Продолжаем. Трудности действительно начались потом. Бодега монументов это воистину такое монументальное кладбище, где все эти стелы, алтари и панели не стоят, как в музее, они в буквальном смысле раскиданы по тому помещению, которое им отведено. При входе лежит внушительнейших размеров стела 10 из Наранхо, она, пожалуй, является самым крупным целым монументом здесь. Однако есть и более крупные, например, стелы из Пололя, разбитые на несколько кусков, каждый из которых ну немного меньше, чем вышеупомянутая стела 10.
Проходя между всеми этими монументами в первый раз, я задумался только насчет того, как же мы, черт возьми, будем это все фотографировать. Ведь во многих случаях эти громадины повернуты иероглифами к полу/стене/другому монументу. Когда сейчас я это пишу, то вопрос уже не актуален).
Начали мы с малого, а именно с небольших фрагментов иероглифических лестниц, с алтарей, которые находятся в приличном доступе и со стел, которые не имеют текста по бокам, а ограничиваются лишь изображением и подписями на фронтальной части. Штатив здесь уже не играл важной роли, так как настраивать его на каждый монумент было просто невозможно, он банально недостаточно высок. Токовинин к этому моменту уже не просто уехал, но и забрал все свои привезенные блага в виде вспышки и штативов. Проблему со вспышкой помог решить Макс Бабошкин, он передал ее с Моникой, которая уезжала на 4 дня в ДээФэ. Новая вспышка крепилась к Никону специальным проводом, в отличие от предыдущей, для которой у нас была насадка для беспроводного подключения. Вот мы с ДмитДмитричем и ходили по бодеге паровозиком, он впереди с фотоаппаратом, а я сзади на привязи со вспышкой. Но отфоткав таким образом все доступное, мы были вынуждены перейти к более трудному. И понеслась: алтари стали уезжать со своих мест; четыре блока возможного зооморфа из Ицимте, валявшиеся в беспорядке, с помощью пенопласта были сдвинуты, подняты и состыкованы; отвалившаяся верхняя правая часть стелы 23 из Наранхо, лежавшая ниже уровня остальной стелы, была приподнята и закреплена, для этого в ход пошли уже специальные деревянные рычаги а-ля оглобли, которыми, судя по всему, и орудовал местный люд, когда растаскивал эти монументы по бодеге. Мы подняли все, что можно и нужно было поднять, мы подвинули все, что можно и нужно было подвинуть, и все для блага эпиграфики. Мы фоткали один монумент за другим, обливаясь как дневным, так и вечерним потом. Забавность началась тогда, когда местный администратор Освальдо, ответственный за эту бодегу, нам сказал, что некоторые люди, которые нас сопровождают от парка, жалуются, что мол мы иногда кладем некоторые вещи на монументы. Сам Освальдо будучи супер-адекватным человеком не высказал нам ни одной претензии по этому поводу, а просто посоветовал на всякий случай ничего там не трогать, и если вдруг нам надо что-то подвинуть, то лучше пусть он пришлет бригаду рабочих и они все сделают. Я до сих пор не знаю, в курсе ли он, что мы там что-то двигали, но смысл в том, что когда мы, разумеется, согласились на новые правила, то поняли, что мы уже как ураган прошлись по всей этой бодеге, и что многое уже лежит совсем не так, как лежало до нашего прихода. Так или иначе, бригада рабочих была все равно очень нужна, так как были и те монументы, которые мы не могли сдвинуть чисто физически. Итог таков, что теперь там совсем все не так, как было раньше, но теперь всем последующим исследователям, которые захотят там работать, будет в разы проще это делать, так как теперь почти все доступные блоки с иероглифами лежат таким образом, что их можно посмотреть и зафоткать. Эту неделю мы по-прежнему оставались до 10 вечера, и мы проделали титаническую работу!
Тем более оставалось совсем мало, по сути мы должны были только задокументировать те стелы и алтари, которые находятся непосредственно в Тикале. И у нас было разрешение работать там ночью (с 7 до 10) в том числе. Это особое впечатление и о нем действительно нужно сказать отдельно, так как когда ты входишь в вечерний Тикаль, то понимаешь, что он нравится тебе хотя бы потому, что в нем никого нет. А когда вечерний Тикаль превращается в ночной, то ты уже не в состоянии фотографировать никакие стелы, так как тебе просто хочется сидеть и наслаждаться такой возможностью. Но в этот момент внутренний голос разума кричал мне: "Вепрецкий, тащите вспышку, сколько можно уже сидеть?!" И я брал вспышку и шел работать.
Сначала мы работали на главной площади, потом переместились к храму 3, в момент этого перемещения я нес штатив, но так получилось, что от него отлетел меленький винтик, ровно тот, к которому крепится фотоаппарат. Обнаружить мы это смогли только тогда, когда подошли к храму 3. Мне естественно пришлось возвращаться и искать этот винтик, и я вернулся... и нашел... Но выключив в фонарик, я почувствовал нечто особенное, что будет трудно описать. Если простыми словами, то я был абсолютно один, на главной площади Тикаля, между храмами 1 и 2, освещаемыми только луной. Никого вокруг, только красота этого города, который волей банального случая воспринимается мной, как вражеский, ведь я-то канулец, моя столица - Калакмуль! И комбинация цифр 6,9 и 5 именно в этом порядке всегда будет вызывать у меня неприятные ощущения (на радость Филу). Думаю, что не так много людей из мира эпиграфики на данный момент имеют шанс побывать на главной площади Тикаля в ночном одиночестве, мне же это удалось благодаря слетевшему винтику от штатива.
Обратно к храму 3 я возвращался без фонарика, чтобы продолжать впитывать совершенно потрясающую атмосферу, как потом оказалось, очень зря. Дело в том, что, закончив работу, мы двинулись обратно, но в один момент были вынуждены задержаться все, так как Моника увидела тарантула. Пауков такого размера я никогда не видел в дикой природе. Меня предупредили не приближаться к нему, так как они имеют обыкновение прыгать на тебя, если ты не оставляешь их в покое. Тем не менее, фото я сделал, и только потом спросил, что же случится, если такая хрень меня укусит. Моника спокойно ответила, что его укуса я не переживу, так как яда в нем хватает, чтобы убить лошадь. Вот и ходи после этого без фонарика по ночному Тикалю с мыслями о том, что он видите ли для тебя враждебный...
"Так пусть же не оставит нас провидение
своей неизреченной милостью, ибо оно не станет поражать невинных, рожденных после третьего и четвертого колена, коим грозит отмщение... И сему провидению препоручаю я вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно". SVV и AICD
Проходя между всеми этими монументами в первый раз, я задумался только насчет того, как же мы, черт возьми, будем это все фотографировать. Ведь во многих случаях эти громадины повернуты иероглифами к полу/стене/другому монументу. Когда сейчас я это пишу, то вопрос уже не актуален).
Начали мы с малого, а именно с небольших фрагментов иероглифических лестниц, с алтарей, которые находятся в приличном доступе и со стел, которые не имеют текста по бокам, а ограничиваются лишь изображением и подписями на фронтальной части. Штатив здесь уже не играл важной роли, так как настраивать его на каждый монумент было просто невозможно, он банально недостаточно высок. Токовинин к этому моменту уже не просто уехал, но и забрал все свои привезенные блага в виде вспышки и штативов. Проблему со вспышкой помог решить Макс Бабошкин, он передал ее с Моникой, которая уезжала на 4 дня в ДээФэ. Новая вспышка крепилась к Никону специальным проводом, в отличие от предыдущей, для которой у нас была насадка для беспроводного подключения. Вот мы с ДмитДмитричем и ходили по бодеге паровозиком, он впереди с фотоаппаратом, а я сзади на привязи со вспышкой. Но отфоткав таким образом все доступное, мы были вынуждены перейти к более трудному. И понеслась: алтари стали уезжать со своих мест; четыре блока возможного зооморфа из Ицимте, валявшиеся в беспорядке, с помощью пенопласта были сдвинуты, подняты и состыкованы; отвалившаяся верхняя правая часть стелы 23 из Наранхо, лежавшая ниже уровня остальной стелы, была приподнята и закреплена, для этого в ход пошли уже специальные деревянные рычаги а-ля оглобли, которыми, судя по всему, и орудовал местный люд, когда растаскивал эти монументы по бодеге. Мы подняли все, что можно и нужно было поднять, мы подвинули все, что можно и нужно было подвинуть, и все для блага эпиграфики. Мы фоткали один монумент за другим, обливаясь как дневным, так и вечерним потом. Забавность началась тогда, когда местный администратор Освальдо, ответственный за эту бодегу, нам сказал, что некоторые люди, которые нас сопровождают от парка, жалуются, что мол мы иногда кладем некоторые вещи на монументы. Сам Освальдо будучи супер-адекватным человеком не высказал нам ни одной претензии по этому поводу, а просто посоветовал на всякий случай ничего там не трогать, и если вдруг нам надо что-то подвинуть, то лучше пусть он пришлет бригаду рабочих и они все сделают. Я до сих пор не знаю, в курсе ли он, что мы там что-то двигали, но смысл в том, что когда мы, разумеется, согласились на новые правила, то поняли, что мы уже как ураган прошлись по всей этой бодеге, и что многое уже лежит совсем не так, как лежало до нашего прихода. Так или иначе, бригада рабочих была все равно очень нужна, так как были и те монументы, которые мы не могли сдвинуть чисто физически. Итог таков, что теперь там совсем все не так, как было раньше, но теперь всем последующим исследователям, которые захотят там работать, будет в разы проще это делать, так как теперь почти все доступные блоки с иероглифами лежат таким образом, что их можно посмотреть и зафоткать. Эту неделю мы по-прежнему оставались до 10 вечера, и мы проделали титаническую работу!
Тем более оставалось совсем мало, по сути мы должны были только задокументировать те стелы и алтари, которые находятся непосредственно в Тикале. И у нас было разрешение работать там ночью (с 7 до 10) в том числе. Это особое впечатление и о нем действительно нужно сказать отдельно, так как когда ты входишь в вечерний Тикаль, то понимаешь, что он нравится тебе хотя бы потому, что в нем никого нет. А когда вечерний Тикаль превращается в ночной, то ты уже не в состоянии фотографировать никакие стелы, так как тебе просто хочется сидеть и наслаждаться такой возможностью. Но в этот момент внутренний голос разума кричал мне: "Вепрецкий, тащите вспышку, сколько можно уже сидеть?!" И я брал вспышку и шел работать.
Сначала мы работали на главной площади, потом переместились к храму 3, в момент этого перемещения я нес штатив, но так получилось, что от него отлетел меленький винтик, ровно тот, к которому крепится фотоаппарат. Обнаружить мы это смогли только тогда, когда подошли к храму 3. Мне естественно пришлось возвращаться и искать этот винтик, и я вернулся... и нашел... Но выключив в фонарик, я почувствовал нечто особенное, что будет трудно описать. Если простыми словами, то я был абсолютно один, на главной площади Тикаля, между храмами 1 и 2, освещаемыми только луной. Никого вокруг, только красота этого города, который волей банального случая воспринимается мной, как вражеский, ведь я-то канулец, моя столица - Калакмуль! И комбинация цифр 6,9 и 5 именно в этом порядке всегда будет вызывать у меня неприятные ощущения (на радость Филу). Думаю, что не так много людей из мира эпиграфики на данный момент имеют шанс побывать на главной площади Тикаля в ночном одиночестве, мне же это удалось благодаря слетевшему винтику от штатива.
Обратно к храму 3 я возвращался без фонарика, чтобы продолжать впитывать совершенно потрясающую атмосферу, как потом оказалось, очень зря. Дело в том, что, закончив работу, мы двинулись обратно, но в один момент были вынуждены задержаться все, так как Моника увидела тарантула. Пауков такого размера я никогда не видел в дикой природе. Меня предупредили не приближаться к нему, так как они имеют обыкновение прыгать на тебя, если ты не оставляешь их в покое. Тем не менее, фото я сделал, и только потом спросил, что же случится, если такая хрень меня укусит. Моника спокойно ответила, что его укуса я не переживу, так как яда в нем хватает, чтобы убить лошадь. Вот и ходи после этого без фонарика по ночному Тикалю с мыслями о том, что он видите ли для тебя враждебный...
"Так пусть же не оставит нас провидение
своей неизреченной милостью, ибо оно не станет поражать невинных, рожденных после третьего и четвертого колена, коим грозит отмщение... И сему провидению препоручаю я вас, дети мои, и заклинаю: остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно". SVV и AICD
We continue. The difficulties really began afterwards. The bodega of monuments is truly such a monumental cemetery, where all these steles, altars and panels are not, as in a museum, they are literally scattered around the room that is reserved for them. At the entrance lies the most impressive size of the stele 10 from Naranjo, it is perhaps the largest whole monument here. However, there are larger ones, for example, steles from Polol, broken into several pieces, each of which is, well, slightly smaller than the aforementioned stela 10.
Passing between all these monuments for the first time, I only thought about how the hell we would photograph it all. Indeed, in many cases, these hulks are turned in hieroglyphics to the floor / wall / other monument. When I write this now, the question is no longer relevant).
We started from small ones, namely from small fragments of hieroglyphic stairs, from the altars, which are in decent access, and from steles that have no text on the sides, and are limited only to the image and captions on the front. The tripod did not play an important role here anymore, since it was simply impossible to tune it to each monument, it was corny not high enough. By this time, Tokovinin had not only left, but also took away all his brought goods in the form of a flash and tripods. The problem with the flash was helped to solve by Max Baboshkin, he passed it on to Monica, who left for 4 days in DeeFe. The new flash was attached to Nikon with a special wire, unlike the previous one, for which we had a nozzle for wireless connection. Here we are with Dmitriy Dmitriych and walked around the bodega with a train, he is in front with a camera, and I'm behind on a leash with a flash. But having otfotkav thus all available, we were forced to pass to more difficult. And it started: the altars began to leave their places; the four blocks of a possible zoomorph from Itzimte, lying around in disorder, were shifted, raised, and docked with foam; the fallen off upper right side of stela 23 from Narankho, lying below the level of the rest of the stela, was raised and secured, for this special wooden levers a la shafts were used, which, apparently, the local people were operating when they took these monuments away bodege. We raised everything that could and should have been raised, we moved everything that could and should have been moved, and all for the good of epigraphy. We fotkal one monument after another, drenched in both daytime and evening sweat. The amusement began when the local administrator of Osvaldo, responsible for this bodega, told us that some people who accompany us from the park complain that we sometimes put some things on the monuments. Osvaldo himself, being a super-adequate person, did not make a single complaint to us about this matter, but simply advised not to touch anything there just in case, and if suddenly we need to move something, it is better if he sends a team of workers and they will do everything. I still don’t know if he is aware that we moved something there, but the point is that when we, of course, agreed to the new rules, we realized that we had already gone through this bodega like a hurricane, and that much already lies quite different from what it was before our arrival. One way or another, the brigade of workers was still very necessary, since there were those monuments that we could not move physically. The bottom line is that now everything is completely different there, as it was before, but now it will be much easier for all subsequent researchers who want to work there, since now almost all available blocks with hieroglyphs lie in such a way that they can be viewed and take a picture. This week we still stayed until 10pm, and we did a titanic job!
Moreover, there was very little left, in fact, we only had to document those steles and altars that are directly in Tikal. And we had permission to work there at night (from 7 to 10) including. This is a special impression and you really need to say about it separately, because when you enter the evening Tikal, you understand that you like it, if only because there is nobody in it. And when the evening Tikal turns into a night one, then you are no longer able to photograph any steles, because you just want to sit and enjoy this opportunity. But at that moment, the inner voice of reason shouted to me: "Vepretsky, drag the flash, how much can you already sit ?!" And I took the flash and went to work.
At first we worked on the main square, then moved to temple 3, at the time of this movement I was carrying a tripod, but it so happened that a small screw flew off from it, exactly the one to which the camera is attached. We could only find out when we approached Temple 3. I naturally had to go back and look for this screw, and I came back ... and I found ... But when I turned off the flashlight, I felt something special that would be difficult to describe. In simple words, then I was absolutely alone, in the main square of Tikal, between the temples 1 and 2, illuminated only by the moon. Nobody around, only the beauty of this city, to
Passing between all these monuments for the first time, I only thought about how the hell we would photograph it all. Indeed, in many cases, these hulks are turned in hieroglyphics to the floor / wall / other monument. When I write this now, the question is no longer relevant).
We started from small ones, namely from small fragments of hieroglyphic stairs, from the altars, which are in decent access, and from steles that have no text on the sides, and are limited only to the image and captions on the front. The tripod did not play an important role here anymore, since it was simply impossible to tune it to each monument, it was corny not high enough. By this time, Tokovinin had not only left, but also took away all his brought goods in the form of a flash and tripods. The problem with the flash was helped to solve by Max Baboshkin, he passed it on to Monica, who left for 4 days in DeeFe. The new flash was attached to Nikon with a special wire, unlike the previous one, for which we had a nozzle for wireless connection. Here we are with Dmitriy Dmitriych and walked around the bodega with a train, he is in front with a camera, and I'm behind on a leash with a flash. But having otfotkav thus all available, we were forced to pass to more difficult. And it started: the altars began to leave their places; the four blocks of a possible zoomorph from Itzimte, lying around in disorder, were shifted, raised, and docked with foam; the fallen off upper right side of stela 23 from Narankho, lying below the level of the rest of the stela, was raised and secured, for this special wooden levers a la shafts were used, which, apparently, the local people were operating when they took these monuments away bodege. We raised everything that could and should have been raised, we moved everything that could and should have been moved, and all for the good of epigraphy. We fotkal one monument after another, drenched in both daytime and evening sweat. The amusement began when the local administrator of Osvaldo, responsible for this bodega, told us that some people who accompany us from the park complain that we sometimes put some things on the monuments. Osvaldo himself, being a super-adequate person, did not make a single complaint to us about this matter, but simply advised not to touch anything there just in case, and if suddenly we need to move something, it is better if he sends a team of workers and they will do everything. I still don’t know if he is aware that we moved something there, but the point is that when we, of course, agreed to the new rules, we realized that we had already gone through this bodega like a hurricane, and that much already lies quite different from what it was before our arrival. One way or another, the brigade of workers was still very necessary, since there were those monuments that we could not move physically. The bottom line is that now everything is completely different there, as it was before, but now it will be much easier for all subsequent researchers who want to work there, since now almost all available blocks with hieroglyphs lie in such a way that they can be viewed and take a picture. This week we still stayed until 10pm, and we did a titanic job!
Moreover, there was very little left, in fact, we only had to document those steles and altars that are directly in Tikal. And we had permission to work there at night (from 7 to 10) including. This is a special impression and you really need to say about it separately, because when you enter the evening Tikal, you understand that you like it, if only because there is nobody in it. And when the evening Tikal turns into a night one, then you are no longer able to photograph any steles, because you just want to sit and enjoy this opportunity. But at that moment, the inner voice of reason shouted to me: "Vepretsky, drag the flash, how much can you already sit ?!" And I took the flash and went to work.
At first we worked on the main square, then moved to temple 3, at the time of this movement I was carrying a tripod, but it so happened that a small screw flew off from it, exactly the one to which the camera is attached. We could only find out when we approached Temple 3. I naturally had to go back and look for this screw, and I came back ... and I found ... But when I turned off the flashlight, I felt something special that would be difficult to describe. In simple words, then I was absolutely alone, in the main square of Tikal, between the temples 1 and 2, illuminated only by the moon. Nobody around, only the beauty of this city, to
У записи 11 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Вепрецкий
![Юлия Март [Jull Mart]](https://pp.userapi.com/c629630/v629630640/485e2/EHeD8klOs-g.jpg "Юлия Март [Jull Mart]")
