Жил в городе Киеве в начале века некто. Некто любил Блока, писал стихи. Некто писал рассказы. Некто издал книжечки три-четыре для собственного удовлетворения тиражом меньше ста. Некто пропал в 1916 году как будто его и не было никогда. Далее - слово человеку его обнаружившему - Василию Молодякову:
"Артур Сигизмундович Хоминский действительно существовал, но это почти все, что мы знаем о нем. В 1907—1916 годах под этой фамилией в Звенигородке (на реке Гнилой Тыкич — и это не мистификация, а реальный топоним) и в Киеве вышли пять книжечек стихов и книжечка прозы, полностью включенные в рецензируемое издание. Печатных откликов на них не выявлено, равно как и следов участия их автора в литературной жизни — за исключением двух писем, но не кому-нибудь, а Александру Блоку: в первом автор просит о личной встрече, во втором — жалуется на отказ. Псевдоним? Но в реестре выпускников Киевской первой гимназии за 1906 год значится Артур Франц Юлиан Сигизмундович Хоминский . Дата рождения взята из его прозаического произведения «Уют Дженкини» — и у нас нет оснований не верить ей. Хотя проверить хотелось бы… Большую часть стихотворных произведений мог написать кто угодно из современников, хотя «сильная поэма» (авторское определение!) «Возлюбленная псу», давшая название всей книге, сделала бы честь Николаю Олейникову (или Юрию Одарченко? или Виктору Мамченко?). Главное открытие — проза Хоминского , текст (затрудняюсь определить его жанр, а автор себя этим не утрудил) «Уют Дженкини», который ощутимо меняет наши представления о «литературной эволюции». Пересказывать это произведение не буду — его необходимо прочитать. Цитировать тоже трудно — хочется выписывать страницами, что отчасти уже сделано на сайте издательства «Водолей», откуда разошлось по просторам Рунета. Скажу о впечатлении — местами напоминает Вагинова, особенно ранние вещи вроде «Монастыря Господа нашего Аполлона» или «Звезды Вифлеема», местами «Странствия и приключения Никодима Старшего» Скалдина; кому-то приходит на ум Добычин, а кому-то и вовсе Лотреамон (по сходству скорее литературной судьбы, нежели текстов) и роман «потока сознания». В чем же открытие? В том, что Хоминский ничего из этого не читал и читать не мог, потому что «Уют Дженкини» написан между 1908 и 1914 годами и опубликован в год окончания работы! Перечисленные выше авторы эту книгу, вышедшую тиражом 100 экземпляров, тоже вряд ли читали: скажем так, вероятность этого исчезающее мала. Прозу Хоминского я прочитал в виде сканов с оригинального издания — и только так убедился, что это не мистификация; «документ Word» не подействовал бы на меня даже при клятвенном уверении, что это подлинное произведение 1914 года. Прочитав его, я предложил будущему составителю переиздать «Уют Дженкини» в виде книги, дабы поделиться нашей радостью с другими. За такого абсолютно безнадежного — в коммерческом плане — автора не взялся бы ни один издатель (и никто его в этом случае не упрекнул бы), а поиски гранта заняли бы много времени при минимальной надежде на успех (по вышеуказанной причине). Тогда составитель, пишущий эти строки и еще одна поклонница Хоминского (прочитавшая «Уют Дженкини» в виде тех же сканов) объединили свои финансовые усилия — и книга вышла. Надеюсь, читатель не заподозрит меня в рекламе «товара» с корыстными целями. Я не филолог и не берусь строить предположения, откуда взялся Хоминский-писатель и кто повлиял на него. Сам он ни на кого не повлиял, но многое предугадал и предвосхитил. Как это возможно, я, право, не знаю — и именно в этом причина ошеломляющего удивления напополам с недоумением, которое испытываешь при чтении уже первых страниц книги.
«...4. Дедушка воспрянул духом и потерял браслет.
5. Археологическая комиссия постепенно приближается к зайцу.
6. Моя мама в пуху. 7. Стало доподлинно известно, что разъяренный лев проглотил семейство моего двоюродного брата, равно как и соломенную шляпку моей заботливой матери. 8. Тетя Лиза не может предотвратить землетрясения. 9. Очевидно, что брату, изредка подталкиваемому слабым северо-восточным ветром, было приказано наблюдать за мышами. 10. Молодая безупречная девочка стоит над кровоподтеком. 11. Когда брат доказывал свое царское происхождение, он смотрел на ту собаку, около которой стоял дом. 12. Опытный фармацевт мажет красной краской длинный хвост нездешнего кота. 13. Человек несет медведя в лес».
Такие фразы диктовал наставник герою книги Тальскому — будущему члену Общества Стояния на Перекрестках. А вот какие математические задачи предлагались его пытливому уму:
«У 2 торговок было 3 яблока. Одна из них сказала другой: если ты мне дашь одно яблоко, то у меня будет количество яблок, равное наибольшему корню уравнения 7х7 + 6х6 + 5х5 + 4х4 + 3х3 + 2х2 + х = 1538; если же я тебе дам одно яблоко, то у тебя будет количество яблок, равное 22-й цифре справа числителя тридцать второго числа Бернулли. Спрашивается: какое первоначальное число яблок у обеих торговок? Ответ: 1 и 2».
«Быстро и легко решал он такие задачи, и дух его погружался в тайны царицы знаний — математики. Но все же, достигнув 15 лет, когда его спрашивали: кем думает он быть? Банкиром или спортсменом? Тальский задумчиво улыбался и неизменно отвечал: «Я буду членом Общества Стояния на Перекрестках». И окружающие приветствовали его, и сердца их наполнялись радостью великой». Да-да, это опубликовано в Киеве в 1914 году. " Знаете, видел я в жизни всякое. Но то головокружительное ощущение гениальности текста, которое я получил читая киевского анахорета я получал всего то несколько раз в жизни... Все у него там есть.. Вагинов, Булгаковская меннипея, Веничка - да, и Веничка с Ангелами, Шефнер... Все время кажется, что это бред, морок, что так не бывает, что человек не может не только предугадать не одно какое то направление, а всех и при этом еще и отразить в джазовой небольшой импровизации, всех туда впихнуть и пропасть в безбрежном Хаосе Киевских революций, где высоко стояли над головами две звезды - пастушеская Венера и красный, дрожащий Марс. К слову, известно, что Артур Хоминский закончил в Киеве ту же гимназию, что и Михаил Булгаков, тремя годами ранее (в реестре выпускников киевских учебных заведений за 1906 год имя: Хоминский Артур Франц Юлиан Сигизмундович: поэт был на три класса старше Булгакова, на четыре – Паустовского, что позволяет считать дату его рождения не вымышленной. Как пишет А. Соболев, «сравнительно редкое отчество позволяет предположить, что он – сын учтенного в хрониках Сигизмунда Станиславовича Хоминского и, соответственно, внук знаменитого вологодского губернатора Станислава Фаддеевича Хоминского (1807-1886)). Если пофантазировать, зная что он организовывал какой-то Блоковский кружок, то и не исключено что его книжечка оказалась у Михаила Афанасьевича, а далее Москва, "Гудок", работа всего цвета советских писателей над одним общим шуточным романом.. может там и всплыла и вспорхнула его фамилия.. и читали его и Вагинов и Ювачёв? Никому не известно. Как никому не известен он и сейчас ибо и нынешний его тираж в 2013 году не превысил 100-300 экз. в "Водолее".
А далее.. далее я открываю книгу - и строки захватывают меня:
"И сказала мне Она: Возьми денег, купи белой, как Мои снега, бумаги, золотое перо и фиолетовых чернил и напиши сны Дженкинского Уюта. Потом отдай напечатать так, чтобы люди постигали невозможное. Сам же уйди от печального мира в царство Мое. Оно не проходит, и его никогда не было.
И я взял денег, купил белой, как Ее снега, бумаги, золотое перо и фиолетовых чернил и написал сны Дженкинского Уюта. Потом отдал напечатать так, чтобы люди постигали невозможное. Сам же ушел от печального мира в царство Ее. Оно не проходит, и его никогда не было."
Роковая любовь, кутежи и безумства. Мистические события, дикие звери, странные люди. Мечты и страдания, стихи и песни, драки и погони. Загадочное и благородное общество Стояния На Перекрестках. Рваный темп и плотный поток нелепых событий. Ни слова серьезно - ирония на грани стеба, гротеск на грани абсурда. Еще не было ни Маркеса, ни Кортасара - а Хоминский уже все это почувствовал. Еще не было ни Хармса, ни Бэккета - а этот молодой парень уже все видел и не боялся. Еще не было ни Зощенко, ни Сорокина - а Хоминский уже все это понял. Менее всего хочется создать эффект завышенных ожиданий но не могу найти в этой повести ни одного изъяна, кроме краткости. Однозначной трактовке она не поддается. Этот текст полон жизни, насыщен образами, одновременно живописными и отталкивающими, и звучит как музыка, и возвышенная и грубая. Атмосфера символизма и декаданса, естественная для начала прошлого века, и внутренняя свобода автора, редкая даже по нынешним временам, делает эту историю вполне современной. Или, скорее, вечной. Крупно повезло, что эта рукопись не сгорела. Рукописи вообще, как известно не горят.
Хоминский А.С.Возлюбленная псу: Полное собрание сочинений / Сост. А.Л. Соболев. – М.: Водолей, 2013. – 200 с.ISBN 978–5–91763–152–3
Включает небольшую повесть "Уют Дженкини" и несколько десятков стихотворений, одно из которых вынесено в название сборника. Все эти произведения остались совершенно незамеченными современниками и сохранились только в архивах. Где их и обнаружил известный исследователь русской поэзии lucas_v_leyden. http://lucas-v-leyden.livejournal.com/
http://lucas-v-leyden.livejournal.com/160005.html тут стихи!
http://lucas-v-leyden.livejournal.com/160388.html?thread=6462596 тут поэма "Возлюбленная Псу"
"Артур Сигизмундович Хоминский действительно существовал, но это почти все, что мы знаем о нем. В 1907—1916 годах под этой фамилией в Звенигородке (на реке Гнилой Тыкич — и это не мистификация, а реальный топоним) и в Киеве вышли пять книжечек стихов и книжечка прозы, полностью включенные в рецензируемое издание. Печатных откликов на них не выявлено, равно как и следов участия их автора в литературной жизни — за исключением двух писем, но не кому-нибудь, а Александру Блоку: в первом автор просит о личной встрече, во втором — жалуется на отказ. Псевдоним? Но в реестре выпускников Киевской первой гимназии за 1906 год значится Артур Франц Юлиан Сигизмундович Хоминский . Дата рождения взята из его прозаического произведения «Уют Дженкини» — и у нас нет оснований не верить ей. Хотя проверить хотелось бы… Большую часть стихотворных произведений мог написать кто угодно из современников, хотя «сильная поэма» (авторское определение!) «Возлюбленная псу», давшая название всей книге, сделала бы честь Николаю Олейникову (или Юрию Одарченко? или Виктору Мамченко?). Главное открытие — проза Хоминского , текст (затрудняюсь определить его жанр, а автор себя этим не утрудил) «Уют Дженкини», который ощутимо меняет наши представления о «литературной эволюции». Пересказывать это произведение не буду — его необходимо прочитать. Цитировать тоже трудно — хочется выписывать страницами, что отчасти уже сделано на сайте издательства «Водолей», откуда разошлось по просторам Рунета. Скажу о впечатлении — местами напоминает Вагинова, особенно ранние вещи вроде «Монастыря Господа нашего Аполлона» или «Звезды Вифлеема», местами «Странствия и приключения Никодима Старшего» Скалдина; кому-то приходит на ум Добычин, а кому-то и вовсе Лотреамон (по сходству скорее литературной судьбы, нежели текстов) и роман «потока сознания». В чем же открытие? В том, что Хоминский ничего из этого не читал и читать не мог, потому что «Уют Дженкини» написан между 1908 и 1914 годами и опубликован в год окончания работы! Перечисленные выше авторы эту книгу, вышедшую тиражом 100 экземпляров, тоже вряд ли читали: скажем так, вероятность этого исчезающее мала. Прозу Хоминского я прочитал в виде сканов с оригинального издания — и только так убедился, что это не мистификация; «документ Word» не подействовал бы на меня даже при клятвенном уверении, что это подлинное произведение 1914 года. Прочитав его, я предложил будущему составителю переиздать «Уют Дженкини» в виде книги, дабы поделиться нашей радостью с другими. За такого абсолютно безнадежного — в коммерческом плане — автора не взялся бы ни один издатель (и никто его в этом случае не упрекнул бы), а поиски гранта заняли бы много времени при минимальной надежде на успех (по вышеуказанной причине). Тогда составитель, пишущий эти строки и еще одна поклонница Хоминского (прочитавшая «Уют Дженкини» в виде тех же сканов) объединили свои финансовые усилия — и книга вышла. Надеюсь, читатель не заподозрит меня в рекламе «товара» с корыстными целями. Я не филолог и не берусь строить предположения, откуда взялся Хоминский-писатель и кто повлиял на него. Сам он ни на кого не повлиял, но многое предугадал и предвосхитил. Как это возможно, я, право, не знаю — и именно в этом причина ошеломляющего удивления напополам с недоумением, которое испытываешь при чтении уже первых страниц книги.
«...4. Дедушка воспрянул духом и потерял браслет.
5. Археологическая комиссия постепенно приближается к зайцу.
6. Моя мама в пуху. 7. Стало доподлинно известно, что разъяренный лев проглотил семейство моего двоюродного брата, равно как и соломенную шляпку моей заботливой матери. 8. Тетя Лиза не может предотвратить землетрясения. 9. Очевидно, что брату, изредка подталкиваемому слабым северо-восточным ветром, было приказано наблюдать за мышами. 10. Молодая безупречная девочка стоит над кровоподтеком. 11. Когда брат доказывал свое царское происхождение, он смотрел на ту собаку, около которой стоял дом. 12. Опытный фармацевт мажет красной краской длинный хвост нездешнего кота. 13. Человек несет медведя в лес».
Такие фразы диктовал наставник герою книги Тальскому — будущему члену Общества Стояния на Перекрестках. А вот какие математические задачи предлагались его пытливому уму:
«У 2 торговок было 3 яблока. Одна из них сказала другой: если ты мне дашь одно яблоко, то у меня будет количество яблок, равное наибольшему корню уравнения 7х7 + 6х6 + 5х5 + 4х4 + 3х3 + 2х2 + х = 1538; если же я тебе дам одно яблоко, то у тебя будет количество яблок, равное 22-й цифре справа числителя тридцать второго числа Бернулли. Спрашивается: какое первоначальное число яблок у обеих торговок? Ответ: 1 и 2».
«Быстро и легко решал он такие задачи, и дух его погружался в тайны царицы знаний — математики. Но все же, достигнув 15 лет, когда его спрашивали: кем думает он быть? Банкиром или спортсменом? Тальский задумчиво улыбался и неизменно отвечал: «Я буду членом Общества Стояния на Перекрестках». И окружающие приветствовали его, и сердца их наполнялись радостью великой». Да-да, это опубликовано в Киеве в 1914 году. " Знаете, видел я в жизни всякое. Но то головокружительное ощущение гениальности текста, которое я получил читая киевского анахорета я получал всего то несколько раз в жизни... Все у него там есть.. Вагинов, Булгаковская меннипея, Веничка - да, и Веничка с Ангелами, Шефнер... Все время кажется, что это бред, морок, что так не бывает, что человек не может не только предугадать не одно какое то направление, а всех и при этом еще и отразить в джазовой небольшой импровизации, всех туда впихнуть и пропасть в безбрежном Хаосе Киевских революций, где высоко стояли над головами две звезды - пастушеская Венера и красный, дрожащий Марс. К слову, известно, что Артур Хоминский закончил в Киеве ту же гимназию, что и Михаил Булгаков, тремя годами ранее (в реестре выпускников киевских учебных заведений за 1906 год имя: Хоминский Артур Франц Юлиан Сигизмундович: поэт был на три класса старше Булгакова, на четыре – Паустовского, что позволяет считать дату его рождения не вымышленной. Как пишет А. Соболев, «сравнительно редкое отчество позволяет предположить, что он – сын учтенного в хрониках Сигизмунда Станиславовича Хоминского и, соответственно, внук знаменитого вологодского губернатора Станислава Фаддеевича Хоминского (1807-1886)). Если пофантазировать, зная что он организовывал какой-то Блоковский кружок, то и не исключено что его книжечка оказалась у Михаила Афанасьевича, а далее Москва, "Гудок", работа всего цвета советских писателей над одним общим шуточным романом.. может там и всплыла и вспорхнула его фамилия.. и читали его и Вагинов и Ювачёв? Никому не известно. Как никому не известен он и сейчас ибо и нынешний его тираж в 2013 году не превысил 100-300 экз. в "Водолее".
А далее.. далее я открываю книгу - и строки захватывают меня:
"И сказала мне Она: Возьми денег, купи белой, как Мои снега, бумаги, золотое перо и фиолетовых чернил и напиши сны Дженкинского Уюта. Потом отдай напечатать так, чтобы люди постигали невозможное. Сам же уйди от печального мира в царство Мое. Оно не проходит, и его никогда не было.
И я взял денег, купил белой, как Ее снега, бумаги, золотое перо и фиолетовых чернил и написал сны Дженкинского Уюта. Потом отдал напечатать так, чтобы люди постигали невозможное. Сам же ушел от печального мира в царство Ее. Оно не проходит, и его никогда не было."
Роковая любовь, кутежи и безумства. Мистические события, дикие звери, странные люди. Мечты и страдания, стихи и песни, драки и погони. Загадочное и благородное общество Стояния На Перекрестках. Рваный темп и плотный поток нелепых событий. Ни слова серьезно - ирония на грани стеба, гротеск на грани абсурда. Еще не было ни Маркеса, ни Кортасара - а Хоминский уже все это почувствовал. Еще не было ни Хармса, ни Бэккета - а этот молодой парень уже все видел и не боялся. Еще не было ни Зощенко, ни Сорокина - а Хоминский уже все это понял. Менее всего хочется создать эффект завышенных ожиданий но не могу найти в этой повести ни одного изъяна, кроме краткости. Однозначной трактовке она не поддается. Этот текст полон жизни, насыщен образами, одновременно живописными и отталкивающими, и звучит как музыка, и возвышенная и грубая. Атмосфера символизма и декаданса, естественная для начала прошлого века, и внутренняя свобода автора, редкая даже по нынешним временам, делает эту историю вполне современной. Или, скорее, вечной. Крупно повезло, что эта рукопись не сгорела. Рукописи вообще, как известно не горят.
Хоминский А.С.Возлюбленная псу: Полное собрание сочинений / Сост. А.Л. Соболев. – М.: Водолей, 2013. – 200 с.ISBN 978–5–91763–152–3
Включает небольшую повесть "Уют Дженкини" и несколько десятков стихотворений, одно из которых вынесено в название сборника. Все эти произведения остались совершенно незамеченными современниками и сохранились только в архивах. Где их и обнаружил известный исследователь русской поэзии lucas_v_leyden. http://lucas-v-leyden.livejournal.com/
http://lucas-v-leyden.livejournal.com/160005.html тут стихи!
http://lucas-v-leyden.livejournal.com/160388.html?thread=6462596 тут поэма "Возлюбленная Псу"
Someone lived in the city of Kiev at the beginning of the century. Someone loved Blok, wrote poetry. Someone wrote stories. Someone published books of three or four for their own satisfaction with a circulation of less than a hundred. Someone disappeared in 1916 as if he had never been. Further - a word to the person who discovered it - Vasily Molodyakov:
“Arthur Sigismundovich Khominsky really existed, but that’s almost all we know about him. In 1907-1916, under this name in Zvenigorodka (on the Gniloy Tykich River - and this is not a hoax, but a real toponym) and five booklets of poems appeared in Kiev and a book of prose, which are fully included in the peer-reviewed publication. , in the second - he complains about the refusal. Alias? But in the register of graduates of the Kiev first gymnasium, Arthur Franz Yulian Sigismundovich Khominsky is listed in 1906. The date of birth is taken from his prose work "Cosiness Jenkini" - and we have no reason not to believe her. I would like ... Most of my poems could be written by anyone from my contemporaries, although the “strong poem” (author's definition!) is “Beloved dog”, which gave the name of the whole book, sd would honor Nikolai Oleinikov (or Yuri Odarchenko? or Victor Mamchenko?). The main discovery is Khominsky’s prose, the text (I find it difficult to determine its genre, but the author didn’t bother myself with this) “Cosiness Jenkini”, which significantly changes our ideas about “literary evolution”. I will not retell this work - it must be read. It’s also difficult to quote - I want to write out in pages, which is partially already done on the site of the Aquarius Publishing House, from where it spread across the Runet. I’ll tell you about the impression - in some places it reminds Vaginov, especially early things like the “Monastery of Our Lord Apollo” or the “Star of Bethlehem”, in some places “The Wanderings and Adventures of Nicodemus the Elder” by Skaldin; Dobychin comes to someone’s mind, and to someone Lothreamon at all (by the similarity of literary fate rather than texts) and the novel “stream of consciousness”. What is the discovery? The fact that Khominsky did not read any of this and could not read, because “Jenkini's Cosiness” was written between 1908 and 1914 and published the year it finished! The authors listed above, this book, published in a circulation of 100 copies, are also unlikely to have read: let’s say, the probability of this disappearing is small. I read Khominsky’s prose in the form of scans from the original edition - and only so made sure that this was not a hoax; A “Word document” would not work for me even with the oath of assurance that this is a genuine 1914 work. After reading it, I suggested that the future compiler reissue Jenkini's Cosiness in the form of a book in order to share our joy with others. Not a single publisher would undertake such an absolutely hopeless (commercially) author (and no one would blame him in this case), and the search for a grant would take a lot of time with minimal hope of success (for the above reason). Then the compiler writing these lines and another fan of Khominsky (who read “Cosiness Jenkini” in the form of the same scans) combined their financial efforts - and the book was published. I hope that the reader will not suspect me of advertising “goods” for selfish purposes. I am not a philologist and do not presume to speculate where the Khominsky writer came from and who influenced him. He himself did not influence anyone, but he foresaw and anticipated much. How this is possible, I really don’t know - and this is precisely the reason for the overwhelming surprise in half with the perplexity that one experiences when reading the first pages of a book.
"...4. Grandfather perked up and lost his bracelet.
5. The archaeological commission is gradually approaching the hare.
6. My mom is down. 7. It became known for certain that the enraged lion swallowed my cousin's family, as well as the straw hat of my caring mother. 8. Aunt Lisa cannot prevent earthquakes. 9. Obviously, a brother, occasionally pushed by a weak northeast wind, was ordered to watch the mice. 10. A young flawless girl stands over a bruise. 11. When the brother proved his royal origin, he looked at that dog, near which stood the house. 12. An experienced pharmacist smears the long tail of an alien cat with red paint. 13. A man carries a bear into the forest. "
These phrases were dictated by the mentor to the hero of the book Talsky - a future member of the Society of Standing at Crossroads. But what mathematical problems were offered to his inquiring mind:
“2 traders had 3 apples. One of them said the other: if you give me one apple, then I will have the number of apples equal to the largest root of the equation 7x7 + 6x6 + 5x5 + 4x4 + 3x3 + 2x2 + x = 1538; if I give you one apple, then you will have the number of apples equal to the 22nd digit on the right of the numerator of the thirty-second Bernoulli number. The question is: what is the initial number of apples in both traders? Answer: 1 and 2 ".
“He quickly and easily solved such problems, and his spirit
“Arthur Sigismundovich Khominsky really existed, but that’s almost all we know about him. In 1907-1916, under this name in Zvenigorodka (on the Gniloy Tykich River - and this is not a hoax, but a real toponym) and five booklets of poems appeared in Kiev and a book of prose, which are fully included in the peer-reviewed publication. , in the second - he complains about the refusal. Alias? But in the register of graduates of the Kiev first gymnasium, Arthur Franz Yulian Sigismundovich Khominsky is listed in 1906. The date of birth is taken from his prose work "Cosiness Jenkini" - and we have no reason not to believe her. I would like ... Most of my poems could be written by anyone from my contemporaries, although the “strong poem” (author's definition!) is “Beloved dog”, which gave the name of the whole book, sd would honor Nikolai Oleinikov (or Yuri Odarchenko? or Victor Mamchenko?). The main discovery is Khominsky’s prose, the text (I find it difficult to determine its genre, but the author didn’t bother myself with this) “Cosiness Jenkini”, which significantly changes our ideas about “literary evolution”. I will not retell this work - it must be read. It’s also difficult to quote - I want to write out in pages, which is partially already done on the site of the Aquarius Publishing House, from where it spread across the Runet. I’ll tell you about the impression - in some places it reminds Vaginov, especially early things like the “Monastery of Our Lord Apollo” or the “Star of Bethlehem”, in some places “The Wanderings and Adventures of Nicodemus the Elder” by Skaldin; Dobychin comes to someone’s mind, and to someone Lothreamon at all (by the similarity of literary fate rather than texts) and the novel “stream of consciousness”. What is the discovery? The fact that Khominsky did not read any of this and could not read, because “Jenkini's Cosiness” was written between 1908 and 1914 and published the year it finished! The authors listed above, this book, published in a circulation of 100 copies, are also unlikely to have read: let’s say, the probability of this disappearing is small. I read Khominsky’s prose in the form of scans from the original edition - and only so made sure that this was not a hoax; A “Word document” would not work for me even with the oath of assurance that this is a genuine 1914 work. After reading it, I suggested that the future compiler reissue Jenkini's Cosiness in the form of a book in order to share our joy with others. Not a single publisher would undertake such an absolutely hopeless (commercially) author (and no one would blame him in this case), and the search for a grant would take a lot of time with minimal hope of success (for the above reason). Then the compiler writing these lines and another fan of Khominsky (who read “Cosiness Jenkini” in the form of the same scans) combined their financial efforts - and the book was published. I hope that the reader will not suspect me of advertising “goods” for selfish purposes. I am not a philologist and do not presume to speculate where the Khominsky writer came from and who influenced him. He himself did not influence anyone, but he foresaw and anticipated much. How this is possible, I really don’t know - and this is precisely the reason for the overwhelming surprise in half with the perplexity that one experiences when reading the first pages of a book.
"...4. Grandfather perked up and lost his bracelet.
5. The archaeological commission is gradually approaching the hare.
6. My mom is down. 7. It became known for certain that the enraged lion swallowed my cousin's family, as well as the straw hat of my caring mother. 8. Aunt Lisa cannot prevent earthquakes. 9. Obviously, a brother, occasionally pushed by a weak northeast wind, was ordered to watch the mice. 10. A young flawless girl stands over a bruise. 11. When the brother proved his royal origin, he looked at that dog, near which stood the house. 12. An experienced pharmacist smears the long tail of an alien cat with red paint. 13. A man carries a bear into the forest. "
These phrases were dictated by the mentor to the hero of the book Talsky - a future member of the Society of Standing at Crossroads. But what mathematical problems were offered to his inquiring mind:
“2 traders had 3 apples. One of them said the other: if you give me one apple, then I will have the number of apples equal to the largest root of the equation 7x7 + 6x6 + 5x5 + 4x4 + 3x3 + 2x2 + x = 1538; if I give you one apple, then you will have the number of apples equal to the 22nd digit on the right of the numerator of the thirty-second Bernoulli number. The question is: what is the initial number of apples in both traders? Answer: 1 and 2 ".
“He quickly and easily solved such problems, and his spirit
У записи 9 лайков,
3 репостов.
3 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Ермошкин
