Влияет ли ваш язык на способность копить деньги?
Глобальный экономический финансовый кризис усилил общественный интерес к одному из старейших вопросов в области экономики, возникшему ещё до Адама Смита. А именно, почему страны с, казалось бы, одинаковой экономикой и учреждениями ведут себя по-разному,когда дело касается сбережений? Многие блестящие экономисты посвятили всю свою жизнь этому вопросу, и эта область науки добилась огромных успехов, и мы понимаем многое в этом вопросе.
Сегодня я собираюсь поговорить с вами об интригующей новой гипотезе и некоторых удивительно далеко идущих новых выводах, к которым я пришёл, касающихся связи между структурой языка, на котором вы говорите, и тем, насколько вы склонны делать сбережения. Я расскажу вам немного о доле сбережений, о языке, а затем я свяжу их друг с другом.
Давайте начнём со стран-членов ОЭСР, Организации экономического сотрудничества и развития. Большинство стран ОЭСР являются наиболее богатыми и промышленно развитыми странами мира. Вступая в ОЭСР,они подтверждали признание принципов демократии, свободной рыночной экономики и свободной торговли. Несмотря на такое сходство,они очень по-разному делают сбережения.
Так из левой части этого графика видно, что многие страны ОЭСР откладывают ежегодно более четверти от своего ВВП, а в некоторых странах ОЭСР —более трети от своего ВВП. Крайняя с правой стороны среди стран ОЭСР — Греция. Можно видеть, что в течение последних 25 лет Греции удавалось откладывать едва ли более 10% от своего ВВП. Заметьте, что непосредственно за ней следуют США и Великобритания.
Как же эти огромные различия в доле сбережений могут быть связаны с языком? Я расскажу вам немного о фундаментальных различиях между языками. Лингвисты и когнитивисты давно уже изучают этот вопрос. И тогда я проведу связь между этими двумя аспектами поведения.
Многие из вас, наверно,уже заметили, что я китаец. Я вырос на Среднем Западе США. Довольно рано я осознал, что из-за китайского языка я был вынужден говорить и думать о семье совсем по-другому. Почему? Приведу пример. Предположим, я говорю с вами и представляю вас своему дяде. Вы точно поняли то, что я только что сказал на английском языке. Но если бы мы говорили друг с другом на китайском, я бы этим не отделался. Такую ограниченную информацию было бы невозможно передать. Мой язык вынудил бы меня, вместо того чтобы сказать вам просто «Это мой дядя», сообщить вам огромное количество дополнительной информации. Мой язык вынудил бы меня сказать вам, с какой стороны он мне приходится дядей —с материнской или с отцовской, является ли он дядей в результате брака или кровного родства и, если этот человек является братом моего отца, старше он или моложе моего отца. Без этой информации невозможно выразиться по-китайски.
И если я хочу выражаться правильно, китайский язык вынуждает меня постоянно думать о ней. Это бесконечно поражало меня,когда я был ребёнком, но теперь меня, как экономиста,поражает ещё больше то, как по-разному различные языки говорят о времени.
Например, если я говорю по-английски,я должен грамматически по-разному говорить о прошедшем дожде:«Вчера шёл дождь», о дожде в настоящий момент:«Сейчас идёт дождь» и о будущем дожде:«Завтра будет дождь». В английском требуется намного больше информации о времени событий. Почему? Потому что необходимо изменить слова, говоря: «Будет дождь» или «Пойдёт дождь». На английском просто недопустимо сказать:«Завтра идёт дождь». В противоположность этому, на китайском языке вы бы сказали именно так.
Говорящий на китайском может сказать нечто очень странно звучащее для англоязычного. Он может сказать, «Вчера идёт дождь»,«Сейчас идёт дождь», «Завтра идёт дождь». Если призадуматься, в китайском языке время не делится на промежутки так, как это постоянно происходит в английском,когда правильно выражаешься. Наблюдается ли такая разница только между очень удалёнными языками,вроде английского и китайского? На самом деле нет.
Многие из вас знают, что английский язык принадлежит к германской ветви. Возможно, вы не знаете, что английский на самом деле стоит особняком.Это единственный язык германской ветви, вынуждающий говорить так о времени. Например, на большинстве других германских языков свободно можно сказать о дожде,который будет завтра, таким образом: «Morgen regnet es», что на английском было бы буквально:«Завтра идёт дождь»
Это привело меня, поведенческого экономиста,к интригующей гипотезе. Может ли то, как выговорите и думаете о времени, влиять на ваше поведение во времени? Те, кто говорят на английском языке,имеющем будущее время, каждый раз, когда говорят о будущем или о будущем событии, грамматически вынуждены отделять его от настоящего и ощущать как нечто отличающееся.
Предположим, что это ощущение разницы заставляет человека отделять будущее от настоящего каждый раз, когда он говорит. Если это так и из-за этого будущее ощущается более отдалёнными отличным от настоящего, человеку будет труднее делать сбережения.
Если, с другой стороны, вы говорите на языке,не имеющем будущего времени, вы говорите одинаково о настоящем и о будущем. Если это слегка способствует тому,что вы ощущаете их одинаковым образом, вам будет легче делать сбережения. Это странная теория.
Я профессор, мне платят за создание странных теорий. Но как бы вы проверили такую теорию? Я обратился к литературе по лингвистике. Интересно, что есть места по всему миру,
где говорят на языках,не имеющих будущего времени. Говорят на языках, не имеющих будущего времени, и в Северной Европе. Интересно, что когда вы начинаете анализировать данные, оказывается, что по всем миру все те, кто говорят на языках,не имеющих будущего времени, в основном делают наибольшие сбережения.
Чтобы вы увидели это, давайте вернёмся к графику ОЭСР,о котором мы говорили. Видно, что эти столбики систематически выше и систематически находятся левее,чем те столбики, которые соответствуют членам ОЭСР,говорящим на языках, имеющих будущее время. Какова здесь разница в среднем? 5% от ВВП в год. За 25 лет это сильно сказывается на благосостоянии нации.
Всё это наводит на мысли. Страны могут отличаться во многих отношениях, так что иногда очень-очень трудно учитывать все эти возможные различия. Однако я продемонстрирую вам,чем я занимался в последний год. Я попытался собрать большое количество данных, к которым мы, как экономисты,имеем доступ. Я попытаюсь избавиться от всех этих возможных различий, в надежде нарушить эту связь.
В итоге, как я ни старался,у меня не получилось её нарушить. Я продемонстрирую вам,до какой степени это можно делать. Один из способов — собрать большое количество данных из разных стран мира. Возьмём проект Исследование здоровья,старения и выхода на пенсию в Европе. По нему вы видите, что европейские семьи пенсионного возраста чрезвычайно терпеливо относятся к тем,кто проводит опрос.
Представьте себе, что вы пенсионер в Бельгии и кто-то подходит к двери вашего дома. «Простите, вы не возражаете, если я изучу,какими акциями вы владеете? Не знаете ли вы, сколько стоит ваш дом?Вы можете сказать мне это? Есть ли у вас коридор длиной в более чем 10 метров? Если есть, мог бы я измерить, сколько времени у вас займёт пройти по этому коридору? Могли бы вы сжать это устройство как можно сильнее в своей ведущей руке, чтобы я смог измерить вашу силу хвата? Могли бы вы подуть в эту трубку,чтобы я измерил объём ваших лёгких?» Опрос занимает целый день.
Рассмотрим его в сочетании с демографическим и медицинским опросом, проведённым в Африке Агентством США по международному развитию, который позволяет определять даже ВИЧ-статус семей, живущих, например,в сельских районах Нигерии. Имеется также Всемирный опрос о ценностях в котором исследуются политические взгляды и,к счастью для меня, склонность к сбережениям среди миллионов семей в сотнях стран по всему миру. Если скомбинировать все эти данные,получается вот такая карта. В девяти странах мира имеются одновременно большие группы местного населения, одна из которых говорит на языке,имеющем будущее время, а другая — на языке,не имеющем будущего времени.
Я подберу пары семей,которые статистически одинаковы по всем доступным мне параметрам, а затем я исследую, имеется ли зависимость между языком и сбережениями, даже после учёта всех этих параметров. Какие характеристики мы можем учитывать? Я буду подбирать семьи по стране рождения и жительства, и по демографическим параметрам —полу, возрасту, по уровню дохода в пределах их собственной страны, по их образованию,по семейному составу. Оказывается, в Европе есть шесть различных способов находиться в браке. Я сортирую их самым детальным образом и по религии — в мире есть 72 категории религий — вот какова степень детализации. Существует 1,4 миллиарда различных состояний,в которых может находиться семья.
Практически всё, что я расскажу вам теперь, будет касаться только сравнения этих почти одинаковых семей. Мы теперь близки, насколько это возможно,к мысленному эксперименту по нахождению двух семей,обе из которых живут в Брюсселе и одинаковы по всем этим параметрам, но одна из них говорит на фламандском,а другая — на французском; или двух семей, которые живут в сельской местности в Нигерии, и одна из них говорит на хауса,а другая — на игба. Теперь, после учёта такого количества деталей, делают ли больше сбережений те, кто говорят на языке, не имеющем будущего времени?
Да, говорящие на языке, не имеющем будущего времени, даже после такого учёта деталей на 30% чаще заявляют, что сделали сбережения в произвольном году. Накапливается ли эффект с годами? Да, говорящие на языке, не имеющем будущего времени, имея постоянный доход, выходят на пенсию, имея на 25% больше сбережений. Можем ли мы расширить эти данные? Да — мы, как экономисты, собираем много данных, касающихся здоровья.
Как связано здоровое поведение со сбережениями? Возьмём курение, например. В сущности, курение противоположно сбережениям. Сбережения связаны с неудобствами сейчас ради удовольствия в будущем, а курение — как раз наоборот. Это — удовольствие в настоя
Глобальный экономический финансовый кризис усилил общественный интерес к одному из старейших вопросов в области экономики, возникшему ещё до Адама Смита. А именно, почему страны с, казалось бы, одинаковой экономикой и учреждениями ведут себя по-разному,когда дело касается сбережений? Многие блестящие экономисты посвятили всю свою жизнь этому вопросу, и эта область науки добилась огромных успехов, и мы понимаем многое в этом вопросе.
Сегодня я собираюсь поговорить с вами об интригующей новой гипотезе и некоторых удивительно далеко идущих новых выводах, к которым я пришёл, касающихся связи между структурой языка, на котором вы говорите, и тем, насколько вы склонны делать сбережения. Я расскажу вам немного о доле сбережений, о языке, а затем я свяжу их друг с другом.
Давайте начнём со стран-членов ОЭСР, Организации экономического сотрудничества и развития. Большинство стран ОЭСР являются наиболее богатыми и промышленно развитыми странами мира. Вступая в ОЭСР,они подтверждали признание принципов демократии, свободной рыночной экономики и свободной торговли. Несмотря на такое сходство,они очень по-разному делают сбережения.
Так из левой части этого графика видно, что многие страны ОЭСР откладывают ежегодно более четверти от своего ВВП, а в некоторых странах ОЭСР —более трети от своего ВВП. Крайняя с правой стороны среди стран ОЭСР — Греция. Можно видеть, что в течение последних 25 лет Греции удавалось откладывать едва ли более 10% от своего ВВП. Заметьте, что непосредственно за ней следуют США и Великобритания.
Как же эти огромные различия в доле сбережений могут быть связаны с языком? Я расскажу вам немного о фундаментальных различиях между языками. Лингвисты и когнитивисты давно уже изучают этот вопрос. И тогда я проведу связь между этими двумя аспектами поведения.
Многие из вас, наверно,уже заметили, что я китаец. Я вырос на Среднем Западе США. Довольно рано я осознал, что из-за китайского языка я был вынужден говорить и думать о семье совсем по-другому. Почему? Приведу пример. Предположим, я говорю с вами и представляю вас своему дяде. Вы точно поняли то, что я только что сказал на английском языке. Но если бы мы говорили друг с другом на китайском, я бы этим не отделался. Такую ограниченную информацию было бы невозможно передать. Мой язык вынудил бы меня, вместо того чтобы сказать вам просто «Это мой дядя», сообщить вам огромное количество дополнительной информации. Мой язык вынудил бы меня сказать вам, с какой стороны он мне приходится дядей —с материнской или с отцовской, является ли он дядей в результате брака или кровного родства и, если этот человек является братом моего отца, старше он или моложе моего отца. Без этой информации невозможно выразиться по-китайски.
И если я хочу выражаться правильно, китайский язык вынуждает меня постоянно думать о ней. Это бесконечно поражало меня,когда я был ребёнком, но теперь меня, как экономиста,поражает ещё больше то, как по-разному различные языки говорят о времени.
Например, если я говорю по-английски,я должен грамматически по-разному говорить о прошедшем дожде:«Вчера шёл дождь», о дожде в настоящий момент:«Сейчас идёт дождь» и о будущем дожде:«Завтра будет дождь». В английском требуется намного больше информации о времени событий. Почему? Потому что необходимо изменить слова, говоря: «Будет дождь» или «Пойдёт дождь». На английском просто недопустимо сказать:«Завтра идёт дождь». В противоположность этому, на китайском языке вы бы сказали именно так.
Говорящий на китайском может сказать нечто очень странно звучащее для англоязычного. Он может сказать, «Вчера идёт дождь»,«Сейчас идёт дождь», «Завтра идёт дождь». Если призадуматься, в китайском языке время не делится на промежутки так, как это постоянно происходит в английском,когда правильно выражаешься. Наблюдается ли такая разница только между очень удалёнными языками,вроде английского и китайского? На самом деле нет.
Многие из вас знают, что английский язык принадлежит к германской ветви. Возможно, вы не знаете, что английский на самом деле стоит особняком.Это единственный язык германской ветви, вынуждающий говорить так о времени. Например, на большинстве других германских языков свободно можно сказать о дожде,который будет завтра, таким образом: «Morgen regnet es», что на английском было бы буквально:«Завтра идёт дождь»
Это привело меня, поведенческого экономиста,к интригующей гипотезе. Может ли то, как выговорите и думаете о времени, влиять на ваше поведение во времени? Те, кто говорят на английском языке,имеющем будущее время, каждый раз, когда говорят о будущем или о будущем событии, грамматически вынуждены отделять его от настоящего и ощущать как нечто отличающееся.
Предположим, что это ощущение разницы заставляет человека отделять будущее от настоящего каждый раз, когда он говорит. Если это так и из-за этого будущее ощущается более отдалёнными отличным от настоящего, человеку будет труднее делать сбережения.
Если, с другой стороны, вы говорите на языке,не имеющем будущего времени, вы говорите одинаково о настоящем и о будущем. Если это слегка способствует тому,что вы ощущаете их одинаковым образом, вам будет легче делать сбережения. Это странная теория.
Я профессор, мне платят за создание странных теорий. Но как бы вы проверили такую теорию? Я обратился к литературе по лингвистике. Интересно, что есть места по всему миру,
где говорят на языках,не имеющих будущего времени. Говорят на языках, не имеющих будущего времени, и в Северной Европе. Интересно, что когда вы начинаете анализировать данные, оказывается, что по всем миру все те, кто говорят на языках,не имеющих будущего времени, в основном делают наибольшие сбережения.
Чтобы вы увидели это, давайте вернёмся к графику ОЭСР,о котором мы говорили. Видно, что эти столбики систематически выше и систематически находятся левее,чем те столбики, которые соответствуют членам ОЭСР,говорящим на языках, имеющих будущее время. Какова здесь разница в среднем? 5% от ВВП в год. За 25 лет это сильно сказывается на благосостоянии нации.
Всё это наводит на мысли. Страны могут отличаться во многих отношениях, так что иногда очень-очень трудно учитывать все эти возможные различия. Однако я продемонстрирую вам,чем я занимался в последний год. Я попытался собрать большое количество данных, к которым мы, как экономисты,имеем доступ. Я попытаюсь избавиться от всех этих возможных различий, в надежде нарушить эту связь.
В итоге, как я ни старался,у меня не получилось её нарушить. Я продемонстрирую вам,до какой степени это можно делать. Один из способов — собрать большое количество данных из разных стран мира. Возьмём проект Исследование здоровья,старения и выхода на пенсию в Европе. По нему вы видите, что европейские семьи пенсионного возраста чрезвычайно терпеливо относятся к тем,кто проводит опрос.
Представьте себе, что вы пенсионер в Бельгии и кто-то подходит к двери вашего дома. «Простите, вы не возражаете, если я изучу,какими акциями вы владеете? Не знаете ли вы, сколько стоит ваш дом?Вы можете сказать мне это? Есть ли у вас коридор длиной в более чем 10 метров? Если есть, мог бы я измерить, сколько времени у вас займёт пройти по этому коридору? Могли бы вы сжать это устройство как можно сильнее в своей ведущей руке, чтобы я смог измерить вашу силу хвата? Могли бы вы подуть в эту трубку,чтобы я измерил объём ваших лёгких?» Опрос занимает целый день.
Рассмотрим его в сочетании с демографическим и медицинским опросом, проведённым в Африке Агентством США по международному развитию, который позволяет определять даже ВИЧ-статус семей, живущих, например,в сельских районах Нигерии. Имеется также Всемирный опрос о ценностях в котором исследуются политические взгляды и,к счастью для меня, склонность к сбережениям среди миллионов семей в сотнях стран по всему миру. Если скомбинировать все эти данные,получается вот такая карта. В девяти странах мира имеются одновременно большие группы местного населения, одна из которых говорит на языке,имеющем будущее время, а другая — на языке,не имеющем будущего времени.
Я подберу пары семей,которые статистически одинаковы по всем доступным мне параметрам, а затем я исследую, имеется ли зависимость между языком и сбережениями, даже после учёта всех этих параметров. Какие характеристики мы можем учитывать? Я буду подбирать семьи по стране рождения и жительства, и по демографическим параметрам —полу, возрасту, по уровню дохода в пределах их собственной страны, по их образованию,по семейному составу. Оказывается, в Европе есть шесть различных способов находиться в браке. Я сортирую их самым детальным образом и по религии — в мире есть 72 категории религий — вот какова степень детализации. Существует 1,4 миллиарда различных состояний,в которых может находиться семья.
Практически всё, что я расскажу вам теперь, будет касаться только сравнения этих почти одинаковых семей. Мы теперь близки, насколько это возможно,к мысленному эксперименту по нахождению двух семей,обе из которых живут в Брюсселе и одинаковы по всем этим параметрам, но одна из них говорит на фламандском,а другая — на французском; или двух семей, которые живут в сельской местности в Нигерии, и одна из них говорит на хауса,а другая — на игба. Теперь, после учёта такого количества деталей, делают ли больше сбережений те, кто говорят на языке, не имеющем будущего времени?
Да, говорящие на языке, не имеющем будущего времени, даже после такого учёта деталей на 30% чаще заявляют, что сделали сбережения в произвольном году. Накапливается ли эффект с годами? Да, говорящие на языке, не имеющем будущего времени, имея постоянный доход, выходят на пенсию, имея на 25% больше сбережений. Можем ли мы расширить эти данные? Да — мы, как экономисты, собираем много данных, касающихся здоровья.
Как связано здоровое поведение со сбережениями? Возьмём курение, например. В сущности, курение противоположно сбережениям. Сбережения связаны с неудобствами сейчас ради удовольствия в будущем, а курение — как раз наоборот. Это — удовольствие в настоя
Does your language affect the ability to save money?
The global economic financial crisis has increased public interest in one of the oldest economic issues that arose even before Adam Smith. Namely, why do countries with seemingly the same economies and institutions behave differently when it comes to saving? Many brilliant economists have devoted their whole lives to this issue, and this field of science has achieved tremendous success, and we understand a lot in this matter.
Today I am going to talk with you about an intriguing new hypothesis and some surprisingly far-reaching new conclusions that I have come to regarding the relationship between the structure of the language you speak and how much you tend to save. I will tell you a little about the share of savings, about the language, and then I will link them to each other.
Let's start with the OECD member countries, the Organization for Economic Co-operation and Development. Most OECD countries are the richest and most industrialized countries in the world. Entering the OECD, they reaffirmed the recognition of the principles of democracy, a free market economy and free trade. Despite this similarity, they make savings very differently.
So from the left side of this graph it can be seen that many OECD countries annually save more than a quarter of their GDP, and in some OECD countries more than a third of their GDP. The far right side among the OECD countries is Greece. It can be seen that over the past 25 years, Greece has managed to save just over 10% of its GDP. Notice that the United States and Great Britain immediately follow.
How can these huge differences in the share of savings be related to language? I will tell you a little about the fundamental differences between languages. Linguists and cognitive scientists have long been studying this issue. And then I will draw a connection between these two aspects of behavior.
Many of you probably already noticed that I am Chinese. I grew up in the Midwestern United States. Quite early on, I realized that because of the Chinese language, I had to speak and think about the family in a completely different way. Why? I will give an example. Suppose I speak with you and introduce you to my uncle. You definitely understood what I just said in English. But if we spoke Chinese to each other, I wouldn’t get off this. Such limited information would be impossible to convey. My language would force me, instead of simply telling you “This is my uncle,” to tell you a huge amount of additional information. My tongue would force me to tell you on which side I have an uncle — with the maternal or the paternal, whether he is an uncle as a result of marriage or blood relationship and, if this person is my father’s brother, he is older or younger than my father. Without this information, it is impossible to express in Chinese.
And if I want to put it right, the Chinese language makes me constantly think about it. It infinitely amazed me when I was a child, but now, as an economist, I am even more struck by how different languages speak differently about time.
For example, if I speak English, I have to grammatically speak differently about the past rain: “It was raining yesterday”, about the rain at the moment: “It is raining now” and about the future rain: “It will rain tomorrow”. English requires a lot more information about the time of events. Why? Because it is necessary to change the words, saying: “It will rain” or “It will rain.” In English, it is simply unacceptable to say, "It is raining tomorrow." In contrast, in Chinese, you would say that.
A Chinese speaker may say something very strange for an English speaker. He can say, “Yesterday it is raining”, “Now it is raining”, “Tomorrow it is raining”. If you think about it, in Chinese, time is not divided into intervals, as it constantly happens in English, when correctly expressed. Is there such a difference only between very remote languages like English and Chinese? Not really.
Many of you know that English belongs to the Germanic branch. Perhaps you don’t know that English actually stands apart. This is the only language of the German branch that forces us to say so about time. For example, in most other Germanic languages it can be freely said about the rain that will be tomorrow, thus: “Morgen regnet es”, which in English would be literally: “It will rain tomorrow”
This led me, a behavioral economist, to an intriguing hypothesis. Can the way you pronounce and think about time influence your behavior in time? Those who speak English with a future tense, every time they talk about a future or a future event, are grammatically forced to separate it from the present and feel like something different.
Suppose that this sense of difference makes a person separate the future from the present every time he speaks. If this is so and because of this, the future feels more distant than the present, it will be more difficult for a person to make savings.
If, on the other hand, you say
The global economic financial crisis has increased public interest in one of the oldest economic issues that arose even before Adam Smith. Namely, why do countries with seemingly the same economies and institutions behave differently when it comes to saving? Many brilliant economists have devoted their whole lives to this issue, and this field of science has achieved tremendous success, and we understand a lot in this matter.
Today I am going to talk with you about an intriguing new hypothesis and some surprisingly far-reaching new conclusions that I have come to regarding the relationship between the structure of the language you speak and how much you tend to save. I will tell you a little about the share of savings, about the language, and then I will link them to each other.
Let's start with the OECD member countries, the Organization for Economic Co-operation and Development. Most OECD countries are the richest and most industrialized countries in the world. Entering the OECD, they reaffirmed the recognition of the principles of democracy, a free market economy and free trade. Despite this similarity, they make savings very differently.
So from the left side of this graph it can be seen that many OECD countries annually save more than a quarter of their GDP, and in some OECD countries more than a third of their GDP. The far right side among the OECD countries is Greece. It can be seen that over the past 25 years, Greece has managed to save just over 10% of its GDP. Notice that the United States and Great Britain immediately follow.
How can these huge differences in the share of savings be related to language? I will tell you a little about the fundamental differences between languages. Linguists and cognitive scientists have long been studying this issue. And then I will draw a connection between these two aspects of behavior.
Many of you probably already noticed that I am Chinese. I grew up in the Midwestern United States. Quite early on, I realized that because of the Chinese language, I had to speak and think about the family in a completely different way. Why? I will give an example. Suppose I speak with you and introduce you to my uncle. You definitely understood what I just said in English. But if we spoke Chinese to each other, I wouldn’t get off this. Such limited information would be impossible to convey. My language would force me, instead of simply telling you “This is my uncle,” to tell you a huge amount of additional information. My tongue would force me to tell you on which side I have an uncle — with the maternal or the paternal, whether he is an uncle as a result of marriage or blood relationship and, if this person is my father’s brother, he is older or younger than my father. Without this information, it is impossible to express in Chinese.
And if I want to put it right, the Chinese language makes me constantly think about it. It infinitely amazed me when I was a child, but now, as an economist, I am even more struck by how different languages speak differently about time.
For example, if I speak English, I have to grammatically speak differently about the past rain: “It was raining yesterday”, about the rain at the moment: “It is raining now” and about the future rain: “It will rain tomorrow”. English requires a lot more information about the time of events. Why? Because it is necessary to change the words, saying: “It will rain” or “It will rain.” In English, it is simply unacceptable to say, "It is raining tomorrow." In contrast, in Chinese, you would say that.
A Chinese speaker may say something very strange for an English speaker. He can say, “Yesterday it is raining”, “Now it is raining”, “Tomorrow it is raining”. If you think about it, in Chinese, time is not divided into intervals, as it constantly happens in English, when correctly expressed. Is there such a difference only between very remote languages like English and Chinese? Not really.
Many of you know that English belongs to the Germanic branch. Perhaps you don’t know that English actually stands apart. This is the only language of the German branch that forces us to say so about time. For example, in most other Germanic languages it can be freely said about the rain that will be tomorrow, thus: “Morgen regnet es”, which in English would be literally: “It will rain tomorrow”
This led me, a behavioral economist, to an intriguing hypothesis. Can the way you pronounce and think about time influence your behavior in time? Those who speak English with a future tense, every time they talk about a future or a future event, are grammatically forced to separate it from the present and feel like something different.
Suppose that this sense of difference makes a person separate the future from the present every time he speaks. If this is so and because of this, the future feels more distant than the present, it will be more difficult for a person to make savings.
If, on the other hand, you say
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Шульман
