Интересный рассказ ;)
Есть о чем задуматься
Русский появился в нашем городе летом. Ну, вы знаете – про то, как их раздолбали войска Демократической Коалиции, как тех, кто остался, было решено рассеять – потому что, как решил Международный Трибунал по преступлениям России перед человечеством, за все время своего существования и эта страна и этот народ продемонстрировали, что они являются постоянной угрозой миру и свободе.
Молодежь отправили в лагеря национальной переидентификации – в Африку, Австралию, на север Канады, а тех, кто постарше, распределили по разным странам. Самых опасных загнали на Аляску. А облученных и зараженных – кое-где пришлось шарахнуть по ним ядерными зарядами – эвтаназировали. Из соображений гуманности.
Так что теперь на месте России Территория ООН, у меня брат туда ездил полицейским по контракту, говорил, там прикольно. Люди со всего мира работают вахтовым методом – качают нефть, добывают всякие ископаемые из земли. Могильники там ядерных отходов – а чего, у них там радиация после демократизации высокая, так что правильно там отходы хранить, я считаю. Правда, кое-где партизаны остались, но их давят. Да и куда они против армии США, верно?
Ну, вот и попал к нам в город один русский. Наш город городом называть смешно, вообще-то, дыра дырой в штате Техас. Вырасту – умотаю отсюда. Тут ловить нечего. Вот в армию запишусь, и в Сибирь уеду – на партизан охотиться. Это круче, чем компьютерные игры.
А пока я работаю в автомастерской Дональда Хопса – старика Дона, если попроще. Ну и заходит ко мне перед ланчем Майк, мой брат, он помощником шерифа работает, и говорит – а у нас в городе тоже будет русский. Клёво, говорю. А что за тип?
Да, говорит Майк, не очень молодой, смурной какой-то, поселился в сарае у Мэгги Кинзи.
Ну что ж, будет у нас в городе свой русский. Всё интересней. Какое-то изменение в нашей небогатой на события жизни.
Я русских не видал никогда. Ну, один раз, когда мы с отцом ездили во Флориду, он мне показал крутой такой дворец, и сказал, что там бывший русский генерал живет. Война когда началась, наши ихним генералам огромные деньги перевели – чуть ли не по сто миллионов – за то, чтобы они по нам своими атомными ракетами не стреляли. Плюс еще гражданство предложили – любой страны, на выбор, даже наше, американское. Теперь живут припеваючи кто где – кто во Франции, кто в Швейцарии. А некоторые у нас. Классный такой дворец, я бы не прочь в таком на пару недель с какой-нибудь девчонкой.
Ладно. Вот вечером после работы захожу я в бар, пропустить пару пива, как заведено. А там только об этом русском и разговор. Что да как. Кое-кто возмущается: на черта нам в городе русский. Теперь двери запирай – они же воры все. Если не маньяки. В кино показывали. В Аляску его надо отправить, туда всех подозрительных русских отправляют – федеральные трассы строить и прочее.
А тут шериф наш, Боб Карлтон, в кабак заявился. Ну, все сразу к нему: что там про русского? А Боб пиво свое выпил, усы вытер, и говорит: Все под контролем. За русским не только мы будем приглядывать, но и полиция округа и даже ФБР. На ноге у него датчик – все его передвижения записаны – коли что случится – сразу отправится или на Аляску, или в тюрьму.
Все сразу успокоились.
А тут вдруг входит мужик в бар – и повисла тишина. Потому что мы все сразу поняли: это он.
Ну, на первый взгляд, человек как человек. Но все мы знали, что внутри они другие. Не такие, как другие, как люди. Мы в школе этого писателя проходили – с непроизносимой фамилией. Солжи… Солшени… Ладно, не важно. Важно, что там все было описано – какие они гады. Всех нормальных ребят извели, остались только изверги какие-то. Так что правильно их того. Рассеяли по миру.
Точно вам говорю, было в нем что-то зловещее. Как у Фредди Крюгера. Пока он к стойке шел, пока пиво попросил – английский у него был хреновенький – я это заметил. Даже не знаю, как и описать. Не хотел бы я с ним один на один ночью на пустой улице оказаться. Прирежет – и все дела. Верно Сол-как-его-там-цын написал. Все так оно и есть.
А русский взял пиво, сел в уголке, посмотрел на нас, сказал что-то – у нас русский ведь никто не знал, но что-то такое типа «suki» - и пиво свое выпил. А потом встал – и ушел. Что такое suki? На японский вообще больше похоже, по-моему.
Вот так я впервые в жизни увидел русского.
***
А потом русский пришел устраиваться на работу к старику Дону.
Я сначала не понял, зачем он пришел в контору к Дону, а потом Дон вместе с ним появился в мастерской и сказал мне:
- Джек, вот. Это будет твой напарник.
А я как раз собрался залезать под машину, которую ремонтировал – и даже ключ разводной выронил после такого известия.
- Дон, - говорю я осторожно. – А он вообще машины видел когда-нибудь? Они же вроде на конях в своей России ездили? Или на медведях?
Дон ухмыльнулся и говорит:
- А вот мы сейчас и посмотрим.
И посмотрели.
Русский свое дело знал. Это стало ясно. Через четыре часа, когда он снял движок и перебрал его – Дон с уважением пожал ему руку и взял на пробу в свою мастерскую. Мне напарником.
Домой я возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, мужик работать умел – с другой стороны напарником русский – это вообще что-то. Я когда матери с отцом сказал, они чуть инфаркт не получили. Но потом решили, что не так страшен черт. Отец предложил мне, правда, с пистолетом на работу ходить – на всякий случай, но тут я отказался.
Ладно, стали работать. Английский у него был странный. Акцент – тут я быстро привык, но вот иногда обороты у него были – где он их только набрал? Даже британцы с Острова так не говорят. Я даже как-то не выдержал, спросил его, где он английский учил.
Он сказал, что по книжкам. Правда, как стал называть писателей – я и слышать про таких не слышал – Джек Лондон, Джон Стейнбек, Эрнест Хемингуэй. И при этом заявлял, что эти чуваки не с Острова, а наши.
Ну, я после работы сразу в нашу библиотеку бегом – спрашиваю у очкастой Джессики Хью – это кто такие? Джек Лондон, Джон Стейнбек, Эрнест Хемингуэй?
А она что-то там в своем компьютере посмотрела, и говорит, что – да, есть такие писатели, только их книг в библиотеке нет и в школе их не изучают, потому что книги эти Верховный Суд признал неполиткорректными и постановил изъять. И теперь их можно прочесть только в Библиотеке Конгресса. В спецхране. Если в спецхран есть допуск.
Ну, я говорю же – русские!
А еще странно было, когда по радио сказали в новостях, что в Хьюстоне запустили космический корабль к Марсу. Русский вдруг погрустнел, а потом я вдруг в его глазах слёзы заметил. Честное слово!
Мы тогда уже с ним начали уже не только про работу говорить: подай то, подержи тут, помоги там. Все-таки 8 часов в день когда с человеком работаешь – даже если это русский – начинаешь о чем-то другом разговаривать.
Я ему потому и сказал:
- Круто про Марс. Опять мы первые будем.
А русский и говорит мне:
- Не всегда.
Что, говорю, не всегда? А он мне: не всегда вы, американцы, первые были. Я, как обычно завелся – говорю, что мы круче всех, а особенно в космосе. А он снова: не всегда. Я уже злиться начал. Ты, говорю, или говори, или молчи. А то заладил: не всегда да не всегда. А он мне только: а вот ты про такого человека слышал: Юрий Гагарин? Я говорю – нет, первый раз. А он мне: ну вот когда услышишь, тогда и поговорим. И опять за работу.
Я снова после работы в библиотеку. Кучу книг перерыл, пока нашел. В одной энциклопедии. В сноске. Мелким шрифтом. Я попросил у Джессики ручку, на листок даже кое-что переписал. И оттуда, из библиотеки – не выдержал до следующего дня, прямо к нему – в сараюху, которую он у Мэри Кинзи снимал.
А он за столом сидит, на столе бутылка виски – и кривой он, я вам скажу, прямо как мой отец на День Независимости.
И я с порога:
- Нашел я про твоего Гагарина. Вот!
Достаю из кармана:
«Советский тоталитарный режим запустил в 1961 году в космос смертника, которому однако, удалось вернуться назад живым. Ракета была сделана на основе немецких разработок Вернера фон Брауна, отца американской лунной программы».
Посмотрел русский на меня, налил себе виски целый стакан, выпил, потом сделал что-то странное – понюхал свой рукав! – и затем снова сказал, как на японском, то самое: sssssuki! С длинным таким s.
А потом говорит:
- Джек, начнем с конца. Как немецкие разработки попали к русским?
Я плечами пожал:
- Ну, украли, наверное. У ваших же было кэй-джи-би такое, оно, кроме того что людей миллионами убивало в Гулаге, еще шпионило по всему миру.
- А ты про Гитлера слышал чего?
- Конечно, - обиделся я. – Очень плохой был. Только ваш Сталин был еще хуже его. Гитлер евреев уничтожить хотел. И со Сталиным Европу поделил. Но мы потом его победили. А евреев спасли.
Русский сначала побледнел, потом кровью стал наливаться. Прямо красный какой-то – в прямом смысле.
- Так, - говорит. – Только Сталин хуже, говоришь. Спасли, говоришь. Ну ладно.
И опять свое: suki, ah, ssssssuki! И еще чего-то – но этого я уже совсем не понял и не разобрал.
Достает библию из под чайника – она у него заместо подставки, чтобы скатерть не портить, - чертовы атеисты! - из библии достает фотографию. Там какой-то молодой парень в непривычной форме, улыбается во всё лицо. И я вам скажу сразу – даже на маленькой фотке видно, какой чувак клёвый. И крутой. А русский говорит:
- Вот твой смертник, Джек. Лейтенант Гагарин. Юрий. Человек, которого любил и носил на руках весь мир.
В общем, я в тот день у него просидел за полночь. И чего мне только он не рассказал – про свою страну. Прямо как фильм какой-то фантастический. Про человека по имени Ленин, который царя сверг – того царя, при котором Распутин был – это же все, что я про те времена знал до этого вечера. Что потому там работяги начали строить страну, в которой деньги – не главное. Представляете, как я охренел в этом месте. Деньги – и не главное?!
Про то, как голодные и бедные люди разбили генералов и иностранцев, которые их в крови потопить хотели.
Как на пустом месте строили заводы, электростанции и города – кстати, и у нас покупали чертежи за последние деньг
Есть о чем задуматься
Русский появился в нашем городе летом. Ну, вы знаете – про то, как их раздолбали войска Демократической Коалиции, как тех, кто остался, было решено рассеять – потому что, как решил Международный Трибунал по преступлениям России перед человечеством, за все время своего существования и эта страна и этот народ продемонстрировали, что они являются постоянной угрозой миру и свободе.
Молодежь отправили в лагеря национальной переидентификации – в Африку, Австралию, на север Канады, а тех, кто постарше, распределили по разным странам. Самых опасных загнали на Аляску. А облученных и зараженных – кое-где пришлось шарахнуть по ним ядерными зарядами – эвтаназировали. Из соображений гуманности.
Так что теперь на месте России Территория ООН, у меня брат туда ездил полицейским по контракту, говорил, там прикольно. Люди со всего мира работают вахтовым методом – качают нефть, добывают всякие ископаемые из земли. Могильники там ядерных отходов – а чего, у них там радиация после демократизации высокая, так что правильно там отходы хранить, я считаю. Правда, кое-где партизаны остались, но их давят. Да и куда они против армии США, верно?
Ну, вот и попал к нам в город один русский. Наш город городом называть смешно, вообще-то, дыра дырой в штате Техас. Вырасту – умотаю отсюда. Тут ловить нечего. Вот в армию запишусь, и в Сибирь уеду – на партизан охотиться. Это круче, чем компьютерные игры.
А пока я работаю в автомастерской Дональда Хопса – старика Дона, если попроще. Ну и заходит ко мне перед ланчем Майк, мой брат, он помощником шерифа работает, и говорит – а у нас в городе тоже будет русский. Клёво, говорю. А что за тип?
Да, говорит Майк, не очень молодой, смурной какой-то, поселился в сарае у Мэгги Кинзи.
Ну что ж, будет у нас в городе свой русский. Всё интересней. Какое-то изменение в нашей небогатой на события жизни.
Я русских не видал никогда. Ну, один раз, когда мы с отцом ездили во Флориду, он мне показал крутой такой дворец, и сказал, что там бывший русский генерал живет. Война когда началась, наши ихним генералам огромные деньги перевели – чуть ли не по сто миллионов – за то, чтобы они по нам своими атомными ракетами не стреляли. Плюс еще гражданство предложили – любой страны, на выбор, даже наше, американское. Теперь живут припеваючи кто где – кто во Франции, кто в Швейцарии. А некоторые у нас. Классный такой дворец, я бы не прочь в таком на пару недель с какой-нибудь девчонкой.
Ладно. Вот вечером после работы захожу я в бар, пропустить пару пива, как заведено. А там только об этом русском и разговор. Что да как. Кое-кто возмущается: на черта нам в городе русский. Теперь двери запирай – они же воры все. Если не маньяки. В кино показывали. В Аляску его надо отправить, туда всех подозрительных русских отправляют – федеральные трассы строить и прочее.
А тут шериф наш, Боб Карлтон, в кабак заявился. Ну, все сразу к нему: что там про русского? А Боб пиво свое выпил, усы вытер, и говорит: Все под контролем. За русским не только мы будем приглядывать, но и полиция округа и даже ФБР. На ноге у него датчик – все его передвижения записаны – коли что случится – сразу отправится или на Аляску, или в тюрьму.
Все сразу успокоились.
А тут вдруг входит мужик в бар – и повисла тишина. Потому что мы все сразу поняли: это он.
Ну, на первый взгляд, человек как человек. Но все мы знали, что внутри они другие. Не такие, как другие, как люди. Мы в школе этого писателя проходили – с непроизносимой фамилией. Солжи… Солшени… Ладно, не важно. Важно, что там все было описано – какие они гады. Всех нормальных ребят извели, остались только изверги какие-то. Так что правильно их того. Рассеяли по миру.
Точно вам говорю, было в нем что-то зловещее. Как у Фредди Крюгера. Пока он к стойке шел, пока пиво попросил – английский у него был хреновенький – я это заметил. Даже не знаю, как и описать. Не хотел бы я с ним один на один ночью на пустой улице оказаться. Прирежет – и все дела. Верно Сол-как-его-там-цын написал. Все так оно и есть.
А русский взял пиво, сел в уголке, посмотрел на нас, сказал что-то – у нас русский ведь никто не знал, но что-то такое типа «suki» - и пиво свое выпил. А потом встал – и ушел. Что такое suki? На японский вообще больше похоже, по-моему.
Вот так я впервые в жизни увидел русского.
***
А потом русский пришел устраиваться на работу к старику Дону.
Я сначала не понял, зачем он пришел в контору к Дону, а потом Дон вместе с ним появился в мастерской и сказал мне:
- Джек, вот. Это будет твой напарник.
А я как раз собрался залезать под машину, которую ремонтировал – и даже ключ разводной выронил после такого известия.
- Дон, - говорю я осторожно. – А он вообще машины видел когда-нибудь? Они же вроде на конях в своей России ездили? Или на медведях?
Дон ухмыльнулся и говорит:
- А вот мы сейчас и посмотрим.
И посмотрели.
Русский свое дело знал. Это стало ясно. Через четыре часа, когда он снял движок и перебрал его – Дон с уважением пожал ему руку и взял на пробу в свою мастерскую. Мне напарником.
Домой я возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, мужик работать умел – с другой стороны напарником русский – это вообще что-то. Я когда матери с отцом сказал, они чуть инфаркт не получили. Но потом решили, что не так страшен черт. Отец предложил мне, правда, с пистолетом на работу ходить – на всякий случай, но тут я отказался.
Ладно, стали работать. Английский у него был странный. Акцент – тут я быстро привык, но вот иногда обороты у него были – где он их только набрал? Даже британцы с Острова так не говорят. Я даже как-то не выдержал, спросил его, где он английский учил.
Он сказал, что по книжкам. Правда, как стал называть писателей – я и слышать про таких не слышал – Джек Лондон, Джон Стейнбек, Эрнест Хемингуэй. И при этом заявлял, что эти чуваки не с Острова, а наши.
Ну, я после работы сразу в нашу библиотеку бегом – спрашиваю у очкастой Джессики Хью – это кто такие? Джек Лондон, Джон Стейнбек, Эрнест Хемингуэй?
А она что-то там в своем компьютере посмотрела, и говорит, что – да, есть такие писатели, только их книг в библиотеке нет и в школе их не изучают, потому что книги эти Верховный Суд признал неполиткорректными и постановил изъять. И теперь их можно прочесть только в Библиотеке Конгресса. В спецхране. Если в спецхран есть допуск.
Ну, я говорю же – русские!
А еще странно было, когда по радио сказали в новостях, что в Хьюстоне запустили космический корабль к Марсу. Русский вдруг погрустнел, а потом я вдруг в его глазах слёзы заметил. Честное слово!
Мы тогда уже с ним начали уже не только про работу говорить: подай то, подержи тут, помоги там. Все-таки 8 часов в день когда с человеком работаешь – даже если это русский – начинаешь о чем-то другом разговаривать.
Я ему потому и сказал:
- Круто про Марс. Опять мы первые будем.
А русский и говорит мне:
- Не всегда.
Что, говорю, не всегда? А он мне: не всегда вы, американцы, первые были. Я, как обычно завелся – говорю, что мы круче всех, а особенно в космосе. А он снова: не всегда. Я уже злиться начал. Ты, говорю, или говори, или молчи. А то заладил: не всегда да не всегда. А он мне только: а вот ты про такого человека слышал: Юрий Гагарин? Я говорю – нет, первый раз. А он мне: ну вот когда услышишь, тогда и поговорим. И опять за работу.
Я снова после работы в библиотеку. Кучу книг перерыл, пока нашел. В одной энциклопедии. В сноске. Мелким шрифтом. Я попросил у Джессики ручку, на листок даже кое-что переписал. И оттуда, из библиотеки – не выдержал до следующего дня, прямо к нему – в сараюху, которую он у Мэри Кинзи снимал.
А он за столом сидит, на столе бутылка виски – и кривой он, я вам скажу, прямо как мой отец на День Независимости.
И я с порога:
- Нашел я про твоего Гагарина. Вот!
Достаю из кармана:
«Советский тоталитарный режим запустил в 1961 году в космос смертника, которому однако, удалось вернуться назад живым. Ракета была сделана на основе немецких разработок Вернера фон Брауна, отца американской лунной программы».
Посмотрел русский на меня, налил себе виски целый стакан, выпил, потом сделал что-то странное – понюхал свой рукав! – и затем снова сказал, как на японском, то самое: sssssuki! С длинным таким s.
А потом говорит:
- Джек, начнем с конца. Как немецкие разработки попали к русским?
Я плечами пожал:
- Ну, украли, наверное. У ваших же было кэй-джи-би такое, оно, кроме того что людей миллионами убивало в Гулаге, еще шпионило по всему миру.
- А ты про Гитлера слышал чего?
- Конечно, - обиделся я. – Очень плохой был. Только ваш Сталин был еще хуже его. Гитлер евреев уничтожить хотел. И со Сталиным Европу поделил. Но мы потом его победили. А евреев спасли.
Русский сначала побледнел, потом кровью стал наливаться. Прямо красный какой-то – в прямом смысле.
- Так, - говорит. – Только Сталин хуже, говоришь. Спасли, говоришь. Ну ладно.
И опять свое: suki, ah, ssssssuki! И еще чего-то – но этого я уже совсем не понял и не разобрал.
Достает библию из под чайника – она у него заместо подставки, чтобы скатерть не портить, - чертовы атеисты! - из библии достает фотографию. Там какой-то молодой парень в непривычной форме, улыбается во всё лицо. И я вам скажу сразу – даже на маленькой фотке видно, какой чувак клёвый. И крутой. А русский говорит:
- Вот твой смертник, Джек. Лейтенант Гагарин. Юрий. Человек, которого любил и носил на руках весь мир.
В общем, я в тот день у него просидел за полночь. И чего мне только он не рассказал – про свою страну. Прямо как фильм какой-то фантастический. Про человека по имени Ленин, который царя сверг – того царя, при котором Распутин был – это же все, что я про те времена знал до этого вечера. Что потому там работяги начали строить страну, в которой деньги – не главное. Представляете, как я охренел в этом месте. Деньги – и не главное?!
Про то, как голодные и бедные люди разбили генералов и иностранцев, которые их в крови потопить хотели.
Как на пустом месте строили заводы, электростанции и города – кстати, и у нас покупали чертежи за последние деньг
Interesting story ;)
There is something to think about.
Russian appeared in our city in the summer. Well, you know - about how they were gouged by the troops of the Democratic Coalition, how those who stayed, it was decided to disperse - because, as the International Tribunal for the Crimes of Russia before Humanity decided, for the entire time of its existence both this country and this people have demonstrated that they are a constant threat to peace and freedom.
Young people were sent to national re-identification camps - to Africa, Australia, to the north of Canada, and those who were older were assigned to different countries. The most dangerous were driven to Alaska. And the irradiated and infected - in some places had to shy away from them with nuclear charges - were euthanized. For reasons of humanity.
So now, in place of Russia, the UN territory, my brother went there as a contract police officer, said it was fun there. People from all over the world work on a rotational basis - they pump oil, they extract all kinds of minerals from the earth. The burial sites there are nuclear waste - and why, they have high radiation there after democratization, so it is right to store the waste there, I think. True, in some places the partisans remained, but they were crushed. And where are they against the US Army, right?
Well, one Russian came to our city. It’s funny to call our city a city, actually, a hole in Texas. If I grow up, I’m getting out of here. There is nothing to catch. I’ll enroll in the army, and I’ll leave for Siberia to hunt for partisans. This is cooler than computer games.
In the meantime, I work in the auto repair shop of Donald Hops - old Don, if simpler. Well, Mike comes to me before lunch, my brother, he works as an assistant to the sheriff, and says - and in our city there will also be Russian. Cool, I say. And what type?
Yes, says Mike, not very young, dull of some sort, settled in the barn of Maggie Kinsey.
Well, we will have our own Russian in our city. Everything is more interesting. Some change in our poor life events.
I have never seen a Russian. Well, once, when my father and I went to Florida, he showed me such a cool palace, and said that the former Russian general lives there. When the war began, our money was transferred to their generals — almost a hundred million each — so that they would not fire at us with their atomic missiles. Plus, they offered citizenship - of any country, to choose from, even ours, American. Now they live happily ever after - where in France, who in Switzerland. And some of us. Cool such a palace, I would not mind in this for a couple of weeks with some girl.
Okay. That evening, after work, I go to the bar to skip a couple of beers, as usual. And there is only about this Russian and conversation. What and how. Some people are outraged: to hell with us in the Russian city. Now lock the doors - they are all thieves. If not maniacs. They showed it in the movies. He must be sent to Alaska, all suspicious Russians are sent there - to build federal highways and more.
And then our sheriff, Bob Carlton, showed up in the tavern. Well, all at once to him: what about the Russian? But Bob drank his beer, wiped his mustache, and said: Everything is under control. Not only will we keep an eye on the Russians, but also the district police and even the FBI. He has a sensor on his leg - all his movements are recorded - if anything happens, he will immediately go to Alaska or to prison.
Everyone calmed down immediately.
And then suddenly a man enters the bar - and silence fell. Because we all immediately understood: this is it.
Well, at first glance, man is like man. But we all knew that they were different inside. Not like others like people. We went to this writer’s school with an unpronounceable surname. Lie ... Solsheny ... Okay, never mind. It is important that everything was described there - what bastards they are. All normal guys were exhausted, only monsters remained. So right of them. Scattered around the world.
I tell you exactly, there was something ominous in him. Like Freddy Krueger. While he walked to the counter, while he asked for beer - he had a shitty English - I noticed that. I don’t even know how to describe it. I would not want to be alone with him on an empty street at night. Prigrezet - and all things. True, Sol-how-him-there-tsyn wrote. All the way it is.
And the Russian took beer, sat in the corner, looked at us, said something - nobody knew Russian at us, but something like “suki” - and drank his beer. And then he got up - and left. What is suki? In general, it seems more like Japanese, in my opinion.
That's how I saw a Russian for the first time in my life.
***
And then the Russian came to get a job with old Don.
At first I didn’t understand why he came to the office to Don, and then Don appeared with him in the workshop and told me:
- Jack, here. This will be your partner.
And I was just about to get under the car that I was repairing - and even dropped the adjustable wrench after such news.
“Don,” I say carefully. “Has he ever seen a car?” They like riding horses in their own Russia? Or on bears?
Don grinned and said:
- And now we’ll see.
And they looked.
Russian knew his business. It has become clear. Four hours later, when he took off the engine and went over it, Don respectfully shook his hand and took a test with
There is something to think about.
Russian appeared in our city in the summer. Well, you know - about how they were gouged by the troops of the Democratic Coalition, how those who stayed, it was decided to disperse - because, as the International Tribunal for the Crimes of Russia before Humanity decided, for the entire time of its existence both this country and this people have demonstrated that they are a constant threat to peace and freedom.
Young people were sent to national re-identification camps - to Africa, Australia, to the north of Canada, and those who were older were assigned to different countries. The most dangerous were driven to Alaska. And the irradiated and infected - in some places had to shy away from them with nuclear charges - were euthanized. For reasons of humanity.
So now, in place of Russia, the UN territory, my brother went there as a contract police officer, said it was fun there. People from all over the world work on a rotational basis - they pump oil, they extract all kinds of minerals from the earth. The burial sites there are nuclear waste - and why, they have high radiation there after democratization, so it is right to store the waste there, I think. True, in some places the partisans remained, but they were crushed. And where are they against the US Army, right?
Well, one Russian came to our city. It’s funny to call our city a city, actually, a hole in Texas. If I grow up, I’m getting out of here. There is nothing to catch. I’ll enroll in the army, and I’ll leave for Siberia to hunt for partisans. This is cooler than computer games.
In the meantime, I work in the auto repair shop of Donald Hops - old Don, if simpler. Well, Mike comes to me before lunch, my brother, he works as an assistant to the sheriff, and says - and in our city there will also be Russian. Cool, I say. And what type?
Yes, says Mike, not very young, dull of some sort, settled in the barn of Maggie Kinsey.
Well, we will have our own Russian in our city. Everything is more interesting. Some change in our poor life events.
I have never seen a Russian. Well, once, when my father and I went to Florida, he showed me such a cool palace, and said that the former Russian general lives there. When the war began, our money was transferred to their generals — almost a hundred million each — so that they would not fire at us with their atomic missiles. Plus, they offered citizenship - of any country, to choose from, even ours, American. Now they live happily ever after - where in France, who in Switzerland. And some of us. Cool such a palace, I would not mind in this for a couple of weeks with some girl.
Okay. That evening, after work, I go to the bar to skip a couple of beers, as usual. And there is only about this Russian and conversation. What and how. Some people are outraged: to hell with us in the Russian city. Now lock the doors - they are all thieves. If not maniacs. They showed it in the movies. He must be sent to Alaska, all suspicious Russians are sent there - to build federal highways and more.
And then our sheriff, Bob Carlton, showed up in the tavern. Well, all at once to him: what about the Russian? But Bob drank his beer, wiped his mustache, and said: Everything is under control. Not only will we keep an eye on the Russians, but also the district police and even the FBI. He has a sensor on his leg - all his movements are recorded - if anything happens, he will immediately go to Alaska or to prison.
Everyone calmed down immediately.
And then suddenly a man enters the bar - and silence fell. Because we all immediately understood: this is it.
Well, at first glance, man is like man. But we all knew that they were different inside. Not like others like people. We went to this writer’s school with an unpronounceable surname. Lie ... Solsheny ... Okay, never mind. It is important that everything was described there - what bastards they are. All normal guys were exhausted, only monsters remained. So right of them. Scattered around the world.
I tell you exactly, there was something ominous in him. Like Freddy Krueger. While he walked to the counter, while he asked for beer - he had a shitty English - I noticed that. I don’t even know how to describe it. I would not want to be alone with him on an empty street at night. Prigrezet - and all things. True, Sol-how-him-there-tsyn wrote. All the way it is.
And the Russian took beer, sat in the corner, looked at us, said something - nobody knew Russian at us, but something like “suki” - and drank his beer. And then he got up - and left. What is suki? In general, it seems more like Japanese, in my opinion.
That's how I saw a Russian for the first time in my life.
***
And then the Russian came to get a job with old Don.
At first I didn’t understand why he came to the office to Don, and then Don appeared with him in the workshop and told me:
- Jack, here. This will be your partner.
And I was just about to get under the car that I was repairing - and even dropped the adjustable wrench after such news.
“Don,” I say carefully. “Has he ever seen a car?” They like riding horses in their own Russia? Or on bears?
Don grinned and said:
- And now we’ll see.
And they looked.
Russian knew his business. It has become clear. Four hours later, when he took off the engine and went over it, Don respectfully shook his hand and took a test with
У записи 4 лайков,
0 репостов,
331 просмотров.
0 репостов,
331 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Селезнёв
