Продолжение рассказа "Русский в городе"
В районе Восточного крыла Белого дома еще слышалась стрельба – наверное, подавляли сопротивление последних либерофашистов, но бой - и за Вашингтон, и за Белый Дом – закончился. Так что может палили в воздух от радости.
Над зданием гордо реял флаг Конфедерации с серпом и молотом посередине. Джек Ньюмэн спокойно подошел к главному входу. Его солдаты 5-й интербригады имени Сталинграда – немцы, кубинцы, поляки, французы, южане, социалисты и анархисты янки – рисовали на стенах и колоннах Белого Дома свои фамилии.
Джек рассказал им как-то о таком обычае, когда интербригада пробивалась к Вашингтону. Бои были очень тяжелые, пока в тылу у либерофашистов не вспыхнуло восстание – и фронт врага не развалился. Вот во время этих боев Джек, который вместе со своими ребятами ходил в атаки – за что получил потом выговор лично от Председателя Компартии США – и рассказал им, как советские, когда взяли Берлин и главное его здание, парламент, рейхстаг по-немецки, потом на стенах писали свои фамилии.
А ему это рассказал русский, когда они уже сражались в первых отрядах Фронта Национального Освобождения США. Джек даже вспомнил, когда.
Незадолго до того, как русский погиб во время операции по уничтожению того генерала, дворец которого Джек мальчишкой видел во Флориде. Генерал – толстый, похожий на свинью – встал на колени, плакал, умолял – обращаясь то по-русски к соотечественнику, то по-английски к Джеку – сохранить ему жизнь, сулил какие-то немыслимые деньги – но русский выстрелил ему в лоб и потом еще плюнул на его труп.
А затем прилетели вертолеты, начался дикий огонь со всех сторон, русский - по ихнему странному русскому обычаю обнял Джека, потом оттолкнул легонько, остался с пулеметом прикрывать отход группы ФНО – и там и остался. Потом и по телевидению его гибель подтвердили. Даже радовались поначалу сильно – либерофашисты думали, что смерть легендарного подпольщика послужит ударом по Красным Конфедератам. Однако сильно просчитались.
Однако до всего этого, когда они еще сидели в машине и ждали команду от наблюдателя, русский и рассказал Джеку – как у него вообще было принято рассказывать в свободное время – и про штурм Берлина, и про то, как Гитлер принял яд и застрелился, и про то, как два советских сержанта подняли красный флаг над немецким парламентом, и как солдаты из штурмовых частей рисовали на стенах: Дошли! И ставили свои подписи. Джеку до сих пор нравилось слушать истории про ту великую исчезнувшую и так оболганную страну.
Он подошел к стене – солдаты с искренним уважением вытягивались в струнку и отдавали командиру честь, кроме, естественно, анархистов, которые выторговали себе эту уступку - неотдание чести, в самом начале Второй Гражданской – правда, единственную уступку, на которую им пошли, - нашел свободное от надписей место, вынул из кармана куртки заранее припасенный кусок угля, завернутый в носовой платок. Провел черту по белой стене, чтобы проверить, как получается. Остался доволен. Потом стал писать – так и оставшейся ему странной кириллицей:
"Дошли! Егор Иванов. Русский. Коммунист
В районе Восточного крыла Белого дома еще слышалась стрельба – наверное, подавляли сопротивление последних либерофашистов, но бой - и за Вашингтон, и за Белый Дом – закончился. Так что может палили в воздух от радости.
Над зданием гордо реял флаг Конфедерации с серпом и молотом посередине. Джек Ньюмэн спокойно подошел к главному входу. Его солдаты 5-й интербригады имени Сталинграда – немцы, кубинцы, поляки, французы, южане, социалисты и анархисты янки – рисовали на стенах и колоннах Белого Дома свои фамилии.
Джек рассказал им как-то о таком обычае, когда интербригада пробивалась к Вашингтону. Бои были очень тяжелые, пока в тылу у либерофашистов не вспыхнуло восстание – и фронт врага не развалился. Вот во время этих боев Джек, который вместе со своими ребятами ходил в атаки – за что получил потом выговор лично от Председателя Компартии США – и рассказал им, как советские, когда взяли Берлин и главное его здание, парламент, рейхстаг по-немецки, потом на стенах писали свои фамилии.
А ему это рассказал русский, когда они уже сражались в первых отрядах Фронта Национального Освобождения США. Джек даже вспомнил, когда.
Незадолго до того, как русский погиб во время операции по уничтожению того генерала, дворец которого Джек мальчишкой видел во Флориде. Генерал – толстый, похожий на свинью – встал на колени, плакал, умолял – обращаясь то по-русски к соотечественнику, то по-английски к Джеку – сохранить ему жизнь, сулил какие-то немыслимые деньги – но русский выстрелил ему в лоб и потом еще плюнул на его труп.
А затем прилетели вертолеты, начался дикий огонь со всех сторон, русский - по ихнему странному русскому обычаю обнял Джека, потом оттолкнул легонько, остался с пулеметом прикрывать отход группы ФНО – и там и остался. Потом и по телевидению его гибель подтвердили. Даже радовались поначалу сильно – либерофашисты думали, что смерть легендарного подпольщика послужит ударом по Красным Конфедератам. Однако сильно просчитались.
Однако до всего этого, когда они еще сидели в машине и ждали команду от наблюдателя, русский и рассказал Джеку – как у него вообще было принято рассказывать в свободное время – и про штурм Берлина, и про то, как Гитлер принял яд и застрелился, и про то, как два советских сержанта подняли красный флаг над немецким парламентом, и как солдаты из штурмовых частей рисовали на стенах: Дошли! И ставили свои подписи. Джеку до сих пор нравилось слушать истории про ту великую исчезнувшую и так оболганную страну.
Он подошел к стене – солдаты с искренним уважением вытягивались в струнку и отдавали командиру честь, кроме, естественно, анархистов, которые выторговали себе эту уступку - неотдание чести, в самом начале Второй Гражданской – правда, единственную уступку, на которую им пошли, - нашел свободное от надписей место, вынул из кармана куртки заранее припасенный кусок угля, завернутый в носовой платок. Провел черту по белой стене, чтобы проверить, как получается. Остался доволен. Потом стал писать – так и оставшейся ему странной кириллицей:
"Дошли! Егор Иванов. Русский. Коммунист
Continuation of the story "Russian in the city"
Shooting was still heard in the area of the East wing of the White House - probably, the resistance of the last liberofascists was suppressed, but the battle - for both Washington and the White House - ended. So it can be fired into the air with joy.
The Confederate flag proudly flew over the building with a hammer and sickle in the middle. Jack Newman calmly walked to the main entrance. His soldiers of the 5th Inter-brigade named after Stalingrad - Germans, Cubans, Poles, French, Southerners, Yankees socialists and anarchists - painted their names on the walls and columns of the White House.
Jack once told them about such a custom when an inter-brigade made its way to Washington. The battles were very difficult, until a rebellion broke out in the rear of the liberofascists - and the front of the enemy fell apart. During these battles, Jack, who went on the attack together with his guys — for which he later received a reprimand personally from the Chairman of the US Communist Party — and told them how the Soviets, when they took Berlin and its main building, parliament, Reichstag in German, then they wrote their names on the walls.
And the Russian told him that when they were already fighting in the first units of the US National Liberation Front. Jack even remembered when.
Shortly before the Russian died in an operation to destroy the general whose palace Jack saw as a boy in Florida. The general, a fat, pig-like one, knelt down, cried, begged - turning in Russian to his compatriot, then in English to Jack - to save his life, promised some inconceivable money - but the Russian shot him in the forehead and then still spat on his corpse.
And then helicopters flew in, wild fire started from all sides, the Russian - according to their strange Russian custom, hugged Jack, then pushed him lightly, stayed with a machine gun to cover the withdrawal of the TNF group - and there he stayed. Then on television, his death was confirmed. Even at first they were very happy - the liberofascists thought that the death of the legendary underground would serve as a blow to the Red Confederates. However, they miscalculated greatly.
However, before all this, while they were still sitting in the car and waiting for the command from the observer, the Russian told Jack - how he generally had to talk in his free time - and about the storming of Berlin, and how Hitler took poison and shot himself, and about how two Soviet sergeants raised a red flag over the German parliament, and how soldiers from the assault units painted on the walls: We got it! And put their signatures. Jack still enjoyed listening to stories about that great country that had disappeared and was so slandered.
He went to the wall - the soldiers with sincere respect pulled themselves up and saluted the commander, except, of course, the anarchists, who bargained for this concession - non-renunciation of honor, at the very beginning of the Second Civil - the truth, the only concession they made was found a place free from inscriptions, took a pre-stored piece of coal from a jacket pocket wrapped in a handkerchief. He drew a line on a white wall to check how it turns out. I was satisfied. Then he began to write - and the strange Cyrillic alphabet that remained to him:
"Come on! Egor Ivanov. Russian. Communist
Shooting was still heard in the area of the East wing of the White House - probably, the resistance of the last liberofascists was suppressed, but the battle - for both Washington and the White House - ended. So it can be fired into the air with joy.
The Confederate flag proudly flew over the building with a hammer and sickle in the middle. Jack Newman calmly walked to the main entrance. His soldiers of the 5th Inter-brigade named after Stalingrad - Germans, Cubans, Poles, French, Southerners, Yankees socialists and anarchists - painted their names on the walls and columns of the White House.
Jack once told them about such a custom when an inter-brigade made its way to Washington. The battles were very difficult, until a rebellion broke out in the rear of the liberofascists - and the front of the enemy fell apart. During these battles, Jack, who went on the attack together with his guys — for which he later received a reprimand personally from the Chairman of the US Communist Party — and told them how the Soviets, when they took Berlin and its main building, parliament, Reichstag in German, then they wrote their names on the walls.
And the Russian told him that when they were already fighting in the first units of the US National Liberation Front. Jack even remembered when.
Shortly before the Russian died in an operation to destroy the general whose palace Jack saw as a boy in Florida. The general, a fat, pig-like one, knelt down, cried, begged - turning in Russian to his compatriot, then in English to Jack - to save his life, promised some inconceivable money - but the Russian shot him in the forehead and then still spat on his corpse.
And then helicopters flew in, wild fire started from all sides, the Russian - according to their strange Russian custom, hugged Jack, then pushed him lightly, stayed with a machine gun to cover the withdrawal of the TNF group - and there he stayed. Then on television, his death was confirmed. Even at first they were very happy - the liberofascists thought that the death of the legendary underground would serve as a blow to the Red Confederates. However, they miscalculated greatly.
However, before all this, while they were still sitting in the car and waiting for the command from the observer, the Russian told Jack - how he generally had to talk in his free time - and about the storming of Berlin, and how Hitler took poison and shot himself, and about how two Soviet sergeants raised a red flag over the German parliament, and how soldiers from the assault units painted on the walls: We got it! And put their signatures. Jack still enjoyed listening to stories about that great country that had disappeared and was so slandered.
He went to the wall - the soldiers with sincere respect pulled themselves up and saluted the commander, except, of course, the anarchists, who bargained for this concession - non-renunciation of honor, at the very beginning of the Second Civil - the truth, the only concession they made was found a place free from inscriptions, took a pre-stored piece of coal from a jacket pocket wrapped in a handkerchief. He drew a line on a white wall to check how it turns out. I was satisfied. Then he began to write - and the strange Cyrillic alphabet that remained to him:
"Come on! Egor Ivanov. Russian. Communist
У записи 1 лайков,
0 репостов,
101 просмотров.
0 репостов,
101 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Селезнев
