из интервью Бродского, журнал Сеанс
"… и если посмотреть на наших девушек или на молодых людей, на то, как одеты они, и дело даже не в тряпье, это ведь преступление системы — и не политическое преступление, а преступление антропологическое, преступление против вида. И это производит очень сильное впечатление. Ну, неважно, не стоит об этом.
— Ну почему? О чем же еще говорить, если не об этом?
— Об этом не стоит, и знаете, почему? Тут мой приятель приехал, я его встретил в аэропорту, и он мне сразу стал рассказывать, сразу же о последних несправедливостях, которым его подвергли в Союзе писателей. Излагал в аэропорту, во всех подробностях. Я ему говорю, слушай, это тянет в лучшем случае на мемуарные записки, уже на рассказ это не тянет. Он говорит: «Почему?» «Да очень просто», — говорю я, — «Рассказывая, ты как бы удлиняешь реальность того, что с тобой произошло, а этого не следует делать. Уж коли это происходит и этого не избежать, о’кей, это можно пережить, но вместе с тем ни в коем случае нельзя этого удерживать в словаре, в разговоре. То есть нельзя этому сообщать дополнительное измерение». Он говорит: «Я так не могу. Я не могу не обращать внимания на людей, даже если они дурные». Я говорю: «О-о-о, это отечественная выучка, которую мы все прошли». Он говорит: «А что ты предлагаешь?» Я говорю: «А есть другой вариант. Проноситься сквозь это не обращая внимания, то есть тотчас об этом забывая». Он говорит: «Я так не могу, я не могу не обращать внимания».
— Вы плохо помните, может быть. Он, правда, не может.
— Я знаю, что он не может. Я говорю ему: «Я знаю, что ты не можешь, но, может быть, не обращая внимания, не рассказывая об этом и ведя себя таким образом, что потом об этом рассказывать не будешь, ты больше пользы принесешь себе, и им тоже. Потому что когда человек знает, что он негодяй, и знает, что измывается над тобой, и знает, что это произведет на тебя впечатление, что это надолго в тебе останется и другому будет передано — это как бы укрепляет его в его положении. В то время как если ты смотришь на него вынужденным образом, и он знает, что ты забудешь о нем через пять минут, это может его каким-то образом подвигнуть в другую сторону. Во всяком случае, тут у него есть шанс к перемене, а в первом случае — нет». Он говорит: «Ты этому в Америке научился». Я говорю: «Я не в Америке этому научился, так было всегда». В Америке я поэтому оказался в известной степени. Но, с другой стороны, я понял, что в этом есть доля истины. Потому что это, действительно, в известной степени, местный взгляд на вещи, то есть американский взгляд на вещи.
— Но это абсолютно не российская черта.
— Да, совершенно верно, но все-таки скорее это человеческая черта, возможно, делить на российское и не российское здесь не следует, а может быть, и следует. Но соотечественникам не мешало бы этому научиться. Это чрезвычайно важное знание.
— Не соотноситься с обстоятельствами, с окружающей действительностью?
— Ага… Не уделять им того внимания, на которое они рассчитывают".
"… и если посмотреть на наших девушек или на молодых людей, на то, как одеты они, и дело даже не в тряпье, это ведь преступление системы — и не политическое преступление, а преступление антропологическое, преступление против вида. И это производит очень сильное впечатление. Ну, неважно, не стоит об этом.
— Ну почему? О чем же еще говорить, если не об этом?
— Об этом не стоит, и знаете, почему? Тут мой приятель приехал, я его встретил в аэропорту, и он мне сразу стал рассказывать, сразу же о последних несправедливостях, которым его подвергли в Союзе писателей. Излагал в аэропорту, во всех подробностях. Я ему говорю, слушай, это тянет в лучшем случае на мемуарные записки, уже на рассказ это не тянет. Он говорит: «Почему?» «Да очень просто», — говорю я, — «Рассказывая, ты как бы удлиняешь реальность того, что с тобой произошло, а этого не следует делать. Уж коли это происходит и этого не избежать, о’кей, это можно пережить, но вместе с тем ни в коем случае нельзя этого удерживать в словаре, в разговоре. То есть нельзя этому сообщать дополнительное измерение». Он говорит: «Я так не могу. Я не могу не обращать внимания на людей, даже если они дурные». Я говорю: «О-о-о, это отечественная выучка, которую мы все прошли». Он говорит: «А что ты предлагаешь?» Я говорю: «А есть другой вариант. Проноситься сквозь это не обращая внимания, то есть тотчас об этом забывая». Он говорит: «Я так не могу, я не могу не обращать внимания».
— Вы плохо помните, может быть. Он, правда, не может.
— Я знаю, что он не может. Я говорю ему: «Я знаю, что ты не можешь, но, может быть, не обращая внимания, не рассказывая об этом и ведя себя таким образом, что потом об этом рассказывать не будешь, ты больше пользы принесешь себе, и им тоже. Потому что когда человек знает, что он негодяй, и знает, что измывается над тобой, и знает, что это произведет на тебя впечатление, что это надолго в тебе останется и другому будет передано — это как бы укрепляет его в его положении. В то время как если ты смотришь на него вынужденным образом, и он знает, что ты забудешь о нем через пять минут, это может его каким-то образом подвигнуть в другую сторону. Во всяком случае, тут у него есть шанс к перемене, а в первом случае — нет». Он говорит: «Ты этому в Америке научился». Я говорю: «Я не в Америке этому научился, так было всегда». В Америке я поэтому оказался в известной степени. Но, с другой стороны, я понял, что в этом есть доля истины. Потому что это, действительно, в известной степени, местный взгляд на вещи, то есть американский взгляд на вещи.
— Но это абсолютно не российская черта.
— Да, совершенно верно, но все-таки скорее это человеческая черта, возможно, делить на российское и не российское здесь не следует, а может быть, и следует. Но соотечественникам не мешало бы этому научиться. Это чрезвычайно важное знание.
— Не соотноситься с обстоятельствами, с окружающей действительностью?
— Ага… Не уделять им того внимания, на которое они рассчитывают".
from an interview with Brodsky, magazine Séans
"... and if you look at our girls or young people, how they are dressed, and it’s not even rags, this is a crime of the system - and not a political crime, but an anthropological crime, a crime against the species. And it produces a very strong impression. Well, never mind, not worth it.
- But why? What else to say, if not about this?
- This is not worth it, and you know why? Then my friend arrived, I met him at the airport, and he immediately began to tell me, immediately about the recent injustices that he had been subjected to in the Writers Union. Set out at the airport, in full detail. I say to him, listen, it pulls at best on memoirs, it doesn’t pull on a story. He says: “Why?” “It's very simple,” I say, “By telling, you kind of lengthen the reality of what happened to you, but this should not be done. If this happens and it cannot be avoided, okay, this can be experienced, but at the same time you should not keep it in the dictionary, in a conversation. That is, you can’t tell this extra dimension. ” He says: “I can't do that. I can't ignore people, even if they are bad. ” I say: "Oh, oh, this is a domestic training that we all went through." He says: “What do you suggest?” I say: “And there is another option. Rush through it without paying attention, that is, immediately forgetting about it. " He says: "I can not, I can not ignore."
- You don't remember well, maybe. True, he can not.
- I know that he can not. I say to him: “I know that you can’t, but maybe ignoring, not talking about it and behaving in such a way that you won’t talk about it later, you will bring more benefits to yourself, and to them too. Because when a person knows that he is a scoundrel, and knows that he is bullying you, and knows that it will make an impression on you, that it will remain in you for a long time and will be transferred to the other - this will strengthen him in his position. While if you look at him in a forced way, and he knows that you will forget about him in five minutes, this may somehow move him in a different direction. In any case, here he has a chance to change, but in the first case - no. " He says: "You learned this in America." I say: "I have not learned this in America, it has always been like this." In America, therefore, I was to a certain extent. But, on the other hand, I realized that there is some truth in this. Because it is, to a certain extent, a local view of things, that is, an American view of things.
- But this is absolutely not a Russian trait.
- Yes, quite right, but still it’s rather a human trait, perhaps it’s not necessary to divide it into Russian and not Russian, and maybe it should. But compatriots would not hurt to learn this. This is an extremely important knowledge.
- Do not relate to the circumstances with the surrounding reality?
“Aha ... Not to give them the attention they are counting on."
"... and if you look at our girls or young people, how they are dressed, and it’s not even rags, this is a crime of the system - and not a political crime, but an anthropological crime, a crime against the species. And it produces a very strong impression. Well, never mind, not worth it.
- But why? What else to say, if not about this?
- This is not worth it, and you know why? Then my friend arrived, I met him at the airport, and he immediately began to tell me, immediately about the recent injustices that he had been subjected to in the Writers Union. Set out at the airport, in full detail. I say to him, listen, it pulls at best on memoirs, it doesn’t pull on a story. He says: “Why?” “It's very simple,” I say, “By telling, you kind of lengthen the reality of what happened to you, but this should not be done. If this happens and it cannot be avoided, okay, this can be experienced, but at the same time you should not keep it in the dictionary, in a conversation. That is, you can’t tell this extra dimension. ” He says: “I can't do that. I can't ignore people, even if they are bad. ” I say: "Oh, oh, this is a domestic training that we all went through." He says: “What do you suggest?” I say: “And there is another option. Rush through it without paying attention, that is, immediately forgetting about it. " He says: "I can not, I can not ignore."
- You don't remember well, maybe. True, he can not.
- I know that he can not. I say to him: “I know that you can’t, but maybe ignoring, not talking about it and behaving in such a way that you won’t talk about it later, you will bring more benefits to yourself, and to them too. Because when a person knows that he is a scoundrel, and knows that he is bullying you, and knows that it will make an impression on you, that it will remain in you for a long time and will be transferred to the other - this will strengthen him in his position. While if you look at him in a forced way, and he knows that you will forget about him in five minutes, this may somehow move him in a different direction. In any case, here he has a chance to change, but in the first case - no. " He says: "You learned this in America." I say: "I have not learned this in America, it has always been like this." In America, therefore, I was to a certain extent. But, on the other hand, I realized that there is some truth in this. Because it is, to a certain extent, a local view of things, that is, an American view of things.
- But this is absolutely not a Russian trait.
- Yes, quite right, but still it’s rather a human trait, perhaps it’s not necessary to divide it into Russian and not Russian, and maybe it should. But compatriots would not hurt to learn this. This is an extremely important knowledge.
- Do not relate to the circumstances with the surrounding reality?
“Aha ... Not to give them the attention they are counting on."
У записи 9 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Пяткова
