Сюрреализм и я
Недавно мы с Сашей и Никитой отправились в Эрмитаж, чтобы посмотреть на выставку каталонских сюрреалистов. И хотя я детства обожаю Дали, попав туда, сразу поняла, что стала заложницей своего увлечения, и совсем мало знакома с другими сюрреалистами. Тем временем, именно каталонцы в начале 20 века стояли у истоков странного и интригующего художественного течения, которое покорило меня еще в подростковом возрасте. Там, в Каталонии, где трамонтана обдувает песчаные скалы и белоснежные городки с такой силой, что человек может опереться о воздух и уснуть стоя, с кончиков их кистей на холсты сочилось волшебство.
Моим вниманием сразу овладело одно полотно: отрезанная пустая я рука открывает ящик стола, внутри которого барашками густится настоящее море. Так просто и так обворожительно. Я достала телефон, чтобы сфотографировать, унести оттиск этого ящика с собой домой, но на меня сразу крикнули. Как же можно не нарушить правила на выставке парней, которые построили свою школу на руинах академического искусства?
Для меня смысл сюрреализма всегда заключался в том, что происходящее в нашем воображении не менее реалистично, чем окружающий наши тела материальный мир. Когда ты идешь по улице, погруженный в лабиринты своих фантазий, и они полыхают внутри ярче, чем фары тяжелых громыхающих мимо железных коробок. Сюрреалисты первыми догадались изобразить вот это слияние двух граней, по кромке которого все мы ползём как муравьи.
В итоге Никита все-таки сделал фотку. Пару дней спустя я принялась искать информацию о художнике. Оказалось, его зовут Анхель Планеллс, но ожидаемого вороха материалов о нём: статей, биографии, за исключением краткой справки в английской википедии, я так и не нашла. Пара сайтов, где можно посмотреть другие картины, имя, сообщение о том, что это каталонский живописец начала 20 века и всё. Довольно странно.
И тут я наткнулась на цитату, которая взбудоражила мое сознание. «Правда в том, что Дали украл идею сюрреализма у молодого художника из Кадакеса по имени Анхель Планеллс, а затем сделал все, чтобы разрушить юноше жизнь», - вот что я прочитала. Цитата была из книги некоего артдилера Стэна Лоуриссенса. Чтож, я заказала его книгу «Дали и я» на Озоне. Понадобилась еще пара дней, чтобы книга пришла. Я получила ее в пункте выдачи и прочитала от корки до корки. Артдилер Стэн Лоуриссенс сколотил состояние на продаже фальшивого Дали, и уже сидя в тюрьме, написал этот трактат, который кажется большей частью выдумкой. Какие-то шизофренические факты, гротескные зарисовки из жизни окружения Дали на фоне совершенно мюнхгаузеновских приключений незадачливого агента. За исключением той фразы, произнесенной каталонским стариком, которого Стэн встречает во время своих изысканий в Кадакесе, про Анхеля Планеллса в книге больше нет ни одного слова.
Я представила, как бедного испанского юношу уносят в закат полчища муравьёв, а Дали бьёт костылем и топчет его картины бархатными штиблетами под хриплый вой трамонтаны. Мир в очередной раз приоткрыл передо мной ящик, ключ от которого давно утонул в море. Что тут остается?
Да, пожалуй, как на любой добротной выставке остается только любоваться, созерцать и складывать самое интересное из встреченного в своё воображение, чтобы когда-нибудь оно просочилось наружу в ненастоящий, но такой тяжелый, такой железный и громыхающий мир.
Недавно мы с Сашей и Никитой отправились в Эрмитаж, чтобы посмотреть на выставку каталонских сюрреалистов. И хотя я детства обожаю Дали, попав туда, сразу поняла, что стала заложницей своего увлечения, и совсем мало знакома с другими сюрреалистами. Тем временем, именно каталонцы в начале 20 века стояли у истоков странного и интригующего художественного течения, которое покорило меня еще в подростковом возрасте. Там, в Каталонии, где трамонтана обдувает песчаные скалы и белоснежные городки с такой силой, что человек может опереться о воздух и уснуть стоя, с кончиков их кистей на холсты сочилось волшебство.
Моим вниманием сразу овладело одно полотно: отрезанная пустая я рука открывает ящик стола, внутри которого барашками густится настоящее море. Так просто и так обворожительно. Я достала телефон, чтобы сфотографировать, унести оттиск этого ящика с собой домой, но на меня сразу крикнули. Как же можно не нарушить правила на выставке парней, которые построили свою школу на руинах академического искусства?
Для меня смысл сюрреализма всегда заключался в том, что происходящее в нашем воображении не менее реалистично, чем окружающий наши тела материальный мир. Когда ты идешь по улице, погруженный в лабиринты своих фантазий, и они полыхают внутри ярче, чем фары тяжелых громыхающих мимо железных коробок. Сюрреалисты первыми догадались изобразить вот это слияние двух граней, по кромке которого все мы ползём как муравьи.
В итоге Никита все-таки сделал фотку. Пару дней спустя я принялась искать информацию о художнике. Оказалось, его зовут Анхель Планеллс, но ожидаемого вороха материалов о нём: статей, биографии, за исключением краткой справки в английской википедии, я так и не нашла. Пара сайтов, где можно посмотреть другие картины, имя, сообщение о том, что это каталонский живописец начала 20 века и всё. Довольно странно.
И тут я наткнулась на цитату, которая взбудоражила мое сознание. «Правда в том, что Дали украл идею сюрреализма у молодого художника из Кадакеса по имени Анхель Планеллс, а затем сделал все, чтобы разрушить юноше жизнь», - вот что я прочитала. Цитата была из книги некоего артдилера Стэна Лоуриссенса. Чтож, я заказала его книгу «Дали и я» на Озоне. Понадобилась еще пара дней, чтобы книга пришла. Я получила ее в пункте выдачи и прочитала от корки до корки. Артдилер Стэн Лоуриссенс сколотил состояние на продаже фальшивого Дали, и уже сидя в тюрьме, написал этот трактат, который кажется большей частью выдумкой. Какие-то шизофренические факты, гротескные зарисовки из жизни окружения Дали на фоне совершенно мюнхгаузеновских приключений незадачливого агента. За исключением той фразы, произнесенной каталонским стариком, которого Стэн встречает во время своих изысканий в Кадакесе, про Анхеля Планеллса в книге больше нет ни одного слова.
Я представила, как бедного испанского юношу уносят в закат полчища муравьёв, а Дали бьёт костылем и топчет его картины бархатными штиблетами под хриплый вой трамонтаны. Мир в очередной раз приоткрыл передо мной ящик, ключ от которого давно утонул в море. Что тут остается?
Да, пожалуй, как на любой добротной выставке остается только любоваться, созерцать и складывать самое интересное из встреченного в своё воображение, чтобы когда-нибудь оно просочилось наружу в ненастоящий, но такой тяжелый, такой железный и громыхающий мир.
Surrealism and me
Recently, Sasha and Nikita and I went to the Hermitage to look at an exhibition of Catalan surrealists. And although I adore childhood, Dali, once I got there, I immediately realized that I had become a hostage to my hobby, and I knew very little about other surrealists. Meanwhile, it was the Catalans in the early 20th century who were at the forefront of a strange and intriguing artistic movement that conquered me as a teenager. There, in Catalonia, where tramontana blows sandy cliffs and snow-white towns with such force that a person can lean on the air and fall asleep standing up, magic oozed from the tips of their hands on canvases.
Immediately one canvas took hold of my attention: the severed empty hand I opened the drawer of the table, inside which the real sea was thickening with lamb. So simple and so charming. I took out my phone to take a photograph, to take the impression of this box with me home, but they immediately shouted at me. How can you not break the rules at the exhibition of guys who built their school on the ruins of academic art?
For me, the meaning of surrealism has always been that what is happening in our imagination is no less realistic than the material world surrounding our bodies. When you walk along the street, immersed in the labyrinths of your fantasies, and they blaze inside brighter than the headlights of heavy iron boxes rumbling past. Surrealists were the first to guess this is a merger of two faces, along the edge of which we all crawl like ants.
As a result, Nikita still took a picture. A couple of days later, I began to look for information about the artist. It turned out that his name was Angel Planells, but I did not find the expected pile of materials about him: articles, biographies, with the exception of a brief reference in the English Wikipedia. A couple of sites where you can see other paintings, a name, a message that this is a Catalan painter of the early 20th century and that’s all. Pretty strange.
And then I came across a quote that excited my mind. “The truth is that Dali stole the idea of surrealism from a young artist from Cadaqués by the name of Angel Planells, and then did everything to destroy his life as a young man,” is what I read. The quote was from a book by some art dealer Stan Lawrissens. Well, I ordered his book “Dali and Me” on Ozone. It took a couple more days for the book to come. I got it at the pick-up point and read it cover to cover. Art dealer Stan Lawrissens made a fortune selling the fake Dali, and while in prison, he wrote this treatise, which seems to be mostly fiction. Some schizophrenic facts, grotesque sketches from the life of Dali's entourage against the backdrop of the completely Munchausen adventures of an unlucky agent. With the exception of the phrase spoken by the Catalan old man that Stan meets during his research in Cadaqués, there is not a single word about Angel Planells in the book.
I imagined how a poor Spanish youth was carried off into the sunset by hordes of ants, and Dali hit with a crutch and trampled his paintings with velvet ankles under the hoarse howl of a tramontana. The world once again opened a drawer in front of me, the key to which had long drowned in the sea. What is left here?
Yes, perhaps, like at any good exhibition, one can only admire, contemplate and put together the most interesting of those met in your imagination, so that someday it leaks out into an unreal, but so heavy, so iron and rumbling world.
Recently, Sasha and Nikita and I went to the Hermitage to look at an exhibition of Catalan surrealists. And although I adore childhood, Dali, once I got there, I immediately realized that I had become a hostage to my hobby, and I knew very little about other surrealists. Meanwhile, it was the Catalans in the early 20th century who were at the forefront of a strange and intriguing artistic movement that conquered me as a teenager. There, in Catalonia, where tramontana blows sandy cliffs and snow-white towns with such force that a person can lean on the air and fall asleep standing up, magic oozed from the tips of their hands on canvases.
Immediately one canvas took hold of my attention: the severed empty hand I opened the drawer of the table, inside which the real sea was thickening with lamb. So simple and so charming. I took out my phone to take a photograph, to take the impression of this box with me home, but they immediately shouted at me. How can you not break the rules at the exhibition of guys who built their school on the ruins of academic art?
For me, the meaning of surrealism has always been that what is happening in our imagination is no less realistic than the material world surrounding our bodies. When you walk along the street, immersed in the labyrinths of your fantasies, and they blaze inside brighter than the headlights of heavy iron boxes rumbling past. Surrealists were the first to guess this is a merger of two faces, along the edge of which we all crawl like ants.
As a result, Nikita still took a picture. A couple of days later, I began to look for information about the artist. It turned out that his name was Angel Planells, but I did not find the expected pile of materials about him: articles, biographies, with the exception of a brief reference in the English Wikipedia. A couple of sites where you can see other paintings, a name, a message that this is a Catalan painter of the early 20th century and that’s all. Pretty strange.
And then I came across a quote that excited my mind. “The truth is that Dali stole the idea of surrealism from a young artist from Cadaqués by the name of Angel Planells, and then did everything to destroy his life as a young man,” is what I read. The quote was from a book by some art dealer Stan Lawrissens. Well, I ordered his book “Dali and Me” on Ozone. It took a couple more days for the book to come. I got it at the pick-up point and read it cover to cover. Art dealer Stan Lawrissens made a fortune selling the fake Dali, and while in prison, he wrote this treatise, which seems to be mostly fiction. Some schizophrenic facts, grotesque sketches from the life of Dali's entourage against the backdrop of the completely Munchausen adventures of an unlucky agent. With the exception of the phrase spoken by the Catalan old man that Stan meets during his research in Cadaqués, there is not a single word about Angel Planells in the book.
I imagined how a poor Spanish youth was carried off into the sunset by hordes of ants, and Dali hit with a crutch and trampled his paintings with velvet ankles under the hoarse howl of a tramontana. The world once again opened a drawer in front of me, the key to which had long drowned in the sea. What is left here?
Yes, perhaps, like at any good exhibition, one can only admire, contemplate and put together the most interesting of those met in your imagination, so that someday it leaks out into an unreal, but so heavy, so iron and rumbling world.
У записи 12 лайков,
1 репостов,
539 просмотров.
1 репостов,
539 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Батурина
