В том числе он может осуществить и боевой пуск. Словом, достаточно всего одного специалиста-ракетчика.
– Эксплуатация и боевое применение этой системы, по моему мнению, – удел исключительно регулярных вооруженных сил. Надо полагать, среди полупартизанских формирований подобрать специалистов, тем более нужной квалификации, весьма и весьма трудно?
– Однозначно. Система очень сложна как в эксплуатации, так и в сфере боевого применения. Просто взять человека с улицы и посадить его, к примеру, в СОУ, – это исключено. Нужны соответствующая подготовка, уровень образования и определенный опыт. Даже получив диплом младшего военного специалиста, человек не в состоянии сразу включиться в полном объеме в эксплуатацию и боевое применение системы. Нужны опыт, практика. И потом, успешная боевая стрельба – это все же удел расчета.
Работа на СОУ в одиночку – экстремальная ситуация. На это способен только офицер, прослуживший на ЗРК «Бук» не один год.
– В вооруженных силах Украины соответствующая школа подготовки специалистов есть?
– Я не сомневаюсь, что в той зенитной ракетной части, 156-м зенитном ракетном полку, который в настоящий момент развернут в окрестностях Донецка, есть расчеты, способные выполнить боевую задачу.
– А возможен ли случайный, непреднамеренный пуск?
– Да, возможен. Непреднамеренные пуски, к нашему сожалению, а в некоторой степени и к стыду военных, с определенной частотой или вероятностью происходят. Это, как правило, случается на боевом дежурстве или в районах проведения боевых стрельб. Расчеты допускают, что что-то не включено, не заряжено, не подготовлено или отвлекаются, забывают. Психологически это объяснимо. И в нашей практике бывают случаи, когда ракета с пусковой установки сходит при проведении проверочных, подготовительных или регламентных работ. Когда расчетом – по психологическим, еще раз подчеркну, причинам – исключается, что ракета находится на направляющих, заряжена, все электроразъемы состыкованы. Нажимается кнопка – и ракета непреднамеренно сходит с пусковой установки.
– А могла быть такая ситуация. Скажем, СОУ 156-го зенитного ракетного полка развернута на позиции. Личный состав занимается проведением регламентных работ или обслуживанием техники. Или отрабатывает какой-то элемент боевой подготовки. И на сопровождении был захвачен «Боинг-777» в чисто учебных целях. А затем произошли непреднамеренный пуск ракеты и поражение цели. Как такая версия?
– В принципе имеет право на существование. Но если и не отмести сразу эту версию, то серьезно усомниться в ней заставляет то, что работу ЗРК «Бук» в том районе и в тот период, похоже, никто не наблюдал. А это означает на 95 процентов, что применения системы «Бук» в данном конкретном случае не было.
– Почему вам кажется, что «Бук» не выполнял там боевую стрельбу? На основании каких признаков вы делаете подобный вывод?
– Это пока не более чем гипотеза. Но дело в том, что зенитная управляемая ракета ЗРК «Бук» после старта и в полете оставляет за собой весьма характерный дымовой след. Как комета. Этот след в ясную погоду отлично виден в радиусе 20–25 километров от СОУ. Не заметить его никак нельзя. А очевидцев практически нет. Никто не зафиксировал факта стрельбы. Это первое.
Второе: все отверстия от поражающих элементов на обшивке «Боинга» говорят о том, что подрыв боевой части был осуществлен снизу-сбоку. Но наша «буковская» ракета бьет сверху, делая горку перед целью. То есть только так, никак иначе.
На основании всего этого я не могу утверждать категорично, но предполагаю, исходя из своего служебного опыта, что «Боинг» с большой вероятностью не поражался ракетой «Бука».
– То есть, позволю себе повторить, если была бы пущена ракета ЗРК «Бук», сам факт старта оказался бы зафиксирован многочисленными свидетелями, очевидцами, которые могли находиться в радиусе до 20–25 километров, так как все происходило в яркий солнечный день?
– Однозначно. Сам пуск – в меньшей степени, а когда ракета начала подниматься на высоту 10 километров, ее нельзя было не видеть.
– То есть была бы масса звонков, сообщений?
– Я даже ждал этого. Но прошел первый день, второй, третий, а очевидцы так и не появились. Показывали местных жителей, которые видели самолеты, слышали гул двигателей, а вот такую ракету никто не заметил. Но ее сразу было бы видно. Еще раз говорю: по повреждениям самолета напрашивается вывод, что действовала какая-то другая боевая часть. У нас метод наведения – горка, когда ракета бьет сверху, покрывая цель плотным потоком осколков.
– А сами осколки как боевое снаряжение, они какой имеют вид? Кубики, шарики?
– Если взять нужное слово в кавычки – то «болванчики». Это не шарик, не кубик, а достаточно специфическая форма. И по ней с первого взгляда можно определить, что цель поражена боевой частью «буковской» ракеты. Специалисту достаточно посмотреть, чтобы это установить. Она не делает больших дыр, не рвет так обшивку, как это демонстрировали по ТВ.
– Какими же средствами, по вашему мнению, был поражен «Боинг»?
– Это уже не в моей компетенции.
– Как вы думаете, почему до сих пор нет данных о том, что «Боинг» поражен какой-то конкретной боевой частью. Ведь наверняка найдены какие-то поражающие элементы этой БЧ. И уже можно сделать предварительные выводы – «Бук» или не «Бук», другая ракета. Почему эта информация не нашла своего отражения? Как вы считаете?
– Мне представляется, что конкретный ответ на этот вопрос будет получен после работы на месте крушения лайнера специалистов по боевому снаряжению ЗУР.
– Что еще вам как специалисту по боевому применению «Бука» бросилось в глаза?
– В этом аспекте можно еще много говорить. Но мне представляется, хотя это опять-таки гипотеза, предположение, что вывод 156-го зенитного ракетного полка в окрестности Донецка – часть спецоперации, которую планировала украинская сторона. Если бы не было этой части, то рассматривался бы только один аспект поражения «Боинга» – воздействие авиации. А она в этом районе только украинская. Другой нет. Поэтому изначально выдвинули какую версию? Что самолет сбит «буковской» ракетой со стороны ополченцев. А им кто в таком случае может помочь? Только российская сторона. Значит, кто в этом деле виноват?.. Вот и все.
– То есть, употребляя язык спецслужб, можно сказать, что развертывание зенитных ракетных батарей «Бук» в районе Донецка – элемент прикрытия для увода по ложному следу?
– Да, это мое мнение в качестве версии.
Полностью это большое интервью можно прочитать здесь:
http://vpk.name/news/114383_bez_sledov_i_svidetelei.html
Из всего сказанного видно, что это очень хороший специалист, взвешенно и ответственно высказывающий своё мнение. Он не делает громких заявлений, он не берётся оценивать другие виды вооружений, но уж о "Буке" и его применении он знает всё, что только возможно
еще можно добавить только то, что вот тут - http://maydan-2014.livejournal.com/2250823.html
Interview with a true Buk air defense specialist
So that there are no doubts about the qualifications of this specialist, first a little help:
Krush Mikhail Kondratievich was born on January 6, 1953 in the village of Orel, Mamlyutsky District, North Kazakhstan Region.
In 1974 he graduated from the Poltava Higher Anti-aircraft Artillery Command School, from 1974 to 1979 he served as platoon commander and battery commander in the Group of Soviet Forces in Germany. From 1979 to 1983, he was deputy chief of staff of the anti-aircraft missile regiment in the Far Eastern Military District. In 1986 he graduated from the Military Academy of the Air Defense Forces of the Ground Forces (Kiev). From 1986 to 1991, he served as deputy commander and regiment commander in the Moscow Military District. From 1991 to 1995 - Deputy Chief of Air Defense Forces of the Moscow Military District. In 1997, after graduating from the Military Academy of the General Staff of the RF Armed Forces, he served as chief of staff - first deputy chief of air defense forces of the Trans-Baikal Military District. From 1999 to 2001 - the head of the Air Defense Forces of the Siberian Military District, from 2001 - the head of the Air Defense Forces of the Moscow Military District. By the decree of the President of the Russian Federation of November 24, 2008 he was appointed to the post of chief of the military air defense of the RF Armed Forces. Major General. He was awarded the Order of the Red Star and "For Personal Courage."
And now an excerpt from this interview (the whole is very large)
- SOU - a unique machine that can independently conduct hostilities, detect and fire targets. Unless her search capabilities are limited. JMA can only work in a specific sector. As for the calculation of this installation, it is three people. But if the specialists are trained perfectly, especially for the officers, then from the experience of previous military operations, it can be said that one well-trained specialist is capable of managing the JMA. Including he can carry out a combat launch. In a word, just one rocket specialist is enough.
- The operation and combat use of this system, in my opinion, is the destiny of exclusively regular armed forces. It must be assumed that among semi-partisan formations it is very, very difficult to select specialists, all the more necessary qualifications?
- Definitely. The system is very complex both in operation and in the field of combat use. Just taking a person from the street and putting him, for example, in a self-propelled gun, is out of the question. We need appropriate training, level of education and certain experience. Even after receiving a diploma of a junior military specialist, a person is not able to immediately fully engage in the operation and combat use of the system. Need experience, practice. And then, successful combat shooting is still the lot of calculation.
Work on the JMA alone is an extreme situation. Only an officer who has served at the Buk air defense system for more than one year is capable of this.
- Do you have an appropriate specialist training school in the Armed Forces of Ukraine?
- I have no doubt that in that anti-aircraft missile unit, the 156th anti-aircraft missile regiment, which is currently deployed in the vicinity of Donetsk, there are calculations capable of completing a combat mission.
“Is a chance, unintentional launch possible?”
- Yes, it is possible. Unintentional launches, to our regret, and to some extent to the shame of the military, occur with a certain frequency or probability. This, as a rule, happens on combat duty or in areas where combat firing takes place. Calculations assume that something is not turned on, not charged, not prepared, or distracted, forgotten. Psychologically, this is understandable. And in our practice there are cases when a missile leaves the launcher during verification, preparatory or routine maintenance. When the calculation - for psychological reasons, I emphasize it again - excludes that the rocket is on the rails, is charged, all the electrical connectors are docked. A button is pressed and the missile inadvertently leaves the launcher.
- And there could be such a situation. Say, the self-propelled guns of the 156th anti-aircraft missile regiment deployed in position. The staff is engaged in routine maintenance or maintenance of equipment. Or fulfills some element of combat training. And on escort the Boeing 777 was captured for purely educational purposes. And then there was an unintentional launch of a rocket and a target hit. How is this version?
- In principle, it has the right to exist. But if this version is not immediately dismissed, it is seriously doubtful that nobody seems to have observed the work of the Buk air defense system in that area and at that time. And this means 95 percent that there was no use of the Buk system in this particular case.
- Why do you think that the Buk did not carry out live firing there? Based on what signs do you draw a similar conclusion?
- This is nothing more than a hypothesis. But the fact is that the Buk anti-aircraft guided missile after launch and in flight leaves a very characteristic smoke trail. Like a comet. In clear weather, this trail is clearly visible in a radius of 20–25 kil
So that there are no doubts about the qualifications of this specialist, first a little help:
Krush Mikhail Kondratievich was born on January 6, 1953 in the village of Orel, Mamlyutsky District, North Kazakhstan Region.
In 1974 he graduated from the Poltava Higher Anti-aircraft Artillery Command School, from 1974 to 1979 he served as platoon commander and battery commander in the Group of Soviet Forces in Germany. From 1979 to 1983, he was deputy chief of staff of the anti-aircraft missile regiment in the Far Eastern Military District. In 1986 he graduated from the Military Academy of the Air Defense Forces of the Ground Forces (Kiev). From 1986 to 1991, he served as deputy commander and regiment commander in the Moscow Military District. From 1991 to 1995 - Deputy Chief of Air Defense Forces of the Moscow Military District. In 1997, after graduating from the Military Academy of the General Staff of the RF Armed Forces, he served as chief of staff - first deputy chief of air defense forces of the Trans-Baikal Military District. From 1999 to 2001 - the head of the Air Defense Forces of the Siberian Military District, from 2001 - the head of the Air Defense Forces of the Moscow Military District. By the decree of the President of the Russian Federation of November 24, 2008 he was appointed to the post of chief of the military air defense of the RF Armed Forces. Major General. He was awarded the Order of the Red Star and "For Personal Courage."
And now an excerpt from this interview (the whole is very large)
- SOU - a unique machine that can independently conduct hostilities, detect and fire targets. Unless her search capabilities are limited. JMA can only work in a specific sector. As for the calculation of this installation, it is three people. But if the specialists are trained perfectly, especially for the officers, then from the experience of previous military operations, it can be said that one well-trained specialist is capable of managing the JMA. Including he can carry out a combat launch. In a word, just one rocket specialist is enough.
- The operation and combat use of this system, in my opinion, is the destiny of exclusively regular armed forces. It must be assumed that among semi-partisan formations it is very, very difficult to select specialists, all the more necessary qualifications?
- Definitely. The system is very complex both in operation and in the field of combat use. Just taking a person from the street and putting him, for example, in a self-propelled gun, is out of the question. We need appropriate training, level of education and certain experience. Even after receiving a diploma of a junior military specialist, a person is not able to immediately fully engage in the operation and combat use of the system. Need experience, practice. And then, successful combat shooting is still the lot of calculation.
Work on the JMA alone is an extreme situation. Only an officer who has served at the Buk air defense system for more than one year is capable of this.
- Do you have an appropriate specialist training school in the Armed Forces of Ukraine?
- I have no doubt that in that anti-aircraft missile unit, the 156th anti-aircraft missile regiment, which is currently deployed in the vicinity of Donetsk, there are calculations capable of completing a combat mission.
“Is a chance, unintentional launch possible?”
- Yes, it is possible. Unintentional launches, to our regret, and to some extent to the shame of the military, occur with a certain frequency or probability. This, as a rule, happens on combat duty or in areas where combat firing takes place. Calculations assume that something is not turned on, not charged, not prepared, or distracted, forgotten. Psychologically, this is understandable. And in our practice there are cases when a missile leaves the launcher during verification, preparatory or routine maintenance. When the calculation - for psychological reasons, I emphasize it again - excludes that the rocket is on the rails, is charged, all the electrical connectors are docked. A button is pressed and the missile inadvertently leaves the launcher.
- And there could be such a situation. Say, the self-propelled guns of the 156th anti-aircraft missile regiment deployed in position. The staff is engaged in routine maintenance or maintenance of equipment. Or fulfills some element of combat training. And on escort the Boeing 777 was captured for purely educational purposes. And then there was an unintentional launch of a rocket and a target hit. How is this version?
- In principle, it has the right to exist. But if this version is not immediately dismissed, it is seriously doubtful that nobody seems to have observed the work of the Buk air defense system in that area and at that time. And this means 95 percent that there was no use of the Buk system in this particular case.
- Why do you think that the Buk did not carry out live firing there? Based on what signs do you draw a similar conclusion?
- This is nothing more than a hypothesis. But the fact is that the Buk anti-aircraft guided missile after launch and in flight leaves a very characteristic smoke trail. Like a comet. In clear weather, this trail is clearly visible in a radius of 20–25 kil
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Ермошкин
