когда я прилетел, раджу, я решил: эти люди живут как боги
сказочные пустые аэропорты, невиданные дороги
целое стекло в окне и фаянсовый унитаз даже в самой простой квартире
счастливы живущие здесь, сказал, как немногие в этом мире
парки их необъятны, раджу, дома у них монолитны
но никто из их обитателей не поет по утрам ни мантры,
ни киртана, ни молитвы
вроде бы никто из них не лентяй, ни один из них не бездельник -
но они ничего не делают, кроме денег:
кроме денег и денег, раджу, как будто они едят их:
только пачки купюр рекламируют на плакатах
представляешь, раджу, ни грязи, ни нищеты, но вот если большая трасса -
то во всю длину вдоль нее щиты, на которых деньги и даже - груды сырого мяса
кроме денег, раджу, как будто чтобы надеть их:
нанимают чужих людей, чтоб заботились об их детях
кроме денег, раджу, но как попадется навстречу нищий или калека -
так глядят, будто он недостоин имени человека
кроме денег, но не для того, раджу, чтоб жене купить на базаре
дорогих украшений или расшитых сари
а пойти и сдать в банк, и соседям служить примером -
и ходить только в сером, и жена чтоб ходила в сером
женщины их холёны, среди старух почти нет колченогих, дряблых
но никто из мужчин не поет для них,
не играет для них на таблах
дети их не умирают от скверной воды, от заразы в сезон дождей или черной пыли,
только я не видел, чтоб они бога благодарили
старики их живут одни, когда их душа покидает тело -
часто не находят ничьей, чтобы проводить ее захотела
самое смешное, раджу, что они нас с тобой жалели:
вы там детям на хлеб наскребаете еле-еле,
спите на циновке, ни разу не были ни в театре, ни на концерте -
люди, что друг другу по телефону желают смерти
я прожил среди них пять дней и сбежал на шестые сутки -
я всерьез опасался, что навсегда поврежусь в рассудке
и моя сангита аж всплеснула руками, как меня увидала:
принесла мне горячих роти и плошку дала
что с тобой, говорит, ты страшнее ракшаса, бледнее всякого европейца,
я аж разрыдался, раджу, надо ж было такого ужаса натерпеться
2 мая 2014 года, самолет москва-сургут
Вера Полозкова
сказочные пустые аэропорты, невиданные дороги
целое стекло в окне и фаянсовый унитаз даже в самой простой квартире
счастливы живущие здесь, сказал, как немногие в этом мире
парки их необъятны, раджу, дома у них монолитны
но никто из их обитателей не поет по утрам ни мантры,
ни киртана, ни молитвы
вроде бы никто из них не лентяй, ни один из них не бездельник -
но они ничего не делают, кроме денег:
кроме денег и денег, раджу, как будто они едят их:
только пачки купюр рекламируют на плакатах
представляешь, раджу, ни грязи, ни нищеты, но вот если большая трасса -
то во всю длину вдоль нее щиты, на которых деньги и даже - груды сырого мяса
кроме денег, раджу, как будто чтобы надеть их:
нанимают чужих людей, чтоб заботились об их детях
кроме денег, раджу, но как попадется навстречу нищий или калека -
так глядят, будто он недостоин имени человека
кроме денег, но не для того, раджу, чтоб жене купить на базаре
дорогих украшений или расшитых сари
а пойти и сдать в банк, и соседям служить примером -
и ходить только в сером, и жена чтоб ходила в сером
женщины их холёны, среди старух почти нет колченогих, дряблых
но никто из мужчин не поет для них,
не играет для них на таблах
дети их не умирают от скверной воды, от заразы в сезон дождей или черной пыли,
только я не видел, чтоб они бога благодарили
старики их живут одни, когда их душа покидает тело -
часто не находят ничьей, чтобы проводить ее захотела
самое смешное, раджу, что они нас с тобой жалели:
вы там детям на хлеб наскребаете еле-еле,
спите на циновке, ни разу не были ни в театре, ни на концерте -
люди, что друг другу по телефону желают смерти
я прожил среди них пять дней и сбежал на шестые сутки -
я всерьез опасался, что навсегда поврежусь в рассудке
и моя сангита аж всплеснула руками, как меня увидала:
принесла мне горячих роти и плошку дала
что с тобой, говорит, ты страшнее ракшаса, бледнее всякого европейца,
я аж разрыдался, раджу, надо ж было такого ужаса натерпеться
2 мая 2014 года, самолет москва-сургут
Вера Полозкова
when I flew in, rajah, I decided: these people live like gods
fabulous empty airports, unprecedented roads
whole glass in the window and faience toilet even in the simplest apartment
happy living here said how few in this world
their parks are vast, Raju, their houses are monolithic
but none of their inhabitants sings a mantra in the morning,
neither kirtana nor prayer
it seems that none of them are idlers, not one of them is a loafer -
but they do nothing but money:
besides money and money, raju, as if they are eating them:
only bundles of notes advertise on posters
can you imagine a rajah, no dirt, no poverty, but if a big track -
then full length along it shields on which money and even - piles of raw meat
besides money, raju, as if to put it on:
hire strangers to take care of their children
except money, rajah, but how does a beggar or a cripple come across -
they look like he’s not worthy of a man’s name
except money, but not for the rajah, for my wife to buy in the market
expensive jewelry or embroidered sarees
but to go and turn in the bank, and serve as an example to neighbors -
and walk only in gray, and my wife walk in gray
their women are groomed, among the old women there are almost no ringed, flabby
but none of the men sings for them,
does not play tabs for them
their children do not die from bad water, from infection during the rainy season or black dust,
only I didn’t see them thanking God
their old people live alone when their soul leaves the body -
often do not find anyone to spend it wanted
the funny thing is, raju, that they spared us:
you scrape the bread for the children
sleep on the mat, you’ve never been to a theater or a concert -
people who wish each other on the phone die
I lived among them for five days and ran away on the sixth day -
I seriously feared that I would be forever damaged in my mind
and my sangita already clasped her hands as she saw me:
brought me hot roti and gave me a bowl
what’s wrong with you, he says, you’re worse than Rakshasa, paler than any European,
I already burst into tears, Raj, I had to endure such horror
May 2, 2014, Moscow-Surgut plane
Vera Polozkova
fabulous empty airports, unprecedented roads
whole glass in the window and faience toilet even in the simplest apartment
happy living here said how few in this world
their parks are vast, Raju, their houses are monolithic
but none of their inhabitants sings a mantra in the morning,
neither kirtana nor prayer
it seems that none of them are idlers, not one of them is a loafer -
but they do nothing but money:
besides money and money, raju, as if they are eating them:
only bundles of notes advertise on posters
can you imagine a rajah, no dirt, no poverty, but if a big track -
then full length along it shields on which money and even - piles of raw meat
besides money, raju, as if to put it on:
hire strangers to take care of their children
except money, rajah, but how does a beggar or a cripple come across -
they look like he’s not worthy of a man’s name
except money, but not for the rajah, for my wife to buy in the market
expensive jewelry or embroidered sarees
but to go and turn in the bank, and serve as an example to neighbors -
and walk only in gray, and my wife walk in gray
their women are groomed, among the old women there are almost no ringed, flabby
but none of the men sings for them,
does not play tabs for them
their children do not die from bad water, from infection during the rainy season or black dust,
only I didn’t see them thanking God
their old people live alone when their soul leaves the body -
often do not find anyone to spend it wanted
the funny thing is, raju, that they spared us:
you scrape the bread for the children
sleep on the mat, you’ve never been to a theater or a concert -
people who wish each other on the phone die
I lived among them for five days and ran away on the sixth day -
I seriously feared that I would be forever damaged in my mind
and my sangita already clasped her hands as she saw me:
brought me hot roti and gave me a bowl
what’s wrong with you, he says, you’re worse than Rakshasa, paler than any European,
I already burst into tears, Raj, I had to endure such horror
May 2, 2014, Moscow-Surgut plane
Vera Polozkova
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Яна Минина
